Целебный подарок полей

И это вполне естественно, потому что в тяжкие годины лошади кочевников или уходили со своими воинами в дальние походы, или же истощенные плохим кормом и тяжелой работой давали слишком мало молока, еле-еле хватавшего для вскармливания молоденького жеребенка. Кобыла кумысная должна быть холеной, откормленной, не занятой на тяжелых работах.

Первое письменное упоминание о кумысе оставил нам древнегреческий историк Геродот, живший еще за целых четыре века до нашей эры. Описывая быт кочевых племен скифов, Геродот рассказывает о процессе изготовления кумыса. Историк описал сам процесс, что кобылье молоко скифы сбивали в деревянных кадках, но о способе приготовления кумыса Геродот ни слова не говорит. И это вполне естественно, так как способ этот кочевники держали в строгом секрете. А тех невольников, которых скифы обучили делать кумыс, ослепляли, чтоб тайна не смогла перейти за пределы племени.

Башкиры так же, как и другие кочевники, способ приготовления кумыса тоже держали в тайне. Мастерство переходило по семейной традиции от деда к отцу, от отца к сыну...

Конечно, в самой России слышали о кумысе издавна. В Ипатьевской летописи, например, есть запись, датированная 1245 годом, где рассказывается, как русский князь Даниил Галицкий ездил к хану Батыю и тот угощал его этим сказочным напитком. А князю Игорю Северскому пьянящий напиток в 1182 году помог вырваться из вражеского плена. Стража напилась хмельного кумыса, опьянела. Воспользовавшись этим, князь бежал.

Слышать-то слышали, но по-настоящему широкую славу по всей Руси обрел кумыс в середине XIX века. И напрямую причастен к этому был известный писатель, друг великого Пушкина, подписывавший свои произведения псевдонимом Казак Луганский.

Тринадцатилетним мальчиком определили его – сына лекаря Черноморского флота в Петербургский знаменитый морской корпус. Учился в одном классе с будущим адмиралом Нахимовым, с декабристами.

Крута и сурова была биография Луганского. За колючую эпиграмму разжаловали морского офицера в рядовые. За ехидные, двусмысленные сказочки пригрозили ссылкой. Поэт Василий Андреевич Жуковский спас, посоветовал на время сбежать из Северной столицы под крыло генерал-губернатора В. А. Перовского.

Так врач, офицер, писатель оказался в Оренбургских краях. Лучшие свои молодые годы прожил Казак Луганский – целых восемь лет – среди башкир. Полюбил их, изучил язык и многое написал о башкирах. «После Гоголя это... решительно первый талант в русской литературе», – восхищался им сам Виссарион Белинский.

В наши края приехал Казак мало кому известным чиновником, а уехал опытным врачом, хирургом, знаменитым на всю Россию писателем Владимиром Далем – создателем многотомного «Толкового словаря живого великорусского языка».

В 1841 году В. Даль вновь вернулся в город на Неве. И первое, что он сделал, – это оповестил читательскую аудиторию России о башкирском белопенном напитке. Он много писал о целебных свойствах его. Именно с тех пор в башкирских краях стали появляться одна за другой специализированные кумысолечебницы.

Так что, всенародной своей славой кумыс во многом обязан русскому писателю Владимиру Далю.

Да и сейчас ремесло это во многих башкирских семьях передается от старших к младшим. В санатории «Шафраново» живут потомственные кумысные мастера. На весь край славится своим умением Сания-апа Хубатуллина. Ее предки делали кумыс и до революции, и после. Потомки этой семьи занимались и занимаются производством кумыса не только в Башкирии, но и в Оренбургской области, и в Татарии, – собственно, на всем Южном Урале.

Сын Сании-апы, Нуриман, тоже перенял мастерство у матери. Стал одним из лучших специалистов республики. Не напрасно приглашали его в далекую Якутию, чтоб перенять опыт, поучиться.

Нуриман несколько недель жил в Якутии на кумысных фермах, передавал свое умение далеким северным друзьям.

В прошлом веке ученые-врачи четко и определенно заявили, что кумыс, кроме приятного свойства, имеет еще и лечебное. В Поволжье и в Башкирии появились первые кумысолечебницы. Состоятельный люд потянулся лечиться «на кумыс».

