Память - территория бессмертия. Часть первая

Так, прирожденные земледельцы-славяне, обособившиеся от других индоевропейцев где-то в третьем-втором тысячелетии до нашей эры, повсеместно соседствовали с охотниками, рыбаками, бортниками – угро-финнами. Причем это соседство выражалось не только в обмене шкур, рыбы, меда на хлеб, корнеплоды и ткани, но и в смешанных браках, в результате чего и возникла изначальная Русь. Более того, оседлые земледельцы, по всей видимости, предоставляли охотникам условия для зимовок за частоколами своих обустроенных городищ, а последние, имея охотничье вооружение, брали на себя их охрану, оборону.

ОХОТНИКИ НА МАМОНТОВ

По-видимому, более ранние охотники в свое лучшее время охотились и на более крупных животных – мамонтов, туров, медведей... Это они изобрели охотничьи рогатины с каменными, а потом и железными рожнами и весьма эффективную охоту загоном, в которой учувствовали все – от мала до велика. Полная опасностей охотничья жизнь способствовала выработке у них как коллективных черт характера, так и индивидуальных качеств, особенно необходимых на завершающей стадии охоты...

Отголоски охоты на мамонтов и медведей еще и поныне сохранились в охотничьих преданьях. Например, у обских угров. Так, медведь имеет у них не менее ста имен. Хотя его корневое (табуированное) имя, скорее всего, связано с подражательными звуками – «ор-ур-юр». Медведь – Ор, а мамонт – Юр. Но мамонт, в отличие от медведя, – водный зверь. И это вполне понятно – останки мамонтов находили чаще по берегам рек и морей. В размытых водами породах. И свои «ор-юр-югорский» край медведей и мамонтов угры называют еще и поныне Югорией.

Смутные воспоминания о великой охоте на «сотрясателей земли» с «великим шумом и ямой» сохранились и в наиболее архаичных русских былинах. Например, в преданиях славяно-угорской муромы о великой «битве на калиновом мосту». Калинов мост – это не что иное, как настил из кустарника над ловчей ямой, в которую и загонялись мамонты. А самым именитым героем изначальной Руси был вольный ездец – Илиа из Мурома. Илья Муромец, вооруженный копьем и со временем вставший на место Перуна. Имя «Илиас» созвучно с «Илиос» – Солнце.

КУЛЬТ МЕДВЕДЯ

Но мамонты вымерли... Их сменили более приспособленные к изменившемуся климату стада тундровых оленей и лесных лосей. Вместе с тем охота на медведя никогда не прекращалась, приняв со временем ритуальный характер с жертвоприношением заранее добытого или даже выращенного зверя. Кстати, хищные животные – собаки, кошки, ловчие птицы и даже волки с медведями – были одомашнены значительно раньше травоядных.

Археологические изыскания отмечают строгую последовательность распространения и смены присущих определенному времени промысловых или хозяйственных знаков, примет, символов. Например, широко распространенных орнаментов с распила дентина бивней мамонтов (палеолит), изображений оленей и лосей (мезолит), ромбических узоров засеянной зернами пашни (энеолит)... И все они дожили до наших дней и до сих пор бытуют в декоративном народном искусстве. Хотя иной раз это всего лишь безотчетная традиция – сохранение внешней формы без понимания смысла изображения.

Что же касается медвежьего культа, то он тоже сохранился до самого последнего времени. Мне и самому в середине прошлого века довелось наблюдать его отголоски в среде бортников и охотиков-медвежатников Бурзянского района Башкирии. А мой пожизненный друг Рамиль Насыбуллин, работавший тогда же заведующим врачебным участком Казымской культбазы в приполярной Югории, писал:

«Угодил я здесь и на медвежью охоту... Знаешь, как охотятся местные медвежатники?.. Обнаружив где-нибудь в зимнем редколесье медвежью лежку под ворохом большого лесного сора, набегают на нее всей ватагой, втыкают в сор свои карабины и стреляют из вех стволов одновременно. Без всякого промаха. По системе солидарного смертоубийства. Чтобы никому не было обидно за промашку. Потом снимают с убитого шкуру вместе с головой и лапами и тут же устраивают медвежьи именины – пьют спирт и закусывают дорогим именинником.

Раньше у обских угров подобные медвежьи праздники справлялись регулярно. С конца декабря по конец марта. Всю долгую северную зиму. С момента зимнего солнцестояния по день весеннего равноденствия. По долгим беспросветным зимним ночам. С медвежьими театрами, с песнопеньями и плясками. С теми же застольями, выпивками и закусками.

После того как добывали или забивали загодя добытого и выращенного в яме медведя, записные медвежатники, виновато отводя в сторону глаза, сообщали родичам как бы между прочим, что повстречали, мол, в лесу «старого брата»... И что, дескать, надо бы отметить эту счастливую встречу. И что по такому подходящему поводу не грех-де немного и выпить...

Тут же собирались люди, окуривалось трутом – черной березовой чагой – самое вместительное помещение, начинались веночные медвежьи игрища. Песнопения и танцепляски, во время которых люди впадали в транс, становясь как бы участниками неимоверно давних событий своего собственного медвежьего, по эволюции, прошлого. Подвергаясь некоему очищению. Катарсису, как выражаются ныне глубинные психологи. Очищаясь от всего своего звериного, животного, нечеловеческого. И как бы рождаясь вновь. Преображаясь. Вочеловечиваясь...»

