Если вы пишете стихи, можете принять участие в конкурсе в сентябре (подробности – в Живом Журнале «Клуб друзей газеты “Истоки”» https://istoki-rb.livejournal.com/179216.html). Желаем успеха!
Юрий САЙФУЛЛИН, пос. Алкино, г. Уфа
Шиханы (или Три Богатыря)
Похмеляясь, за его ль помин
Уж Куштау, словно в поле цель,
Уж стрела в него летит, летит...
Доживи он до таких времен?
А когда-то древней синевой
Как-то я и Рабинович, дело было ранним утром,
время года явно осень, но на самом деле май.
Мы сидели на террасе в бессознательности мутной
и о чём-то громко споря, пили с блюдец чёрный чай.
Рабинович долго думал о зачатии вселенной,
но со мною не делился сей идеей хитрый поц.
Я смотрел в глаза пространству и чесал рукой коленку,
по касательной минуя все зачатки благородств.
Чай допив до середины, я пространство вскрыл руками,
взял действительность в охапку и пошёл быстрее в лес.
Рабинович встрепенулся, стал за мной бежать шагами,
а потом идти галопом по истоптанной земле.
Где-то за вторым оврагом, между деревом и елью,
он настиг меня в раздумье и набросился как плед.
«Выворачивай карманы! – заорал в лесу свирелью –
Я что зря летел, как камень, по истоптанной земле?!»
А в моих карманах было: Млечный Путь две упаковки,
эхо чёрных дыр длиною в световых пятнадцать лет,
голос детства в аскорбинке, беззаботность и сноровка,
три галактики в пилюлях, а действительности нет.
«Что же ты наделал, сволочь, где действительность посеял?» –
Рабинович разъярённо искривил в потугах рот.
А над лесом тлело солнце, батареи горячее,
и тогда я вслух ответил: «Где посеешь, там взойдёт!»
А когда мы осознали, что осознанность повсюду,
мы пришли к себе в рассудок и в осенний тёплый май,
где сидели на террасе вопреки движенью чуда
и в сомнительности пили с алых блюдец чёрный чай.
Здравствуй, Птица-гора! Доживая нелегкое лето,
Ты считаешь века и вдыхаешь полет облаков.
Ты еще молода, ты улыбкой встречаешь рассветы
И не веришь, что мир так бесчувственен и бестолков.
Обнимая крылами родную башкирскую землю,
Слышишь топот коней и курая далекую песнь.
Только отчий твой дом зову сердца давно уж не внемлет
И считает за честь барыши лишний раз перечесть.
Здравствуй, Птица-гора! Вольный ветер пуская по склонам,
Шепчет ласково лес о разлуке и вечном пути.
Мы обнимем тебя триколором, в свободу влюбленным,
Защищая от зла, не давая в легенды уйти.
Здравствуй, Птица-гора! Распахни свою светлую душу
Тем, кто вовсе не знал, да и тем, кто когда-то забыл,
Объясни, наконец, нуворишам, лжецам и чинушам,
Что совсем не деньгами измерена чаша судьбы.
Пусть несет Агидель твои гордые песни по свету,
Пусть расскажет другим, как взрывается сердце горы.
Твоих глупых сынов наяву призывая к ответу
Встанут стражи твои, замыкая шеренгой миры.
Андрей КУЛЮКИН, г. Североморск
Расплескалось небо мутное,
От дождя февраль растаял.
Мчится стрелочка минутная,
Что прошло, то будет заново.
Вечер, утро. Утро, вечер.
Люди-льдинки, нам же складывать
Невозможно слово «вечность».
Не беда. Дождём обласканный,
Опустился март саврасовский
Но приятно таять в марте.
Лейтесь чувства, только ливнями
Жизнь короткая и тленная,
Проливным дождём по крыше.
Никита ПОПОВСКИЙ, п. Первомайский,
Больше не будет деревьев,
Зачем я бегу, чемоданы роняя,
Покинув ещё один людный перрон,
На поезд идущий едва поспевая,
На верхнюю полку, в последний вагон.
Зачем я пытаюсь поднять эту планку,
Зачем я пытаюсь добавить огня,
Когда и рубашка на мне наизнанку,
И сердце с другой стороны у меня.
