Неслась по платформе забытой газетой
И солнце замёрзшее, полураздетое
Смотрело с тоской в календарь.
Притихли таксисты, курили носильщики,
Бродяжки в холодном поту,
Дотошно – ну прямо английские сыщики! –
Запрятала станция в сейфы подвальные
Звенели колёса цепями кандальными,
Гудки надрывались: ту-ту!
Умчались вагоны единою связкою
Но им не забыть, ни фамилию царскую,
Ни серый злосчастный февраль…
А листья, как прежде, врываются в форточки –
Спешат пятипалые острые мордочки
Здесь нет запоздалого, грубого, резкого,
Пусть ветер всё так же летуч,
Он крыши вокзальных дворцов Царскосельского
Выводит на вдох из-за туч.
Летняя ночь или полёт наяву
В страну своих волшебных грёз.
Бежала вдаль – туда, где мир
Там вся земля пропахла хлебом,
Должно быть, скоро званый пир.
В небесный стол поэмы пишут,
В настройках делает покой.
В краю холмов и диких скал,
Ты ветру крылья подставляла
Пока рассвет в полях дремал.
Среди ветвей плакучей ивы
Ты ранним утром опускалась,
Размышления российского туриста в Лувре
Махнём, на луну не глядя!
Обнимемся в облаке звёзд,
В дыму марсианских впадин,
Влюблённым построив мост.
Заглянем в глаза друг другу,
Там майских цветов колёр,
Поскольку добром и лаской
Страдает печаль под маской,
Как сложно поверить в счастье,
Но просто, сказав «люблю!»,
Решительно с наших звёзд.
Простое и понятное «прости»,
В коротком слове видится спасенье,
И если даже день – не воскресенье,
Оно о многом может возвестить.
Такое необъятное «прости»,
Неважно всё, что думалось вначале,
Прощенье сгладит беды и печали,
Сумев сердца разбитые спасти.
Так дорого бесплатное «прости!»
Родным, друзьям, влюблённым, поэтам.
Оно боится пролетать над светом,
Как сложно вслух его произнести!
Пусть эхо многократного «прости!»
Гремит над миром голосом победным.
Назло огню, воде и трубам медным,
Прольётся шёпот встречного… «про-сти!»
Веет холодом, дождь идёт,
Что же завтра нас с вами ждёт?
Но до завтра ещё жить да жить! –
В горькой правде и сладкой лжи.
На фрегате пустых надежд.
А «сегодня» крутой волной
Неотступно бежит за мной,
Листья, чувства, усталость ног,
Злую ревность и глупость фраз
В перестрелке знакомых глаз.
Я смирился с режимом дня,
Не загнать в центрифугу дел,
А за то, чтобы всей душой
Постигать этот мир большой,
Чтобы встретить одну тебя,
До конца своих дней любя.
Мы бы жили с тобой светло,
Всем снегам и врагам назло
И справлялись легко с тоской,
Наслаждаясь волной морской…
Веет холодом, дождь идёт,
Ветер нехотя в спину бьёт,
Только я, о мечте скорбя,
Позднее осеннее солнце светило по-сумасшедшему,
Ослепляло водителей и озаряло пыльные окна.
Ты шла в своей леопардовой шубке,
Накрасив на скорую руку губки,
Плавно скользя, мне летела навстречу.
Это было давно, но как будто вот только сейчас,
И кружил снегопад… нет, свежевыглаженной простынёй
Расстилался над влажной землёй,
Нёсся, как поезд, уверенно, быстро.
Ты бабочкой в чёрном пальто
И не мог оторвать тогда глаз…
А потом был июнь, и творилось неладное что-то в моей
Моросило на сердце беззвучно, и глаза-светлячки
Ты бежала по трапу в бордовом плаще,
Мне садились пушинки на плечи,
Наш маяк незаметно погас.
Мы недолгое время любили,
Но любило ли время нас...
Нет цветка! Есть цветение.
Подготовил Алексей Кривошеев
Эссе о подборке Ильи Боровского читайте здесь