Тархан и батыр Алдар Исекеев. Часть шестая

Разрозненные башкирские отряды, даже если бы они заранее знали о вторжении, не были в состоянии остановить такую массу конницы. Тем не менее набеги калмыков часто заканчивались для них поражениями. В 1644 г. главный тайша Дайчин, дед Аюки, сокрушался: «…а коли мы на них башкирцев хаживали, и мы де с потеркою к себе прихаживали» [Цит. по: Устюгов Н. В. Башкирское восстание 1662–1664 гг. // Исторические записки. № 24. 1947. М.: Изд-во АН СССР.]. Например, в 1648 г. близ Соловарного городка (Табынска) башкирский тархан Тоимбет Яныбаев уничтожил отряд калмыцкого тайши Чакулы, хотя силы противников были равны – по 500 чел. с обеих сторон. В 1649 г. Дайчин жаловался русским послам: «…А опасен я только от одного Уфимского города от русских людей и от башкирцев, потому что чинят мне шкоду большую – на улусы приходят войною, людей побивают и в полон емлют (…). Злее всех башкирцы, всегда всякое зло калмыкам от башкирцев» [Цит. по: Устюгов Н. В. Башкирское восстание 1662–1664 гг. С. 53; Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. VI. Т. 12. М.: Изд-во соц.-экон. лит-ры, 1961. С .577.]. В 1654 г. русский посланник к волжским калмыкам Борисов сообщал в Москву: «Башкирские люди калмыцким людям и татарам (т. е. ногайцам. – авт.) добре страшны: калмыки с ними, башкирцами, мало бьются» [Цит. по: Небольсин П. И. Очерки быта калмыков хошоутовского улуса. СПб., 1852. С. 6.].

Непростыми были отношения башкир с различными категориями служилого населения, например с казаками, служилыми татарами и мишарями, которых правительство часто использовало во время военных кампаний против восставших башкир. Две последние группы служилых людей не представляли собой серьезную силу, но их использовали в качестве вспомогательных формирований в составе регулярных частей. Однако отряды яицких и донских казаков для башкир были серьезным противником. Главное преимущество казаков заключалось в смешанной тактике ведения боя, которая заключалась в умении вести бой верхом на коне и в пешем порядке. Спешенные казаки, окруженные обозом, получали возможность успешно отбивать натиск кавалерии огнестрельным оружием, которое в XV–XVIII вв. почти не использовалось в конном бою. Таким образом, они получали преимущество в огневой мощи за счет своих ружей и пушек. К тому же казаки вооружались огнестрельным и иным оружием, а также снабжались порохом за счет казны.

Что касается башкир, то они не могли иметь пехоту по принципиальным основаниям, так как в эгалитарных всаднических социумах нельзя было любого, даже самого бедного, члена клана заставить стать пехотинцем. Пешие отряды ружейных стрелков (мултук, туфак), существовавшие у казахов, были организованы благодаря наличию властной вертикали. Казахские ханы собственным решением могли определять в стрелки тех или иных лиц, те или иные группы населения. Например, у казахского султана Джангира был отряд из 300 стрелков [Бобров Л. А. Казахская тактика ведения боя в конном строю в конце XV–XVI веках // Война и оружие: Новые исследования и материалы. Труды Третьей международной научно-практической конференции 15–17 мая 2013 г. СПб., 2013. Ч. I. C. 231–258.]. В башкирском обществе подобное было невозможно, поскольку каждый считал себя chevalier. Оренбургский губернатор Д. В. Волков в 1763 г. писал в Сенат: «Все бывалые в здешних местах ведают, что каждой и самой подлой (т. е. низкого происхождения. – авт.) башкирец почитает себя за некоторого дворянина, подобно украинским казакам, каждый щитает, что он собственную землю владеет…» [Материалы по истории Башкирской АССР. Т. IV. Ч. 2: Экономические и социальные отношения в Башкирии. Управление Оренбургским краем / Сост. Н. Ф. Демидовой. М.: Изд-во АН СССР, 1956. С. 457.]

Оренбургский генерал-губернатор В. А. Перовский говорил о башкирах, что «относительно воинского духа они не уступают оренбургским казакам, а в иных отношениях даже превосходят прочие нерегулярные войска» [Цит. по: Асфандияров А. З. Кантонное управление в Башкирии (1798–1865 гг.). Уфа: Китап, 2005. С. 21.]. Относительно служилых мишарей уфимский наместник А. А. Пеутлинг в 1794 г. писал: «…опытом доказано, что мещеряки на линейной службе одни не с таким успехом употребляемы быть могут, как обще с башкирцами (которые начальничье замечание однако от башкирцев скрывается, дабы оные не слишком вознеслись в своих о себе представлениях)» [Материалы по истории Башкирской АССР. Т. V / Сост. Н. Ф. Демидовой. М.: Изд-во АН СССР, 1960. С. 572.].