Когда коснется одиночество
и отзовется только отчество
тогда ты все увидишь заново,
как в детском радужном стекле –
предутреннее, первозданное,
Увидишь, словно не утрачены
в десятках прошуршавших лет,
в быту и беготне горячечной,
ни муравы прохлада дивная,
смешной девчонкой у окна.
В Кын-завод – к Уральским Альпам,
к древним снам лесов и скал,
где спокон медвежьим лапам,
что ни камень – пьедестал.
где камланья голос трубный
где отвага, словно брага,
Груз эпох взвалив на спины,
в ликах лет – за слоем слой,
с крыльев стряхивая сплин,
вольной птахой сквозь века,
Брызжет солнце между веток,
В сердце лысьвенского лета –
Анатолий СЕЛИВАНОВ, г. Уфа
Ночная мгла накрыла город
Ночная мгла накрыла город,
Для сновидений явный повод,
Проникнуть в спальни до зари.
Летают стайками и порознь,
Любовь пророчат, гонят боязнь,
Присядет Соня в изголовье,
Прошепчет льстивые слова.
Мираж рождает славословье,
Смыкает нега нежно глазки,
Лобзаньем милой синеглазки,
Истомой сладострастной пьян.
Сверкают звёзды в поднебесье,
Весёлый лучик золотистый,
Коснулся сомкнутых ресниц.
Рассвет, малиново-искристый,
Встречает щебетаньем птиц.
Создаю для себя охлажденный панцирь –
Прячусь в новом сезоне ото всех вокруг...
Да, бушует зима и хохочут танцы,
Но сей край не излечит непростой недуг.
Я б сейчас уехал в Брюссель или Арлон –
Там сошлись дороги раскрашенных держав...
Но небо остановит. В нашу честь закон
Работает невнятно... Глупый – значит, прав.
Еще так много дней до любви и мая,
Но весна шагает по любой свободе –
И я увижу ту, по которой таял,
И она смолчит, поскольку – факт! – негоден.
Вдруг панцирь надоел – льды текут в фосфаты...
Бегу я по мирам всех радужных полей.
Подмаренник* во рту – лучшая награда:
Эй, гарсон, вин белых во фляжку мне налей!
Повелитель лесов мне внедрился в тело –
Прохожу к модели... Лежит на соломе –
Вот прилечь бы рядом! Но узнать постели
Вместе с ней не дано! Пульсирую в коме.
Напиваюсь маем... Означает – вином.
Шоколад на закуску... Лучше бы перец!
Говорили друзья, чтоб не играл с огнем,
Но я хотел главным отметить сей месяц.
Бельгийский шоколад растаял на жаре...
Лето подтянулось! Дева едет к югу!
И едет не одна... Мешочек в мишуре
Ее ввергает в долговую Кали-югу**.
Я пью остатки дней разрушенной весны –
Сложился небоскреб, но на ломоть частиц...
Леди Вселенная, мне кратко поясни –
Охота видеть радость франклиновых лиц?
Помню светлый май – тогда открыли лазер!
Не в мою эпоху, но у тещи с тестем,
Коих нет – поэта занесли в спецбазу,
Чтоб продолжал страдать на плакучем месте...
Пожелтеет и Уфа, и Арлон дальний –
Осень спрячет под собой лесные травы...
Я ошибся!!! И подарок мой – фатальный:
Кусок алмаза... Без денежной оправы.
Скоро я надену охлажденный панцирь,
Разложу, как пули, шоколада боны,
Буду по родным местам бродить-скитаться...
Но вино осталось. Не возьмут законы.
Май ведь повторится... Подмаренник в горло
Помещу удачно... Станет сильным голос.
Убежит мешочек! Подойду к соломе...
Майское вино* – известный немецкий напиток на основе белого вина, чьим обязательным ингредиентом является подмаренник душистый (можно встретить название ясменник). Однако, несмотря на германское происхождение, самым известным центром производства майского вина стал бельгийский город Арлон.
На немецком языке подмаренник – waldmeister, буквально: "повелитель лесов"; на английском – bedstraw, буквально: "солома для кровати".
Кали-юга** – долгий, неприятный век железа в индийской космологии.
Подготовила Елена Луновская