Инновационная идея поможет молодым ученым и студентам выиграть крутой конкурс
Все новости
ПОЭЗИЯ
16 Ноября 2020, 16:39

Я вижу мир в обратной перспективе

Писатели Земли Калужской Марина Улыбышева родилась в Павлодаре. Закончила Омский Политехнический институт и Литературный институт имени Горького в Москве.Автор поэтических книг, ряда детских книг и проектов издательств «Белый город» (Москва), «Издательский дом «Фома» (Москва), «Колобок и два Жирафа» (Москва).

Автор сценариев детских программ «Доброе слово», «Шишкин лес» и «Добрый день» на спутниковых православных телеканалах «ТВ-Союз» и «Радость моя», автор программ «Спокойной ночи, малыши».
Лауреат литературных премий им. М. Цветаевой, им. В. Берестова, им. Л. Леонова, им. И. и П. Киреевских, и, в рамках Международной премии М. Волошина в номинации «Лучшая поэтическая книга 2014 г.», специальной премии «За сохранение традиций русской поэзии». В 2016 году стала лауреатом премии «Искусный глагол» в номинации «Лучший блогер».
Работает на телерадиоканале «Ника ТВ». Живёт в Калуге.
Не птица
Под утро одна тысяча сомнений сгинет прочь.
Другая – народится.
Я – женщина. Не думайте, что мне
по нраву это. Но куда же деться?
Когда отец и мать ушли любить,
в углу хозяйском, в простынях бумажных,
меня никто не спрашивал «кем быть»
и, более того, никто не жаждал.
Мне даже представляется порой,
что точно также, по случайной воле,
я стать могла ракушкою, травой,
собакой, камнем, ветром в чистом поле.
Но мне досталось худшее из зол:
наследье бабочек цветных и льстивых.
Мой волос долог. Подбородок – гол.
Я вижу мир в обратной перспективе.
Но если это я осознаю,
то я уже не женщина… Но кто же?
Чью нежность, чей восторг, надежду чью
ты распинаешь на любовном ложе?
Так вот – любовь? Из рук скользит стакан,
скользят подошвы, тень над головою…
Душа тихонько прорывает ткань
и сыплется в пространство мировое.
Допустим, я могу себя поднять,
собрать, составить, как-нибудь наладить…
Но не могу сама себя обнять.
Но не могу сама себя погладить.
Кто посмеялся над такой судьбой?
Слепил, потом небрежно сдвинул на пол,
Как крошки со стола… Но Ангел мой,
Хранитель мой, ты ль обо мне заплакал?
Я выйду в ночь не поднимая век,
со мною хуже нечему случиться.
Идёт по улице – не человек.
Летает в небе ветреном – не птица.
И рыбы говорят...
И рыбы говорят,
и звери молвят речи.
Ты только нем один –
язык мой человечий.
Беседуют жуки.
И волку волк внимает.
Лишь жесткокрылый люд
слова не понимает.
Он буквиц позабыл
природное значенье.
Он смысла утерял
небесное свеченье.
Напала на него
ленивая зевота.
Ему не по плечу
духовная работа.
А птицы молвь ведут
и выдают коленца.
Лишь мы чужане тут,
дички, переселенцы.
Мычим как немтыри,
изображаем жесты.
Но сделан наш язык
из обрези и жести.
* * *
В ожиданье зимы обезумел растерянный сад.
Над беседкою бешено листья гоняют по жести.
И деревья срываются с места, и ветви летят,
оставаясь на месте.
Оставаясь на месте, душа улетает… Спасти
ничего невозможно усилием воли. Отныне
только чувствовать – вот фиолетовый воздух нахлынет
и пространство, и время сожмет, как синицу в горсти.
А потом что-то сдвинется с места, засыплет. И под
наслоением снежным исчезнет и сад, и ограда.
Неподвижное сердце ударится рыбой об лед.
Где-то. Рядом.
* * *
Над Сибирской равниной плывут облака.
Роет жёлтую глину стальная река.
Сеют кварц и слюду берега из песка.
Далека ты, Сибирь, далека.
Там мой пращур на чёрном коне не скакал
И равнинные земли её не пахал,
И луны круглолицей мертвецкий оскал
В чёрном небе с тоской не искал.
Но и я на суглинок её и песок,
На черлакскую пыль нижнеомских дорог,
На её азиатский, ковыльный восток
Угодила, как беглый в острог.
Я ныряла в реки её радужный плен,
И мазутные пятна стирала с колен.
Но оскомина диких ирги и малин
Средь иных мне приснится равнин.
Моя родина! Сосен янтарь и смола.
Ты зачем мою душу измором взяла,
Ветром выдула всю, лебедой иссекла,
Солнцем выбелила добела?!
Я люблю тебя словно добыча стрелу,
Как лихой человек ночи тёмную мглу,
Потому и храню в самом дальнем углу
Твоих призраков прах и золу.
Про овечку
Если б я была горою
из гранита и асбеста,
то б гляделась горделиво
в безвоздушный окоём,
и, кристаллами сверкая,
в платье снежном, как невеста
я не сдвинулась бы с места.
Я б стояла на своём.
Если б я была горянкой,
я бы песню песней пела,
и как маков цвет пылала,
и на свадебном пиру
я б шашлык хрустящий ела,
и монистами звенела,
подливая в звонкий кубок
цвета крови Хванчкару.
Если б я была овечкой,
я бы думала о вечном.
А о чём ещё мне думать,
глядя в пляшущий костёр?
Чтобы ухало сердечко,
чтоб свивалась шерсть колечком,
чтоб устойчив был треножник,
чтобы ножик был остёр.
Марина УЛЫБЫШЕВА
Подготовил Василий Артемьев
Читайте нас: