Муса Муртазин. Часть семнадцатая

На его место был поставлен М. С. Мансырев [Мансырев Михаил Савельевич (Мансуров Файзулла Саитович) – крещеный татарин, который до революции работал вместе с М. И. Калининым на одном из заводов Петрограда.], который был человеком той же ориентации, что и Г. Шамигулов. Однако сложившаяся политическая конъюнктура уже не позволила ему проводить антибашкирскую линию своего предшественника.

8 ноября 1920 г. состоялось совместное заседание БашОбкома РКП (б) и БашЦИК, посвященное национальному вопросу в Башкирии, прозвучали тезисы, которые были немыслимы всего несколько месяцев назад: «…так называемый “национализм” и националистический взгляд на вопросы своей жизни отнюдь не может рассматриваться как преступление: одинаково как русский, так и башкир имеют право быть националистами, точно так же, как всякий гражданин РСФСР и БССР имеет право исповедовать христианскую, мусульманскую и всякую иную религию…» Однако вспышка межэтнического конфликта в Башкирии, вызванная политикой Г. Шамигулова, а также последующие репрессии в отношении башкир не получили должной оценки – все было списано на «партизанщину». Под эту универсальную формулировку можно было подвести что угодно. «Наблюдающееся в настоящее время несомненное обострение отношений между различными населяющими Башкирию национальностями (…) Обком и БашЦИК объясняют в значительной степени той самой “партизанщиной” в настроении ответственных работников…» [Образование Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики. С. 559, 561.]

Самое главное, на ноябрьском заседании было решено вступить в переговоры с «реввоенсоветом повстанческой башкирской красной армии» и призвать повстанцев «разойтись в мире» [НА РБ. Ф. 22. Оп. 4. Д. 24. Л. 2.]. Была образована делегация, которая сразу же выехала в районы, занятые повстанцами. В 20-х числа ноября была составлена резолюция, в которой отмечалось: «…целые группы, населяющей Башкирию русской народности, по старой привычке – господствующей нации, продолжают проявлять в отношениях с башкирскими массами совершенно недопустимые в условиях советской действительности проявления шовинизма, не желая мириться с признанной всем трудовым народом РСФСР автономией Башкирской республики (…), благодаря чему некоторые районы Башреспублики снова пережили тяжести частичных военных действий, и вся Башреспублика была поставлена под угрозы национальной борьбы, не понявших друг друга сторон». Далее перечислялись поименно участники переговоров с обеих сторон и условия соглашения: «Мы, с одной стороны – представители БашЦИК Мостовенко, Гирей Карамышев, Насыров и Идельгужин и, с другой стороны – представители восставших граждан Мурзабулатов, Аитбаев, Сафаргалин, Расулев, Юламанов и Нурбахтин, заключили следующие условия» [НГУБ. Т. 4. Ч. 1. С. 563–564.].

Из 11 пунктов соглашения стоит отметить три: во-первых, всем повстанцам объявлялась амнистия, согласно которой никто не может быть привлекаем к суду за деяния, совершенные во время восстания; во-вторых, отныне уполномоченные центральных учреждений, которые всегда вели подрывную работу против властей Башкирии, должны подчиняться БашЦИК, а местные работники (читай: башкиры, изгнанные из всех учреждений в период «шамигуловщины») должны максимально привлекаться во все отрасли управления; в-третьих, «необходимо устранить всех лиц, выступающих и действующих против Башреспублики и ее населения (читай: башкир), без различия наций, с выселением их из пределов Башкирии и с привлечением виновных к суду Ревтрибунала» [Там же.].

Не согласившиеся складывать оружие повстанческие предводители Х. Унасов и Зайнуллин, бывший начальник охраны А.-З. Валидова, в декабре 1920 г. попытались вновь поднять восстание, но были вызваны на переговоры и предательски убиты командиром 68-й бригады войск внутренней службы (ВНУС РСФСР) С. Симоновым.

Председатель БашЦИК

(1921–1922 гг.)

25 октября 1920 г. председатель БашЧК и нарком внутренних дел БССР С. Лобов отправляет из Стерлитамака очередную докладную записку в адрес Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) и ЦК РКП (б), в которой сообщает, что ситуация в Малой Башкирии постепенно нормализуется, чему способствовали его «удачные кадровые перемещения». Выясняется, что именно по его настоянию из республики в Москву был отозван Г. Шамигулов, а это, в свою очередь, «сильно повлияло на башкир в нашу пользу», так как башкиры были настроены «против него ввиду того, что он принимал участие в расстрелах Башнационалистов – деятелей в Бурзян-Тангаурском кантоне» [Мардамшин Р. Р. Указ. соч. С. 79.]. Кроме того, сообщал о намерении ввести в состав президиума БашЦИК Мусу Муртазина. Действительно, его вскоре назначили на должность члена БашЦИК и наркома военных дел БССР, причем его помощником по военной части стал бывший повстанец Сулейман Мурзабулатов.

Крах диктатуры Г. Шамигулова сделал возможным возвращение во властные органы республики башкирских работников, изгнанных из центрального аппарата после ликвидации валидовского Башревкома. Кроме самого Муртазина в состав президиума БашЦИК вошли бывшие валидовцы Муллаян Халиков и Ахмедулла Биишев. Теперь из 32 членов Коллегий комиссариатов трое были башкирами. Но даже столько малое представительство привело к росту авторитета государственных органов среди коренного населения. Находясь в состоянии жесткого клинча с чекистами, в марте 1921 г. М. Л. Муртазин лично обратился к В. И. Ленину и И. В. Сталину с письменным докладом, в котором указывал, что БашЧК «занят не своей задачей и партизанщина не изжита, а, наоборот, террористы привлечены к работе в БашЧК и местные органы – Кантбюро и на др. ответственные посты, несмотря на то, что на них имеются сотни обвинительных материалов (…). Башработники в самом ужасном положении и сфере беспощадного гонения и притеснения». Завершая доклад, Муртазин предлагал следующее:

«1) В корне пресечь колонизаторские замашки местных и прибывших ответственных русских работников;

2) Устранить … всякие гонения, репрессии, политическое недоверие, подозрительность со стороны колонизаторских и шовинистических элементов из среды русских товарищей на Башдеятелей;

3) Уничтожить позорное клеймо «националист», бросаемое безотчетно русскими товарищами на Башкоммунистов, уничтожить навсегда бесследно национальную рознь и прекратить ложные провокационные донесения на Башдеятелей в Центр».

Председатель БашЧК И. Каширин не остался в долгу и 17 марта написал ответное послание, в котором использовал давно испытанные пассажи о наличии в Малой Башкирии антисоветского заговора, во главе которого якобы стоит М. Л. Муртазин. Авторитет последнего очень высок, поэтому население «пойдет за ним рабски». В заключение И. Каширин предлагал принять следующие меры: «Первое: Муртазина из Башкирии убрать под предлогом доклада Реввоенсовету о военном состоянии Башреспублики, в частности, пополнения формирования башчастей… Третье: санкционируйте в случае надобности арест Предсовнаркома Биишева, наркомов и ответственных лиц…» В ответ на голословные заявления И. Каширина, башкирские сотрудники выдвинули нарочито абсурдное обвинение в попытках создания монархической организации «Святая Русь» [Мардамшин Р. Р. Указ. соч. С. 91–95.]. Кремлю стало ясно, что И. Каширин искусственно провоцирует напряженность в республике и 7 мая 1921 г. его отзывают в Москву.

Салават Хамидуллин

Продолжение следует

Часть шестнадцатая

Часть пятнадцатая