Десять стихотворений месяца. Март 2023 г.

Если вы пишете стихи, можете принять участие в конкурсе в апреле (подробности – в Живом Журнале «Клуб друзей газеты “Истоки”» https://istoki-rb.livejournal.com/195540.html). Желаем успеха!

Ольга ГОЛУБКОВА, г. Самара

*  *  *

Суета сует на землю падала,

облетала с прочих мишура.

Истончались в битвах крылья Ангела –

наступала тёмная пора.

Паутиной солнце занавесилось,

в горы уходили облака…

Между прозой жизни и поэзией

протекали смутные века.

Звонкий голос становился шепотом,

взгляд пылился словно зеркала,

по вискам, как раскаленным молотом:

– Господи, чудны́ твои дела.

 

Небеса разверзлись и одумались –

за туманом даль светлым-светла…

Ангел в пыльном стареньком костюмчике

штопает два раненых крыла.

Струйка света белоснежной ниткою

по стежку затягивает боль.

Излечившись верой и молитвою,

долго ему будет сниться бой!

А любовь легко сойдет по лестнице,

воцарится во главе стола.

Мысли-стрелки бесконечно вертятся:

– Господи, чудны́ твои дела!

 

Облака плывут по расписанию,

на земле скорбят колокола.

Ангел в новом светлом одеянии

штопает два стареньких крыла...

 

Евгения НОСОВА, г. Белорецк

*  *  *

Время строчных, нулевых и неброских.

Жили, как жили. Падали в осень

 

Жёлтыми листьями, не желудями,

Календарями, вестями, страстями.

 

Небо плескалось в озёрах и лужах.

Небо искали не там, где бы нужно.

 

Маялась вечность от глупых вопросов.

Жили, как жили. Падали в осень.

 

Не замечали апрелей и сини.

Перекричали строчными Россию,

 

Эхо пустое рассыпав в пространство.

Из постоянства в непостоянство.

 

Эх, нулевые, да ах, нулевые,

Как вы теперь заметались и взвыли,

 

Небо из луж доставая на сушку,

Не признавая, что подлинник лучше.

 

Так и трассируют в сердце строчными,

Сверхзвуковыми очередными.

 

Из нулевых с пулевыми неброско,

Без отголосков, падаем в осень.

 

Но не листвою, а желудями.

Господи, дай прорасти не нулями.

 

Ирина САВЧЕНКО, Беларусь, г. Минск

Ветреным мартом в Париже…

И обречённо, и немо

День ускользает вчерашний.

Город вонзается в небо

Стылой ажурною башней,

 

Грустью течёт по бульварам,

Мечется суетным ветром,

Плечи укрыв труакаром,

Прячет тревогу под фетром

 

И опадает туманом

На Триумфальную арку,

Призрачным нашим романом

Будто бы вторя Ремарку.

 

Город не может согреться,

Запертый в серые стены.

Плещутся в каменном сердце

Воды взволнованной Сены.

 

И никуда не укрыться

От безнадёжного марта,

Словно продрогшие птицы,

Льнём мы под крыши Монмартра,

 

Чтобы душою мятежной

Чувствовать тонкие грани,

В них различая неспешно

Краски и дух Модильяни,

 

Слушать негромкое пенье

Крыльев заброшенных мельниц,

Тихо считая ступени

В небо струящихся лестниц.

 

Поздно. Надежды – напрасны.

Краешек крыши – всё ближе…

Как же мы были несчастны

Ветреным мартом в Париже!

 

Светлана КЛИМЕНТЬЕВА, г. Самара

*  *  *

Во сне я учу осетров

Они остроносы и хмуры

Качаясь, скрипят абажуры

Над стаей кричащих голов

По зыбям открывшихся ртов

Блуждает слепая улыбка

Отбившись от пальцев, ошибка

Прокралась под облачный кров

Никто здесь теперь не здоров

На мне чешуя прорастает

И тянет пробраться по краю

Чужих необрыбленных строф

Но полночь, но вечность, но бровь

Опять поднимается клином

И невод заброшен незримый

В неброскую нашу любовь

И всё начинается вновь

И кружит по вымокшим душам

Мы дружим, мы всё ещё дружим

И это не требует слов

 

Светлана Дильдина, г. Самара

*  *  *

Ветер проходит верхом. Время листвы настало.

Птица живет на ветке, птице и горя мало.

Грезят птенцы о небе, не рождены – нетленны,

каждый – в своей скорлупке,

каждый в своей Вселенной.

Ветер качнет деревья, примет гнездо в ладони:

Вот и настало время детям лететь из дома.

В воздухе ставить роспись над головой прохожих,

вот и настало небо – всё остальное тоже.

Разное: цвета солнца, цвета грозы и стали...

Глянь, там летают птицы.

Глянь, там они летали.

Ветер рисует буквы, пылью водя по пыли:

"Помнишь, когда мы были...

Помнишь, когда мы – были?"

 

Александр АНДРИЕНКО, г. Нефтекамск

Изнанка мира

(Странное место)

Мы с тобой очутились в удивительном месте:

Здесь мы вместе и вроде как будто не вместе.

Каждый занят подобием самостоятельной жизни.

Здесь движения резки, а звуки, как дети, капризны.

 

Здесь глазами впадают то в крик, то в молчанье,

А рукам здесь видней, что сокрыто от пристальных глаз.

Счастьем здесь почему-то все называют отчаянье,

А отчаянье топят в трясине незначащих фраз.