Такие шумные праздники – с воем труб и боем бубнов, неистовыми песнями и танцами с факелами вкруг ряженного в медвежью шкуру шамана, самана, волоха, тохара – характерны для многих северных и восточных народов. Они напоминают нам неистовый, шумный гон зверя, какой в итоге сменяется всеобщим ликованием и пиршеством... А психологам подтверждают, что участники таких праздников как бы отступают в прошлое – в свою собственную молодость, в молодость своих ближайших и далеких предков, в молодость первобытного мира. И называют это инициацией, очищением, омоложением тела и души. Катарсисом.

Когда же на стенах пещеры изображался мамонт, медведь или олень, в какого метали копья с острыми рожнами, – это было просто «стрельбище». Подготовка к очередной охоте. Или обряд инициации – посвящения молодых в охотники. Или даже прикладная, еще дорелигиозная магия удачной охоты. Но магический ритуал, совершаемый в честь священного медведю или оленя как прародителя человека, уже походил на религию. На религию первой человеческой цивилизации охотников-собирателей – на шаманизм, сохранившийся и до нашего с вами времени.

Лично мне тоже случилось знать одного такого вполне современного шамана, какого я описал в повести «Знахарь». А тот же Рамиль Насыбуллин знал еще более архаичную шаманку – хозяйку реки Казым. Хотя видел ее уже мертвой (при установлении факта ее кончины). Другой же мой друг, охотник-промысловик в молодости, писатель Камиль Зиганшин встречался с шаманом уже в совсем недавнее время и демонстрировал мне настоящий шаманский бубен... Впрочем, ныне шаманы встречаются едва ли не повсеместно. Особенно шаманы-врачеватели. Шаманизм и его приемы погружения в транс с помощью ритмов, низких звуков и психотропных веществ изучаются ныне и в специальных НИИ, и в уфимских, университетах.

РЕАЛЬНАЯ... РЕЛИГИЯ

Пожалуй, шаманизм был не только самой ранней, но и наиболее реальной религией. Потому что шаманы поклонялись прежде всего материальной, хотя и одухотворенной Природе. Они верили в духов Природы и Предков... Ибо Предки были всегда реальны. Их дух жив и в нашей с вами крови. В наших генах. В глубине нашей памяти.

Вот и реальная наука подтверждает, что в нашем бессознательном хранится некая шифрованная информация о давным-давно минувших временах и событиях. О прошлых, давно прошедших поколениях, через которые все мы так или иначе прошли. Она консервируется и складируется где-нибудь в глубинах нашего древнего мозга. В каких-нибудь матрицах всеобщей коллективной памяти, содержащей знания и опыт всех наших предшественников – как людей, так и растений с животными, по общей с ними эволюции... И лучше всего этот поразительный феномен отражен в научных понятиях так называемой глубинной, или аналитической, психологии. Например, в понятии Архетипа или Первообраза.

АРХЕТИП

Архетипы – это как бы первичные схемы образов бессознательного, активирующие наше воображение, фантазию, нашу вычуру! То, что мы называем еще вдохновением, наитием, озарением. И чаще всего все это происходит с нами в состоянии измененного сознания – во сне, в бреду, в экстазе. В трансе! В творческом раже, когда мы заимствуем информацию у своего собственного бессознательного. В виде схем образов, которые наполняются реальным содержанием только тогда, когда они проникают в наше же сознание. И, наконец, становятся способными впечатлять, внушать, захватывать и увлекать. Побуждать к действиям, поступкам, деяниям...

Установлено также, что феномен архетипа в той или иной мере наследуется. Что он имеется у всех нас. Но не все из нас способны находить к нему дорогу. Эту виртуальную лестницу. Не всем удается пробиться к своему собственному бессознательному с его беспредельной коллективной памятью. С его кладезем знания и опыта прошлых поколений. И лучше всего это как раз удается шаманам, которые в свое время открыли свою шаманскую дорогу в «нижний мир» – в то же самое бессознательное. Через посредство самонаведенного транса. С помощью низких ритмических звуков. Шаманских танцев и песнопений. Для чего им пришлось изобрести даже специальные музыкальные инструменты. И теперь известно, что высокие или низкие звуки особым образом действуют на нашу психику, а ритмы гармонизируют и психику, и работу всех механизмов нашего организма.

Кстати, а не первобытные ли охотники изобрели все эти бубны с колотушками, охотничьи рога и щипковые кубызы с низкими дрожащими тревожными звуками, какие задавали темп и настроение коллективного охотничьего гона и нагоняли страх на гонимого к западне зверя?

В дальнейшем вхождению в глубокий транс вплоть до полного отключения сознания стали способствовать галлюциногенные грибы, одурманивающие напитки, наркотические травы. Например, при промысловой или военной магии – выжимки полумифической Сомы-Хаомы. Или современная «мухоморвка» на «огненной воде». Хотя в наши дни с целью изменения сознания применяются и более изощренные техники наведения транса с более сложными психоактивными веществами. Но и высокие ритмы, и низкие звуки остаются при этом неизменно востребованными. В том числе и в творчестве, обучении, спецподготовке (на выживаемость), в лечении. Например, в современной психотерапии. Равно как и с целю манипуляции человеческим сознанием. И все чаще – во всевозможных новомодных мистических и религиозных ритуалах.

С другой стороны, в научных экспериментах установлено, что способность изменять свое психическое состояние у шаманов, йогов, магов и прочих лиц, регулярно занимающихся медитацией, идет за счет снижения умственных способностей, истощения и распада интеллекта, и прежде всего его наивысшего механизма – критики.

Георгий КАЦЕРИК

Продолжение следует...