Я выйду в поле, чтоб комбайном стать. Часть четвертая

Михаил Гундарин

Романс

В одном из городов,

охваченных огнём,

назначь свиданье мне,

но сон прервётся жестко

внезапным, как патруль,

бесцеремонным днём,

пускающим в твой мир

не дальше перекрёстка.

А за спиною дня

по взорванным мостам

течёт, пылая, ночь

под рухнувшие своды.

Всё гибелью грозит,

но мы бессмертны там,

где воздух полон искр

победы и свободы.

Победа — это дождь

из огненных камней,

горячая роса

полночного эфира,

сияющая смесь…

Давай намажем ей

стареющую плоть

обыденного мира!

Владимир Буев

Приятный сон

Я смелый, я герой!

Зови меня туда,

где рушатся дома

пожары где бушуют.

Я всех врагов побью,

друзей всех без труда,

как человек-паук,

спасу, не заочкую.

Моя бессмертна плоть,

ведь я герой и смел.

Героем Прометей

был, я ничем не хуже.

Но печень я свою

спасу, ведь беспредел

терять её зазря –

мне этот орган нужен!

Пускай же льётся дождь

из огненных камней.

Преграды все герой

Геройски одолеет.

…Но выпустил из лап

меня бог сна Морфей:

осознаю — во сне

от страха плоть потеет.

Михаил Гундарин

* * *

Как увидишь Будду, пронзи её

Говорил во сне комиссар

И пускай окраинное копьё

Жёстко трогает небеса

А я кончил пить ушёл из гостей

В голове теснятся слова

Обо мне написано в стоп-листе

Обо мне бормочет трава

В летнем небе плавают пузыри

Разноцветные словно шёлк

Золотые стелятся пустыри

Чтобы я до дома дошёл

Владимир Буев

* * *

Будда вроде он, но пускай она

Комиссар не мог оплошать

От копья может быть и мне хана

А уж если наган достать!

Я когда напьюсь то вокруг меня

Комиссары скачут гурьбой

Будды станут, меня рукой маня,

Явно не самими собой

Не дойду домой — комиссар не даст

Он уж Будду копьём достал

Но не лыком я шит и языкаст

Пьяным бью стихом наповал

Михаил Гундарин

* * *

вечность торчать на второй строке

каждые сутки спускаться в ад

новому дню говорит OK

фотографический аппарат

это уже окончанье сна

в здешних аллеях смертельно, босс!

чёрная кровь холодна, бедна

не умирай всерьёз

Владимир Буев

* * *

можно на разных строка́х торчать

на тридесятой торчать слабо?

царство не ад рублю сплеча

так не сумел бы Артур Рембо

ночи различны — различны сны

в жизни начальников много штук

пусть все живут им всем нет цены

ибо без них как без рук

Михаил Гундарин

* * *

Нет, не апрель, но подай апероль опозоренный

модными девами,

водкой холодной пришпоренный.

Жидкое солнце в бокале уместнее осенью.

Как говорил в 90-е праведный Зосима,

будет война.

Будет спирт пополам с чёрствой пайкою.

Так что давай наливай, а я фотаю-лайкаю.

Будем просить чёрно-белой воды,

а пока что оранжево

в сердце моём –

как всегда перед тяжкой пропажею

Владимир Буев

Вариант 1

Чу! Алкоголь я учуял и мчусь, как пришпоренный,

к запахам сладостным.

Был в прошлый раз объегоренный.

Мне от ворот поворот дал Зоси́ма, не Зо́сима.

Я и поверил, наивный — опростоволосился.

«Водки нема!» –

так уверил Зосима наивного.

В жизнь старика не послушаю больше противного!

Несколько лет приходилось хлебать

апероль итальянскую.

Водки хочу

наконец, а не дурь басурманскую.

Вариант 2

Нет, не январь, но мне водку подай,

Супостатские пойла — в помойники!

Лучше приму азиатские.

Жидкая водка в стакане извечно приятственна,

Патриотична (так телек сказал мне) и нравственна.

Водки подай!

Или спирт пополам с хлебом каменным.

Хлеб — голова! Патриотом я стал нынче пламенным.

Требовать буду, стуча кулаком,

Не довольствуясь байками: мол, спирта нет.

Кулаком! Мне не стать попрошайкою!

Продолжение следует…