Птица Хумай. Часть первая

Слово об авторе: Новиков Андрей Вячеславович родился 26 декабря 1961 года в селе Алабузино Бежецкого района Тверской (Калининской) области. После службы в армии в 1985 г. поступил в Литературный институт им. А. М. Горького на факультет поэзии (семинар В. Кострова). После окончания института в 1990 году работал 25 лет журналистом. В 2019 году в Ашхабаде принял участие в научной конференции «Книга — путь сотрудничества и прогресса» и XIII Международной книжной выставке-ярмарке печатной продукции, организованной Туркменской государственной издательской службой и Торгово-промышленной палатой страны.

В 2024 году состоялась международная научно-практическая конференция «Влияние творчества Махтумкули Фраги на русскую литературу», посвящённая 300-летнему юбилею великого классика туркменской литературы и совпавшая с праздником весны Новруз (21 марта). Открывали её чрезвычайный и полномочный посол Туркменистана в РФ Эсен Айдогдыев и председатель Международного сообщества писательских союзов Юрий Коноплянников.

В конференции приняли участие учёные Туркменистана, Азербайджана, Узбекистана, Индии, России. Туркменистан был представлен учёными из Института языка, литературы и национальных рукописей им. Махтумкули Академии наук Туркменистана, учёными, преподавателями и студентами Туркменского государственного университета им. Махтумкули, Туркменского национального института мировых языков имени Довлетмаммеда Азади, Института международных отношений Министерства иностранных дел Туркменистана, Международного университета гуманитарных наук и развития. Организаторами конференции выступили руководство Президентской академии РАНХиГС и председатель Липецкого отделения Общероссийской общественной организации писателей «Литературное сообщество писателей России» (Литфонд) Андрей Новиков.

По итогам поездки и сотрудничества с Туркменистаном Андрей Новиков написал поэму о великом мыслителе и поэте Востока — «Птица Хумай».

 

ПТИЦА ХУМАЙ

(Поэма)

 

«Самый преданный служитель пoэтических святынь –

Кладезь разума Махтумкули Фраги»

Гурбангулы Бердымухамедов

 

 

ПАСТУШОК

 

Как прежде, горний мир расшит

Востока пёстрыми цветами,

Где время властно и вершит

Событья, судьбы. Но над нами

Светила раскалённый глаз

Следит, не ведая пощады.

Пустыня, как в последний раз,

Посеет зной, повеет адом.

Жар тяжек, лучше не сказать

И горизонт в нём тихо тонет,

И даже не прикрыть глаза

Горячей и сухой ладонью.

Но мальчик в приступе тоски,

Пришедшей с маленькой обидой,

Ушёл в нагретые пески,

Себя коря и ненавидя.

Он думал, дав себе зарок,

Что зной отожествляет пламя.

Он превратится в уголёк,

Смешавши боль свою с песками.

Когда на жалость нету сил,

Когда чуть слышно сердце бьётся,

Себя внезапно ощутил

На дне глубокого колодца.

Засасывая недра злы,

Он чёрен, холоден и высох.

Его надменные углы

Дают надежду только в мыслях.

Часы идут, он сам не свой.

В проёме утомлённость неба.

– Я вижу небо, я – живой, –

промолвил тихо, – мне бы хлеба.

Оно над головой стоит,

А я в сухой колодец впихнут!

– О чём же небо говорит?

Когда мои страданья стихнут?

Устал сейчас себя винить,

Жить тяжело и слабы руки...

Хочу я нестерпимо пить,

И грезится колодец муки.

– Аллах, дай капельку воды! –

Уже чуть слышно мальчик шепчет, –

Избавь от жажды и беды,

И слабый дух мой сделай крепче!

О, чудо! В этот славный миг

Геркеза появились горы,

Синеющей струёй возник

Сумбар, зелёные просторы.

До подбородка шла вода,

А он не смог водой напиться.

Молился, будто бы беда,

А не вода, он начал злиться.

Наверх поток его увлёк.

– Живи! – мальцу душа шептала, –

На что же я себя обрёк? –

Успел подумать он устало.