Таким образом, указанные выше особенности башкирского общества, а именно отсутствие единого центра власти, не позволили Алдар-батыру в 1707 г. мобилизовать большое число воинов. В отличие от него в распоряжении Н. Кудрявцева и Л. Аристова было несколько полков, стоявших по Закамской линии. Кроме того, в Уфе ими был сформирован усиленный полк, состоявший из 1 300 чел. – солдат, дворян и прочих служилых людей. Этих сил Льву Аристову показалось мало. Поэтому из Казани в Уфу были посланы еще два полка под командованием Сидора Аристова и «немчина» Ивана Риддера. Кроме того, ими были привлечены дополнительные силы из числа башкир, несогласных с политической линией Алдар-батыра, направленной на реставрацию Шибанидов-Кучумовичей и, следовательно, на отказ от русского подданства. Комиссар А. Сергеев показывал: «…воевода Лев Аристов писал в Казань, что ближние, которые около Уфы, башкирцы хотели того салтана Мурата (читай: Ибрагим-хана, так как Мурат в это время находился на Кавказе. – авт.) и з другими присланными кубанцы отдать и на тех башкирцов, где был тот Мурат салтан, обещали идти для поимки с воинскими людьми его царского величества» [Цит.: по Таймасов С. У. Башкирско-казахские отношения в XVIII в. С. 246.].

Однако Л. Аристов совершил грубую тактическую ошибку. 16 ноября 1707 г., не дожидаясь прибытия подкреплений, он отправил уфимский полк Хохлова вперед в одиночку. Через три дня в Уфу подошли казанские полки С. Аристова и И. Риддера, которые сразу же выступили вслед за уфимцами. По пути следования все три полка должны были соединиться, но не успели. 4 декабря 1707 г. близ горы Куш-тау (северо-восточнее современного г. Стерлитамака) полк Хохлова встретился с 3-тысячным отрядом Алдар-батыра. К этому времени посланцы последнего уже успели переговорить с Кучум-батыром о том, чтобы он, если и не перешел на сторону повстанцев, то хотя бы выступил посредником в переговорах с Хохловым. Как рассказывал тюменский казак Петр Губарев, находившийся в это время в Уфе, «Кусюм батырь с войском пришед к ним в степи и говорил их полководцу Петру Иванову сыну Хохлову (…), что де воевать полно и с Айдаром де батырем помиритесь; и хотел де он Кусюм их уфинцов с ним Айдаром мирить». Затем обе стороны обменялись заложниками (аманатами): Хохлов дал Кучуму 50 уфимцев, а Кучум дал Хохлову 50 башкир. И эти «50 человек говорили полководцу их, что де прислал их к нему Кусюм для осторожности от Айдара батыря и чтоб полководец их с полком своим шел домой на Уфу, а они де ево с полком до Уфы проводят». После этих слов Хохлов, видя безвыходность ситуации, развернул свой полк и пошел на север в сторону Уфы. Однако пройти он успел лишь несколько верст до следующей горы Юрак-тау, где был атакован башкирами: «…и на дороге де Кусюм батырь да Айдар батырь с войском своим, Кусюм с пятью, Айдар с тремя тысячами, стали их Уфинской полк из ружья бить и учинили на дороге с ними бой; и на том де бою их уфинцов побили и снаряд 5 пушек и мелкое ружье, и всякие воинские припасы побрали до приходу к ним уфинцам с Уфы 2-х казанских полков…» [МИБ. Ч. 1. С. 229.]

К сожалению, нам неизвестны мотивы, заставившие Кучум-батыра, еще недавно горевшего желанием «рубить башкирцов, которые великому государю изменили», внезапно перейти на сторону «изменников» и вместе с ними атаковать правительственный отряд. Можно лишь предположить, что после личной встречи с Алдар-батыром и Ибрагим-ханом у горы Куш-тау, настроение властного, но импульсивного тамъянского батыра резко изменилось. Вероятно, ему были приведены убедительные доводы в пользу немедленного нападения на Уфимский полк, например, то, что прибытие двух казанских полков настолько усилит отряд П. Хохлова, что сделает почти невозможным его разгром. Тогда этому трехполковому соединению ничто не помешает разорить значительную часть Башкирии.

