На зрелость испытала война

«Отпочковалась» Полинка (так ее окликали в семье) от вятских корней. Как свидетельствует история, тех уремных северных краев не достигало чужеземное владычество и порабощение. Наверное, поэтому люди там жили простые, прямодушные, доверчивые. В характере Поли с малых лет проявлялось чувство собственного достоинства.

До десяти лет росла она в починке, на лесной пасеке потомственного пчеловода. Отрочество и юность породнили ее с землей башкирской. Милый ее сердцу хутор давно исчез с карты района, как, впрочем, и десятки других поселений с формальной меткой «неперспективных».

К ученью Поля тянулась всем своим существом, науки давались ей легко. В школу ходила по лесу без боязни за четыре версты. «Бывало, бежишь, а зайцы то и дело тропинку пересекают, вроде играют с тобой. Одежка и обувка плохонькие, в мороз приостановишься, коленки потрешь, потрешь – и дальше! Заскочишь в класс – сразу к печке, оттеплишь маленько, а потом уж за парту садишься…».

Что интересно, в этом же самом здании, построенном из мореных бревен в прошлом веке в начале 30-х, мне довелось учительствовать в конце 60-х. Ребята так же приходили на занятия из окрестных деревень за несколько километров в январскую ли стужу, февральские вьюги или апрельское половодье. Когда заиндевелые дети, словно грибы-вешенки, облепляли круглобокую печку, я обычно проявлял терпение и сочувствие, хотя отнималось какое-то время от первого урока. Невольно улыбался, когда представлял, что мама была такой же девчушкой четыре десятилетия назад. Не припомню случая, чтобы кто-то отсутствовал по болезни, наши школьники отличались выносливостью и закалкой. Сам я добирался на работу через обширное пахотное поле, овражек и речку, затем поднимался по крутому склону холма, густо заросшего орешником и шиповником, при этом всегда чувствовал прилив сил и хорошего настроения.

Но вернемся к прерванной канве рассказа. Трактовую среднюю школу (она уже довольно давно прекратила свое существование, а на ту пору в ней насчитывалось более трехсот учащихся) Апполинария Демина окончила 15 июня 1941 года – ровно за неделю до начала войны. Могла получить аттестат зрелости с отличием (золотая медаль учреждена пятью годами позже), но – вот досада! – помешал «уд.» по военному делу. Эта дисциплина входила в программу как строго обязательная, и ей на официальном уровне придавалось важное значение. Незадача состояла в том, что на зачетных стрельбах (из винтовки Мосина) Поля, нажимая на спусковой крючок, невольно зажмуривалась и, естественно, попадала в «молоко». «Поэтому, наверно, и оказалась после школы на молокозаводе, а то бы на фронт уехала», - не то в шутку, не то всерьез говорила она.

Через несколько дней после выпускного вечера юношам-одноклассникам вручили повестки из военкомата. Почти все скороиспеченные командиры с нашитыми на воротники гимнастерок первыми «кубарями» сгинули на западных рубежах, поднимая и увлекая за собой взвода под настильный свинец врага. Одного из них, Костю Шубина, мама вспоминала с какой-то особой душевной болью: «Такой был парняга, скромный, добрый – мухи не обидит. А голова! По математике, физике с любым заданием легко справлялся. Может, стал бы вторым Лобачевским, но… Пришло известие: «Пал на поле боя смертью храбрых».

В юности мама была необыкновенно красива. Ее отличало редкостное сочетание матово-смуглой кожи и ярко-синих очей. На затылке смоляная коса уложена тугими кольцами. Учась в райцентре на курсах, она квартировала у старушки, жившей возле городского пруда. За уход и помощь по хозяйству получала от хозяйки кошт на совместное питание, главным образом, припасами с огорода. Иногда удавалось добыть денежку, продав на базаре семечки подсолнуха.

На занятия она ходила по улице Воскресенской (Советской) мимо солидного кирпичного здания бывшей учительской семинарии, построенной еще заводчиками Дашковыми. Здесь в первые годы войны размещалась пулеметная школа по подготовке младшего комсостава Красной армии. В утренний час при встрече с марширующей колонной курсантов, девушка, втянув голову в плечи, норовила поскорее с ней разминуться. Но не тут-то было! Приметчивый старшина, вскинув руку под козырек, с озорной ноткой в голосе отдавал команду: «Р-рота, р-равнение на…лево!» – и солдатский строй, повернув в ее сторону сотню голов, браво печатал шаг, приветствуя знакомую незнакомку.

