Монгольское нашествие на Урал и Поволжье. Часть первая

Изменения, происходившие на этнокультурной карте Волго-Уральского региона на протяжении золотоордынского периода, были тесно связаны с событиями его этнополитической истории. В сообщении Рихарда о восточных венграх сказано: «Татарский народ живет по соседству с ними. Но те же татары, столкнувшись с ними, не могли победить их на войне, наоборот, в первой битве были побеждены ими. Поэтому избрали их себе в друзья и союзники и, таким образом, соединившись вместе, они совершенно опустошили 15 царств». Из этого же источника известно, что в «Великой Венгрии» Юлиан «нашел татар и посла татарского вождя», который прибыл туда, очевидно, для заключения союза. Юлиану даже довелось побеседовать с этим послом, благо тот знал венгерский язык. Таким образом, из сообщения Рихарда можно сделать вывод, что население Великой Венгрии подчинилось монголам мирным путем, хотя этому и предшествовала длительная война между двумя сторонами. Тем не менее, совершенно ясно, что речи о завоевании Великой Венгрии монголами идти не может.

В письме Юлиана сообщается, что монголы пришли «в Великую Венгрию, из которой происходят наши венгры, и нападали на них четырнадцать лет, а на пятнадцатый год завладели ими, как нам сообщали словесно сами язычники-венгры». Где же Юлиан нашел последних, если при втором путешествии он не добрался до их земли? В 1237 г., «находясь на границах Руси», доминиканец услышал, что монголы, «как передавали нам словесно сами русские, венгры и булгары, бежавшие перед ними», ждут наступления зимы, чтобы напасть на Русь. Кроме того, Юлиан пишет, что на пути в Великую Венгрию его опередили «…четверо братьев моих. Когда они проходили через землю суздальскую, им на границах этого царства встретились некие бежавшие перед лицом татар венгры-язычники, которые охотно приняли бы веру католическую, лишь бы добраться до христианской Венгрии». Но князь суздальский запретил этим монахам «проповедовать римский закон помянутым венграм» и «изгнал вышесказанных братьев из своей земли».

Получается, что письмо Юлиана противоречит сообщению Рихарда. Зачем же восточным венграм нужно было бежать, спасаясь от монгольского нашествия, раз они были друзьями и союзниками татар и вместе с ними опустошили 15 царств? Однако в своем письме о монгольской войне Юлиан излагает «действительную правду о том, что все те, что называются венгры-язычники, и булгары и множество царств совершенно разгромлены татарами». В пользу этого утверждения свидетельствует и венгерский король Бела IV, который в 1241 г. в числе опустошенных монгольским нашествием стран назвал «Старшую Венгрию». Об опустошении татарами Великой Венгрии сообщает и Матфей Парижский. Таким образом, данные, приведенные в сообщении Рихарда и письме Юлиана, носят взаимоисключающий характер.

Сразу возникает мысль: не исказил ли Рихард рассказ Юлиана о его первом путешествии? На мой взгляд, более корректной была бы, пожалуй, такая постановка вопроса: насколько, в какой степени мог Рихард исказить рассказ Юлиана? Ведь не мог же он придумать факт встречи своего информатора с татарским послом!

А что если предложить компромиссную точку зрения, которая поможет объяснить противоречивые сведения, содержащиеся в двух источниках? Создается впечатление, что там имеются в виду не один, а два разных народа: первый подчинился монголам добровольно, а второй был ими разгромлен. Только так можно выйти из этого противоречия.

В башкирской легенде «Усергены» рассказывается о борьбе этого племени с монголами. Это была ожесточенная война, в которой «произошло немало жестоких битв». Однако усергены, как говорится в легенде, не могли «бороться собственными силами с громадным войском монгольских нашественников, потому и вынуждены были принять их власть». Влившись в это войско монголов, усергены вместе с ними направились на север и там «овладели рязанским княжеством». В легенде «Муйтэн» и в шежере усергенских башкир рассказывается о том, как предводитель их племени – Муйтэн-бий – предпринял поездку к Чингисхану, вручил ему подарки, был ласково принят и получил подтверждение звания бия. Этот эпизод перекликается с известиями русских летописей о поездках князей в Орду для получения ярлыков. Впрочем, Муйтэн ездил, скорее всего, не к Чингисхану. Для произведений устного народного творчества характерна подмена настоящего лица более известным историческим деятелем. Так, в кубаире «Муйтэн-бий» сказано: «Чингиз-хан завоевал Урал и Булгар», хотя в действительности это сделал Бату-хан. Очевидно, именно к нему и ездил Муйтэн. Надо обратить внимание на длительность его пребывания в стане монгольского хана. Находясь в отлучке, он и на охоте блистал, и «храбрость в битве проявлял». «Помогая, ждал звания бия». В кубаире о Муйтэне сказано, что он «с Сакмары и Саелмыша дошел до Дона». Значит, Муйтэн-бий со своими воинами сопровождал Бату-хана в походе на Русь 1237-1238 гг. Как известно из русской летописи, Батый, взяв Козельск, пошел «в Поле», или «в землю Половецкую». Первый поход на Русь, таким образом, окончился как раз на Дону. В кубаире о Муйтэне сказано: «Все башкиры подчинялись ему». Значит, являясь лидером сильнейшего племени, он на переговорах с монгольским ханом выступал как представитель и других башкирских племен. Приведенные сведения совпадают с рассказом Юлиана о том народе, который вначале сопротивлялся монголам, а потом добровольно подчинился им.