Башкирия исцелила и подняла на ноги Льва Толстого. Иван Бунин в очерке о великом старце пишет: «...обнаруживается полная необходимость ехать в Башкирию, пить кумыс – спасать себя от смертельного переутомления, от зловещих проявлений своей прирожденной чахотки...».

И тут же он добавляет в примечании столь большие и высокие слова о моей Родине, что невольно наполняешься новой, необычной гордостью за ту землю, на которой вырос, которая дала тебе хлеб и воду, которой ты отдал всю силу своего сердца. Бунин продолжает о Толстом: «На кумыс он ездил не только для поправления своих легких и отдыха от всяких своих работ, но и хотя бы временного освобождения от того мучительного бремени, которым всегда была для него городская жизнь: от времени до времени он испытывал особенную тягу к природе и к первобытному существованию. И в Башкирии воскресал и душевно и телесно с необыкновенной быстротой».

Антон Павлович Чехов, вконец исстрадавшись от неотступного недуга, обращается в Москве к известному доктору Щуровскому, который незамедлительно устанавливает следующий диагноз: «Притупление и слева и справа... Немедленно ехать на кумыс в Уфимскую губ...»

Измученный болезнью Чехов в Башкирии чувствовал себя, по его рассказам и письмам, превосходно. Он пил кумыс, дышал свежим и сухим равнинным воздухом Башкирии, восторгался ее добрыми людьми.

Еще не успели отгреметь бои Гражданской войны, а молодое советское государство начинает уже проявлять огромную заботу о кумысолечебницах Башкирии. Раненые бойцы Красной Армии направляются на излечение в Алкино, Шафраново, Юматово, Аксаково... Народ восстанавливает не только свои заводы, фабрики, железные дороги, но и санатории.

Сегодня Башкирия – самый крупный центр лечения кумысом. Сейчас в республике сотни специализированных ферм, где содержится около тысячи дойных кобылиц. Тысячи, десятки тысяч людей приезжают в наши края пить кумыс. Со всех концов необъятной страны, из-за ее далеких пределов – Германии, Франции, Чехословакии, Польши – приезжают сюда люди за здоровьем, счастьем. И Башкирия протягивает всем добрые свои руки: черпайте ладонями мою доброту и будьте такими же добрыми.

В последние годы на кумысных фермах республики интенсивно формируется новый тип лошадей, способных за год давать две-три тысячи литров молока. Вы представляете, что это за кобылицы! Не каждая, пожалуй, корова способна дать столько молока. В совхозе «Шафраново» кумысницы Г. Гизатуллина и 3. Харисова уверенно добиваются этого рубежа.

А новые фермы все растут и растут, их организуют не только санатории, колхозы и совхозы, но и промышленные предприятия.

Несколько десятилетий назад чудодейственным напитком заинтересовались в Германии, Франции, Италии, США. Не могу утверждать о каких-либо попытках производить кумыс в других дальних странах, но хорошо знаю одно: еще в позапрошлом веке англичане предприняли попытку заиметь у себя белый молочный напиток.

Целебный подарок полей – башкирский кумыс вместе с дойными кобылицами и кумысоделами побывали в Англии в 1886 году. И тому есть уникальные свидетельства – десятый том «Исторического вестника», изданный в 1896 году, по-видимому, к десятилетию знаменательного события.

Я прочитал эту небольшую статью и был очарован изложенными в ней фактами.

Тогда-то башкирских кобылиц закупила за золото Англия. Стали англичане получать настоящий кумыс. По вкусу он был почти таким же, как и в Башкирии. Но только по вкусу, а вот те лечебные свойства, которые он имел на своей потерянной родине, кумыс утратил. Больные не выздоравливали. Значит, кроме самого кумыса, нужны еще и башкирские степи, цветастые уремы, травные луга, сухой воздух.

Чтобы иметь кумыс в течение всего года – в Башкирии впервые в мире стали засушивать кобылье молоко. Этот молочный порошок может храниться больше года. А из него довольно легко делать кумыс и в мастерских, и в домашних условиях.