 

Здесь хотелось бы мне говорить откровенно с тобою,

Но слова, как ножи – вероятно, здесь климат иной –

Входят в плоть глубоко, разделяя дыханье с душою,

Отрезают от ночи мне сон, а от сна отрезают покой.

 

Даже в воздухе здешнем творится неладное что-то:

Я шепчу о любви и о муках хочу рассказать,

А до слуха тебе доносится только икота,

Да упреки жестокие, что ни пером описать.

 

Я пою, а из горла доносится гада шипение.

Я пытаюсь лететь, только чувствую – телу привычней ползти.

Даже вера здесь вовсе не вера – сомнение.

Компас вряд ли поможет здесь север найти.

 

Я спасения руку тяну, а выходит, что в омут толкаю.

Я целую и, кажется, нежно касаюсь тебя,

А на самом-то деле в артерию больно кусаю

И царапаю в кровь, заражением страшным губя.

 

Что б ни сделал я здесь – все навыворот, наоборот:

В отражении вижу красавца, значит на деле – урод.

 

Алена МЫСОВА, г. Самара

Весна к завтраку

Снег на газонах овсяной растекшейся кашицей.

Официант, сверху солнцем полейте, пожалуйста!

Доброе утро, бессолое, подано городу.

Март просыпается. Блинные сковороды

Смазанных льдом тротуаров

Раскалить,

растопить,

разжарить на пару б

С вилками рельсов трамвайных,

Соусом луж заправленных!

До берегов далёких тарелок-дворов

Вьётся чайная рябь шагов.

Наталья ПАРТОЛИНА, Беларусь, г. Витебск

Паровоз из Ромашково

Паровоз из Ромашково больше не опоздает. У него в кабине ютится синичья стая. У него бока ржавеют, ржавеет крыша, у него был норов – да как-то по капле вышел. И его колёса в рельсы врастают тихо, а за лесом – поле, а в поле жужжит гречиха спелым гулом пчелиным, тёплым медвяным гудом. Паровоз из Ромашково больше не верит в чудо. Опоздавших не возит ни к ландышам, ни к рассветам. Обтекают его по касательной вёсны, лета, зимы мимо идут, осеняет ветрами осень. Из Берёзок в Ромашково он никого не возит, да и нету уже этих ламповых милых станций. Паровоз из Ромашково очень хотел остаться там, где каждый рассвет – волшебство, сказка, песня, диво, но пришлось вырастать, становиться локомотивом и из точек А в точки Б доставлять такое, от чего до сих пор по ночам дизель тихо ноет – вереницы цистерн, где смерть в темноте плескалась, под брезентом – пушки с холодным и злым оскалом, звонкий лес строевой, коней вороных и чалых…

И солдат, которые больше не возвращались.

Ни домой, ни в поле, ни в парк, где аттракционы… Паровоз из Ромашково помнит их поимённо. Поимённо помнит, узнал бы в лицо – да нет их. Лишь в разбитых окнах мелькают обрывки смеха да в вагонах ржавых тесно воспоминаньям…

И уже привык он к медленному закланью.

Но приходят лис, два волка, ворона, жаба и заводят песню – как по стеклу ножами. И несётся по небу кто-то большой и грозный – жёлтым диском Луны, фарой Первого Паровоза. И, услышав его, замолкают в кабине птицы, осыпается ржа, и мотор начинает биться. Жёлтый диск всё ближе, вот он – золотое море, паровоз из Ромашково делает вдох и тонет.

Он проснётся в руке у мальчишки, а сам – с ладошку. Он увидит окно, телевизор, рюкзак и кошку и поймёт: настала пора начинать сначала, с птиц, цветов и рассвета, что на причале нужно встретить, пока на жизнь мы не опоздали.

Под подушкой у мальчика – две боевых медали.

 

Лидия ШИШКО, Беларусь, г. Витебск

Что ж ты?

Солнце слепое в звоне колоколен растает...

Я – ветреная река в океане твоих ристалищ,

 

пена у рта воды от волн, снующих в дозоре.

Это они за наши грехи купают радугу в море.

 

Защитная магия рун утеряна безвозвратно...

Летишь, поднимая останки лун из чёрного квадрата,

 

катишься вдоль берегов крутых в бездонную пропасть…

Да, это решать не нам, кому и где кусать свой локоть.

 

Цикличность лет познавать под плёткой ветра заново.

Умом не всегда дано понять: что поздно, а что рано нам...

 

Заполошные новости утр в безымянном костре канут.

Обойди тишину запруд, не поддайся игре, обману.

 

За радиус неба в черничную тоску ночи, эпоха,

что ж ты бросаешь невод на колышки чертополоха?

 

Галина СКУДАРЕВА

Птица

Птица лесная в городе белом

Жутко пугается звона трамвая:

Люди, спешащие, заняты делом –

Что им какая-то птица шальная?

 

Птица глядит на рисунок проспектов –

Это не то же, что тропы лесные,

Птице так жаль, что оставила где-то

Трубы печные да ставни резные.

 

Шумен и холоден город бетонный;

В нём и зимой не отыщется снега,

В нём, разрываясь, рыдают клаксоны.

Страшно машины устали от бега:

 

Им бы, как птицам, взлететь в поднебесье,

Чудом на крылья сменяя моторы,

Пеньем призывным заполнить полесье –

И наслаждаться божьим простором.

 

Что же предложит им дикая птица?

Разве лишь то, что в злой миг дерзновенья

В бешеной спешке поможет разбиться,

Тем обретая покой и спасенье.