Стало быть, другим народом, разгромленным монголами, были носители чияликской культуры, они же «венгры-язычники». Татарстанский археолог Е. П. Казаков считает, что они, располагаясь на окраинах Волжской Булгарии, находились по отношению к ней в положении вассалов, ибо жили «не только под экономическим, культурным, но и военно-политическим патронажем булгар». В таком случае, булгары и «венгры» вели совместную борьбу с монгольским нашествием и потерпели поражение, в результате которого одна их часть была уничтожена, другая осталась на прежних местах и подчинилась завоевателям, а третья обратилась в бегство. У В. Н. Татищева, который в своей «Истории Российской» использовал летописи, не сохранившиеся до наших дней, под 1236 г., после упоминания о разгроме монголами Волжской Булгарии, помещено следующее известие: «Того же году от пленения татарского многие болгары, избегши, пришли в Русь и просили, чтоб им дать место. Князь же великий Юрий (то есть Юрий Всеволодович, тот самый, который, по сообщению Юлиана, прогнал четырех католических монахов из своей земли. – И. А.) вельми рад сему был и повелел их развести по городам около Волги и в другие». Из письма Юлиана следует, что вместе с этими булгарами на Русь пришли и «венгры».

Рубрук пишет, что «до прибытия татар» жители земли Паскатир «были покорены соседними булгарами и саррацинами, и многие из них стали саррацинами». Возможно, что башкиры тоже входили в антимонгольский союз, возглавляемый булгарами, который был, таким образом, по крайней мере тройственным. Арабский энциклопедист Х в. ал-Масуди пишет: «Булгары составляют великий, могущественный и храбрый народ, который подчинил себе все соседние с ним народы». Арабский путешественник Абу Хамид ал-Гарнати, побывавший в XII в. в Волжской Булгарии, сообщает: «И выше этой страны обитают народы, которым нет числа, они платят джизью (здесь «дань». – И. А.) царю булгар». По мнению Р. Г. Кузеева, Волжская Булгария в ХI – начале XIII вв. «становится центром политического и этнокультурного притяжения» для формирующейся Волго-Уральской историко-этнографической области. К. А. Макартни считает, что башкиры в домонгольский период были данниками булгар, стало быть, войну против монголов они вели совместно с булгарами и под главенством последних. Не лишним будет отметить, что у некоторых отечественных исследователей имелись сходные высказывания по этому поводу.

Согласно арабскому географу Абу Саиду ал-Балхи (850-934), одно из двух башкирских племен, которое живет в непосредственном пограничье с гузами (впоследствии куманами), между ними и булгарами, подвластно последним. Несомненно, что под данным «племенем» подразумеваются древнебашкирские племена, обитавшие на Южном Урале. Уже упоминавшийся ал-Идриси пишет о реке Morgha, расположенной севернее Аральского моря и разделяющей страны башкир и гузов. Ясно, что речь идет о реке, ныне называемой Урал. По мнению Н. А. Мажитова и А. Н. Султановой, такой же вывод можно сделать из рассказа Ибн Фадлана о своем путешествии. Что же касается приведенного выше сведения из ал-Идриси, то в нем содержится явный анахронизм, поскольку в XII в. уже не гузы, а кыпчаки жили южнее страны башкир, которая, согласно Плано Карпини, прилегает к «Комании» с севера. Из башкирских преданий и легенд известно, что впоследствии по Яику проходила граница между землями башкир и казахов. В 20-х гг. XIII в. на этой реке находились булгарские пограничные посты. Так, Лаврентьевская летопись под 1229 г. сообщает, что «сторожеве Болгарьскыи прибегоша бьени от Татаръ близь рекы еиже имя Яикъ».