 

СВАДЬБА СТАРШЕГО БРАТА

 

У брата свадьба в этот день.

Уже калым уплачен знатный,

Хоть весь аул в шелка одень,

Невесту в серебро и злато.

Баранов режут, щиплют кур,

Со всех сторон собрались гости,

Грызут собаки среди шкур

Им щедро брошенные кости.

Так как же быть? Когда вдогон

Заместо долгожданной свадьбы

Случится плач от похорон

И страшный траур близ усадьбы!

Жалея Мухаммедсапу,

А старший брат ему был дорог,

Смахнул песчаную крупу

С лица, как и унынья морок.

– Забыл о свадьбе, – вот беда, –

За брата счастлив я безмерно!

Чуть отдохну, пойду туда,

Они ведь заждались наверно.

Поднялся с видом гордеца

И оглядел отару, зная,

С ним будут овцы до конца,

Иную участь не желая.

Афганец – ветер заплутал

Ему знакомую дорогу.

Часы текли, он путь искал

К родному брату, словно к Богу.

Не ведал даже сколько дней,

Блуждал в пыли, подобной плену,

Пыль в воздухе, она сильней

Уже напоминает стену.

Отара захотела пить,

Спускался томный южный вечер.

Что делать? И теперь как быть?

Не знал, лишившись дара речи.

 

ХОЛОДНЫЙ ХАЛАТ

 

Зной был коварностью свободный,

Хитёр, никто ему не рад.

Но мальчик чувствовал холодный

И влажный на спине халат.

Тотчас вернулся он к бархану,

Где прятался, разгрёб песок,

И глыбу льда нашёл, как манну

Небесную, пришёл ей срок.

В бархане глыба льда чернела,

Укрытая с зимы песком,

Но под лучами тихо тлела,

Он тронул воду языком.

Так, не спеша бурдюк наполнил,

Степенно напоил овец,

И цель свою тотчас припомнил, –

Найти дорогу наконец!

Но он не кинулся так быстро

Искать кочевье и родню,

Дождался звёзд, их свет неистов, –

«По ним иду и вечность пью».

 

ГНЕВ ХАНА ХАНАЛЫ

 

Он пас отару третий год,

Узнал чабанские повадки.

Но был в изгнании народ,

В пески ушедший без оглядки.

Прошло лишь только три луны,

Когда они ушли в пустыню,

И дым родимой стороны

Туркмена точно не покинет.

Но только справедлив Аллах,

Взывай к нему молитвой робкой.

Махтумкули в родных горах

Всегда нашёл бы к дому тропку.

...Он звал себя врагом геркезов,

Надменный, дерзкий Ханалы,

Гургена хан войною грезил

И требовал себе дары.

Он шёл в долину за рабами,

Хотел взять жизни храбрецов,

Но только заскрипел зубами,

Увидев пустоту домов.

Напрасно в злобе неслучайной

Искали жителей враги.

Тропой ушли незримой, тайной

Геркезы, бросив очаги.

Со всем добром ушли в пустыню,

Надёжно спрятались в пески.

У хана кровь от злобы стынет,

Его глаза полны тоски.

 

АЗАДИ

 

Внезапно щёки стыд окрасил

У маленького чабана,

Не вспомнил об отце напрасно,

А в том была его вина?

В песках он умирал от жажды,

Был путь до дома не простой,

Но слышал он, и не однажды,

Молву – отец его святой!

Так говорил и хан Гургена,

Его на службу тщетно звал,

Мнил, непочтенье что измена.

Но Азади ему сказал:

– Богатство, хан, добыто плёткой,

Настояно на слёзах вдов!

Рабов себе не сыщешь кротких,

Нет средь геркезов дураков.

Спасёт нас верный путь и вера,

Лишишься власти, так и быть!

И в гневе хан послал нукеров

Взять Азади, аул спалить.

Но племена восстанут если,

И стены хана не спасут,

И убежит с ним челядь вместе,

Свершится, право, Божий суд.

Махтумкули в восторге рьяном

Себя увидел на коне,

Он хана зацепил арканом

И тащит нечисть по земле!