Полинке исполнилось семь лет, когда от тифа умерла ее маманя - урожденная Колчанова Антонида Андреевна, а в феврале 1943 года в Орловско-Курском сражении погиб тятенька – гвардии рядовой пехотного полка Степан Алексеевич Демин. «Когда «похоронку» получила, у меня и слезы куда-то пропали, не верилось что ли, стою, будто окаменелая. Уж потом, когда победа грянула, да начали первые фронтовики домой возвращаться, тут-то меня и пробрало – выла и колотилась до посинения. До сих пор в мыслях мелькают моменты прошлой мирной жизни: вот едем с тятенькой с лесной опушки на высоком возу сена… вот он хлопочет среди ульев, а я рядом c защитной сеткой на лице и с дымарем в руках… вот он черпает из родника кружку воды и протягивает мне: «Дочка, испей…».

Так Поля с младшим братом Аркашей остались круглыми сиротами. Парнишку определили в ремесленное училище, но тот сбежал обратно; подрабатывал подсобником в мехмастерской, после, перед призывом в армию, выучился на шофера. Полине, несмотря на ее, в сущности, красный аттестат, с мечтой об институте пришлось распрощаться. По направлению от колхоза окончила в Благзаводе ускоренные бухгалтерские курсы. «Занимались мы в длинном деревянном доме по лице Телеграфной (ныне улица Кирова). Трудиться начала учетчиком-контролером на Турушлинском молокозаводе. Коллектив, в основном, женский, механизмов не хватало, много чего делали вручную. Девчата надсаживались, таская тяжелые фляги. С хлебом было туго, на сливочное масло велся строжайший учет, пахту, правда, разрешалось пить вволю, особенно в летнюю жару. За работу получали плату своей же продукцией. От недостатка нормальной пищи десны слабели и зубы шатались. Но мы крутились сутками, как заведенные».

Незадолго до окончания войны маму перевели в полеводческую бригаду учетчиком-землемером. В обязанности входило обмерять обработанные площади, контролируя качество выполненного агромероприятия, при обнаружении огрехов добиваться их устранения. «Бывало, так нашагаешься по полям с саженью (двухметровый землемерный циркуль), что к вечеру ног не чуешь. Приляжешь в передвижном вагончике на скамейку да так и провалишься в сон – под головой полевая сумка, ноги в лаптях с засохшей грязью… На утренней зорьке перекусишь немудрящей снедью – опять за сажень и на пашню».

В июне - прополка посевов. Спецагрегатов, химреагентов не было и в помине. Полина собирала по дворам совсем еще мальцов. На запущенных участках у них силенок не хватало, за укоренившиеся сорняки ухватывались по двое. В зимний период работала учетчиком-бригадиром на ферме. Когда набралась опыта в «нижних звеньях», назначили счетоводом, помощником бухгалтера колхоза. В те времена над материально ответственными работниками постоянно висела нешуточная опасность: могли обвинить во вредительстве по любому навету. Кстати, женщине, ранее работавшей на этой должности, впаяли тюремный срок за какую-то мелочь. Был и такой факт: пастух общественного стада на току зачерпнул в фуражку зерна и покормил из нее верховую лошадь. Кто-то на него заявил, и от уголовной статьи человека едва удалось отбить. По слухам, в его защиту горячо и убедительно выступила …помбухгалтера, являвшаяся в тот период членом правления колхоза.

В мае 1946-го после пяти с половиной лет военной службы вернулся в родное село Степан Поздняков. На вечерках он играл плясовые на своей вновь ожившей гармони - «хромке». Это и решило дело. Мои родители прожили вместе более полувека. Мама родила десять детей. Трое умерли во младенчестве. Старший сын Геннадий, сержант запаса, по разнарядке от военкомата как специалист-теплотехник участвовал в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС и безвременно скончался от радиационного облучения. Младший, Николай, при прохождении срочной службы в бронетанковых войсках получил тяжелую травму, от которой так и не смог оправиться. Каково было матери схоронить пятерых «кровинушек»!..

Трудно поверить, но при такой многодетности мама выработала полный трудовой стаж. Отпуск по уходу за новорожденным не превышал тогда трех месяцев (сейчас три года), да и пособие было – копейки. О яслях и садиках даже не мечтали. Я появился на свет вторым по счету, и мне довелось немало понянчиться с младшими братьями и сестрами.

Мама унаследовала крепкую генетику. Несмотря на многочисленные лишения и страдания, выпавшие на ее долю, она лишь год с небольшим не дожила до 90-летия. Светлая память о маме вещественно связана с некогда полученными ею правительственными наградами – медалью «Труженик тыла в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 г.г.» и орденом «Материнская Слава» 1 степени.

Завершу повествование строфой народного поэта Башкирии Роберта Паля:

Все на свете – от земли и солнца.

И еще – от наших матерей.

Но землей и солнцем обернется

Сердце той, что матерью зовется,

В трудный час,

Во имя сыновей.

Юрий ПОЗДНЯКОВ, г. Благовещенск.