Д. Н. Соколов писал об этих булгарских передовых отрядах на Яике, что «они здесь защищали подчиненную болгарам Башкирию». Но сложной проблемой является вопрос о степени этой подчиненности. Приведенное летописное известие дало основание некоторым исследователям, например Р. Г. Фахрутдинову, для вывода о том, что накануне монгольского нашествия граница государства Волжская Булгария доходила «до среднего течения Яика (Урала) в районе истоков Самары». На мой же взгляд, в данном случае следует вести речь не о границах самого государства волжских булгар, а о пределах его политического влияния, в сферу которого, по мнению А. Х. Халикова, в начале XIII в. входила обширная область северо-востока Европы, которая на востоке простиралась до Уральских гор, а на юго-востоке – до Яика. Р. Г. Кузеев считает, что в булгарских войсках, сражавшихся с монголами в 1229 г., «немалой силой были башкиры», которые, таким образом, являлись союзниками и подданными булгар.

Итак, восточные венгры были покорены монголами лишь на пятнадцатый год войны, которая велась приуральскими уграми в союзе с башкирами и булгарами. Башкиры подчинились монголам в 1236 г., когда Юлиан встретил монгольского посла, прибывшего, очевидно, для переговоров о заключении союза. В том же году были разгромлены угры и булгары. Если 1236 г. был пятнадцатым годом, то первым годом, стало быть, был 1222 г., когда борьба монголов и тройственного союза началась. Летом 1221 г. пала столица хорезмшахов – город Ургенч, в осаде которой принимал участие Джучи. Затем он совершил поход на кыпчаков, сведения о котором имеются у Джузджани и Абу-л-Гази. Это произошло где-то в конце 1221 – начале 1222 г. В результате победы над кыпчаками монголы вышли к Яику, которым теперь была ограничена с юга область обитания башкир, вытесненных на правобережье и ставших там очередным объектом нападения.

Первый период этой борьбы продолжался до 1229 г. В этот период было совершено неудачное нападение Субэдая и Джэбэ на Волжскую Булгарию: в сражении, которое произошло поздней осенью 1223 г. где-то в районе Самарской Луки, монголы были разбиты булгарами. Об этом нам известно из сообщения Ибн ал-Асира: разбив русских на р. Калке, татары «направились в Булгар в конце 620 года [4. II. 1223 – 23. I. 1224]. Когда жители Булгара услышали о приближении их к ним, они в нескольких местах устроили им засады, выступили против них (татар), встретились с ними и, заманив их до тех пор, пока они зашли за место засад, напали на них с тыла, так что они (татары) остались в середине; поял их меч со всех сторон, перебито их множество и уцелели из них только немногие. Говорят, что их было до 4000 человек». Иштван Шимони, а также А. Х. Халиков и И. Х. Халиуллин отождествляют это поражение монголов с упомянутой в сообщении Рихарда первой битвой между татарами и восточными венграми, в которой первые были побеждены вторыми. И. Шимони пишет, что это была «победа венгров или, скорее, волжских булгар над монголами». А. Х. Халиков и И. Х. Халиуллин не исключают, что «в составе булгарского войска сражались и венгры, которые входили в число окраинного населения Волжской Булгарии». А К. А. Макартни предположила, что в этом сражении на стороне булгар участвовали башкиры. Современные уфимские исследователи придерживаются такой же точки зрения. З. З. Мифтахов описывает это сражение по своду древнебулгарских летописей под названием «Джагфар тарихы» («История Джагфара»), составленному в 1680 г., откуда известно, что на стороне булгар сражались 10 тысяч башкортов. Вероятно, в этом сражении принимали участие и северомордовские (эрзянские) племена, издавна бывшие союзниками волжских булгар. Все остальные военные действия первого периода, надо полагать, оказались безрезультатными попытками монголов прорваться на правобережье р. Яик, форсировать которую им удалось лишь в 1229 г.

В этой связи обратим внимание на летопись монгольского автора XVII в. Лубсан Данзана «Алтан тобчи», где сказано: «Когда Чингис-хаган отправлял [своего] старшего [сына] Джочи главным даругачи над кипчаками, он сказал Богурчи-нойану: «Дай [поучение]». И Богурчи сказал:

«Слушай, царевич Джочи!

Хаган, твой отец, отправляет тебя в захваченную землю,

Чтобы ты управлял чужим народом. Будь же тверд!

Послушай: говорят, есть непроходимый перевал;

Ты же не думай, что тебе не перейти [его]:

Если подумаешь, как перейти, то перейдешь его! <…>

Говорят, есть река, нельзя переправиться [через нее];

Ты же не думай, что тебе не переправиться:

Если [не] думаешь, то ты переправишься! <…> ».

А сам Чингисхан лишь добавил: «Правильны слова Богурчи!».

Тогда же Чингисхан направил в улус Джучи полководца Мунгэту-багатура, которому он сам, в частности, сказал:

«Если Небо укажет тебе путь-дорогу,

Ты совершишь поход [даже] за море. Да!

Не прерывай же своих призывов и песен!

Ты совершишь походы через скалы,

Не прерывай же своих криков и призывов!».

Игорь АНТОНОВ, кандидат исторических наук, научный сотрудник ИЭИ УФИЦ РАН

.

Продолжение следует...