 

ГОЛУБАЯ ТЕНЬ

 

Но это было где-то там,

В мечтах, бороться и стараться.

Прикладывая лёд к щекам,

Он знал – отцом его гордятся.

И не заметил, как уснул,

Увидел повзрослевшим взглядом

Родной Сумбар, в цвету аул

И горные вершины рядом.

Внезапно голубая тень

Накрыла землю благодатью.

Остановился будто день,

Исчезли времени объятья.

Затем сияньем пики гор

Окрасились, и цвет стал розов,

Явив свежеющий простор

В неумолимых дальних грозах.

И голос тайный, дорогой,

Шептал, да так, что и не снится:

– То пролетела над тобой

Хумай – судьбы великой птица.

Известно, если тень её

Чела избранника коснётся,

Она изменит бытиё,

И повелителем проснёшься!

– Но я, увы, не ханский сын,

А сын известного шахира,

Мне не достичь отца вершин,

Я только гость чужого пира.

– Шахир – поэт, я слышать рада,

И точно станешь ты шахиром,

Не опускай стыдливо взгляда,

Шахир и есть властитель мира!

 

ВИТАЛА В ПРИРОДЕ ЛЮБОВЬ

 

Рассвета полоска нежна и мала,

Но мальчика всё же нашёл

Его средний брат, дорогой Абдулла

И прямо на праздник привёл.

Лепили чуреки, лепёшки пресны,

В котлах булькал свадебный плов.

Ревел одуревший осёл от весны,

Витала в природе любовь.

Все в общей работе, будь стар или млад,

Готовили свадебный той.

И кажется даже, что сам себе рад

В тамдырах огонь золотой.

На чорбу забили пять нежных козлят,

Приехал петь песни бакши,

Невеста, одетая в царский наряд –

Услада для глаз и души.

Джигита на праздник скакун уносил,

И будет здесь конный турнир.

Шахир Азади нынче сына женил,

Учитель, судья, ювелир.

 

ХАЛАТ И ТЕЛЬПЕК

 

Спас отару в пустыне Махтумкули,

Благодарность не может ждать,

Уваженье геркезов, поклон до земли,

В дар халат и тельпек, благодать!

Да и были к подаркам слова не скупы,

Благодарность хозяина свадьбы мила,

Восхитился братом Мухаммедсапы

И пророчил большие дела.

Из ткани персидской пошили халат,

Царский бордовый отлив.

Чувства смешал подарком брат.

Был он смущён, горделив.

Ахи да охи звучали родни:

– Знатна обнова твоя и гордись,

Краше она – праздника дни,

Ну-ка скорей повернись!

Махтумкули от вниманья притих,

Молча ушёл на курган,

Только смотрел сверху на них,

К свадьбе накрыт дастархан.

Женскими платьями полон аул,

Вот и гореш – пальванов борьба,

Им блюдо плова жених протянул,

Ждёт победителя ружей пальба.

Тащат джигиты с подарками куль,

Ждёт молодых богатый сюрприз,

Вот его мама стоит Оразгюль

Возле кибитки невесты Акгы́

 

ТОЙ

 

Пусть призывно поют туркменские трубы,

Шелковицей звенит дутар,

Горячий ветер целует в губы,

В тени саксаулов и млад, и стар.

Гуляет свадьба за дастарханом,

Уже все знают: гоклены восстали,

Пришёл конец Ханалы – хана,

Ждёт его возмездие стали.

Домой дорога долга и опасна,

Прошли дожди, и трава обильна.

Махтумкули мечтал не напрасно,

По Родине соскучился сильно.

Видит родное ущелье с гранатом,

Оно в цвету, воздух звенящий.

Зеленоструйный Сумбар многократно

он вспоминал, к себе манящий.

Никто не мешал его восторгу,

Махтумкули на каменном кряже

В родную долину смотрит долго,

Пока туман на землю не ляжет,

И не завоют протяжно волки.

Он ждёт двух братьев из похода,

Врага они догонят точно,

И дальше будет год от года,

В долине мир степенный, прочный.

 

Продолжение следует...