Целительный этот напиток ничем не отличается от кумыса, приготовленного из свежего молока. Так что кумыс начинает пробивать себе дорогу во все концы страны. Полярники могут пить его на льдах Северного океана и с благодарностью думать о башкирской земле...

Конечно, перевозить высушенный кумыс гораздо легче, чем в бутылках. Башкирские нефтяники, штурмующие север Тюменской области, пьют такой кумыс и думают о том, что у себя на родине им не всегда перепадал этот чудесный богатырский напиток. Бесспорно, пока его мало; в наше время мы остро ощущаем нехватку кумыса. Даже в Уфе, столице Башкирии, в жаркие летние дни не найти бутылки чудесной влаги. Да и цены кусачие, очень дорог этот целебный подарок полей.

Кумыс! Сколько преданий и песен сложил башкирский народ о своем благодатном напитке. В жару он утоляет жажду. В прохладу придает великую бодрость душе и телу. Здоровых он веселит, больных – исцеляет. Я уже говорил, что пить кумыс лучше всего там, где он рожден. Степь, цветы, воздух придают особый, неповторимый аромат и силу этому эликсиру здоровья. Чем-то в этом отношении напоминает он национальный башкирский музыкальный инструмент курай. Простая трубка, вырезанная из хрупкой тростинки. Всего метр длины, несколько дырок – вот и весь немудрящий инструмент.

Может быть, и правда, что в наш стремительный век ракет слушать его со сцены чуточку странно. Хриплая, негромкая мелодия тонет в большом зале. А вот в лесу поздним вечером, когда соберутся косари либо лесорубы у костра, голос курая обретает невыразимую силу. Я слышу в нем щедрую душу народа, переклик времен, шелест трав и пение птиц.

Весной с группой артистов приехал я в колхоз «Нугуш».

В небольшом клубе, где в открытые окна врывался понизовый ветерок, играл на курае народный артист республики Гата Сулейманов.

Дикая тоска в грустных народных мелодиях, словно жалуется тот прежний, давнишний башкир на свою беспросветную судьбу.

Слушает курай Нугуман Ахмадуллович Абдуллин, бывший заместитель председателя Мелеузовского райисполкома. Слушает и думает. О чем же заговорила память в его сердце?

Уже в автобусе, когда уезжали мы из колхоза, он рассказал:

– Часть наша стояла под Старой Руссой. Немец давил на нас, мы – на него. Как-то в короткую передышку между боев приехали к нам артисты из Башкирии. На поляне собрались солдаты. Слушаем выступление артистов. Идет концерт, и вдруг над перелеском немецкая «рама» показалась. Разведует, наверное, перед атакой. Концерт не прервали, в зловещий гул самолета мелодия курая влилась. Играет курай, то плачет, то смеется. Вспомнил я тогда дом свой, Агидель свою... И так это все здорово получается, аж слезы на глазах вот-вот покажутся. Да, нельзя офицеру плакать, солдаты засмеют.

Тут солдат ко мне один обращается. Товарищ, мол, лейтенант, пленного привели. Допросить бы не мешало. Вывели тогда на поляну, где концерт шел, этого немца. Он как стоял, так и застыл на месте. Глядит, кругом война идет, пушки где-то вдалеке гремят, «рама» кружится, а здесь, как ни в чем не бывало, концерт артисты дают. Застыл он и курай слушает.

Потом заплакал вдруг, глаза кулаками трет и говорит по-русски: «Эх, ошибся я, обманули меня гады. Вот они где настоящие-то башкиры мои!».

Оказалось, пленный-то не немец, а власовец – собака. Из Белорецка я, говорит, из Башкирии. Вот ведь как оно выходит – один курай, тростинка маленькая да безобидная, а всю немецкую агитацию вмиг ликвидировал...

Мы видим, Гата Сулейманов бледнеет, медленно, задумчиво произносит:

– Под Старой Руссой и я выступал... Что-то помнится мне лесная поляна и немецкая «рама» над ней...

***

...Пишу и думаю, что мелодия курая и аромат целебного напитка башкирских полей неотрывны от родной земли.

Александр ФИЛИППОВ