Именно поэтому Алдар-батыр принял решение об уничтожении противника по частям, не давая ему соединиться. Рассказ П. Губарева о разгроме Уфимского полка представляет собой лишь краткое изложение драматических событий декабря 1707 г., в котором опущены многие детали. Начнем с того, что Хохлов не был столь наивным, чтобы не ожидать нападения башкир. Поэтому его не застигли врасплох, в противном случае последствия могли бы быть еще более губительными. Увидев скачущих башкир, уфимцы по всем законам ратной науки построили вагенбург, т. е. огородились подводами и сели в осаду. Отстреливаясь из пушек и ружей, они несколько дней отбивали отчаянные атаки башкир. Положение осажденных еще более осложнилось, когда в лагерь к Алдар-батыру перебежала группа уфимских дворян, казаков, служилых новокрещен и иноземцев, не пожелавших сражаться на стороне «казанских». Повстанцы соорудили передвижные полевые укрепления, так называемые «гуляй-города». С их помощью они сумели вплотную подойти к вагенбургу и прорвали кольцо обороны. Как показало Сенатское расследование 1716 г. об обстоятельствах гибели Уфимского полка, башкиры «…приступили и били на них за щитов из луков и пищалей беспрестанно, а в управлении тех щитов были уфимские служилые люди Дмитрий Сюзьмин, Максим Аничков, Осип Лопатин, Василий Гладышев, сотник Петр Шапошников и иноземец Алексей Жуков» [Цит. по: Азнабаев Б. А. Башкирское общество в XVII–первой трети XVIII вв. С. 315.]. Преодолев линию тележных заграждений, башкиры бросились убивать солдат. Источник сообщает: «Воры башкирцы (…) ево, Хохлова, с уфинскими ратными людьми на степи осадили и морили 10 дней и ночей, ни пить, ни есть, ни спать не давали, переменяючи приступали и как люди от голоду и от бессонницы обезумели и они, воры, обоз разорвали и побили и в полон взяли» [Цит. по: Там же. С. 149–150.].

От поголовного уничтожения Уфимский полк спасла вылазка отряда стрельцов Соловарного (Табынского) городка во главе с Я. Ушаковым. Выступив из своей крепости, располагавшейся в 30 верстах к северу от Юрак-тау, он внезапно напал на башкир с тыла и вывел из окружения 370 оставшихся в живых солдат вместе с раненным П. Хохловым в Соловарный городок, хотя по другим источникам от Уфимского полка осталось не более 100 чел. [МИБ. Ч. 1. С. 215.] В это самое время к району боевых действий наконец-то подошли полки С. Аристова и И. Риддера. Близ д. Горной состоялось новое сражение между ними и войском Алдар-батыра, которое завершилось тем, что казанские полки под напором башкир также были вынуждены ретироваться под защиту стен Соловарного городка.

Таким образом, в сражении под Юрак-тау Алдар-батыр проявил себя как незаурядный полководец, который сумел тактически переиграть своего противника, не дав ему сконцентрировать наличные силы в единый кулак, а затем с помощью четко организованных приступов к вагенбургу нанести ему сокрушительный удар. В ходе многодневных боев правительственные войска потеряли убитыми на поле боя более 1 тыс. чел. Точное число потерь среди башкир неизвестно. Источники сообщают, что «было убито батырей 3 человека, в том числе Исманко (…), а Кусюмко де батырь ранен» [Там же.]. Пленный татарин Булак Акбулатов также показывал, что «на тех боях Иманко батырь и иные многие знатные башкирцы побиты, а Кусюмко батырь ранен, а редовых башкирцов побито много» [Там же. С. 225.]. Гибелью Иман-батыра, предводителя башкир Ногайской дороги в 1705–1707 гг., закончился первый этап башкирского восстания 1704–1711 гг.

__________________________

История башкирских родов. Бурзян. Том 31. Ч.I. / С. И. Хамидуллин, Б. А. Азнабаев, И. Р. Саитбатталов, И. З. Султанмуратов, Р. Р. Шайхеев, Р. Р. Асылгужин, С. У. Таймасов, В. Г. Волков, А. А. Каримов, А. М. Зайнуллин – Уфа: НОЦ «История башкирского народа» ИИГУ БашГУ, 2018. С.127-209.

Салават ХАМИДУЛЛИН

Продолжение следует…

Часть пятая

Часть четвёртая