Все новости
ПОЭЗИЯ
2 Июля 2019, 13:41

По лестницам в город мечты

Тихон Синицын – автор своей собственной Тавриды. Поэзия Тихона – современная классика, даже географически – это русская античность, остров Крым, пластическая южная школа, теплый бриз Средиземноморья, равномерно раскачивающий колыбель человеческой культуры. Островная отдельность – как географическая безпредельность, или «граница» с морем, на просторах которого любая геометрия становится условной. Это классическая не геоцентричная картина мира, живая современная эстетика, эффективная поэтика. Море не порождает государственных границ и делает условными земные пределы. В его золотистом тумане вечно возрождаются универсальные мифы и мировые символы, непрестанно оплодотворяющие и омывающие всю человеческую культуру. Нужно только научиться быть открытым земной запредельности моря и жить на самой кромке бесконечности. Такова синицинская Таврида – в ней перемешались смуглые крестьянки, потомки Махно, пиратские шхуны и смеющиеся сизые чайки... Алексей КРИВОШЕЕВ

ГОРОД МЕЧТЫ
1
Когда я по лестницам в город мечты
Вернулся, увидев причалы и мачты,
На узеньких лавочках спали коты.
В кафе обсуждали футбольные матчи.
Я видел: колонны в горчичных дворах,
Кувшины, которые создали греки.
Мой город мерцал в заповедных ветрах
Крапивина, Грина, Чижа и Дейнеки.
О, как я сирени, цветущей был рад!
У самого моря неслись электрички,
Курлыкали чайки с кривых балюстрад,
Когда я вернулся сюда по привычке…
2
Ты был белокаменным. Ныне – стальной.
В портах заржавели советские краны.
У смуглых матросов твоих выходной.
Им снится бескрайний простор океана.
Люблю угловатую серость и смог,
Гранитные лики и глыбы металла
Меж чёрных скелетов железных дорог,
Кирпичных котельных и старых причалов.
ЛЬВЫ
Я знаю: оживают львы
Из мрамора и алебастра.
Но фотографий нет, увы,
Как львы шагают за пилястры.
Львы южный город сторожат.
Рычат с карнизов лет по триста.
Добычу прячут в витражах
И гордо охраняют пристань.
Среди простых цветочных клумб
И звёзд, рассыпанных зачем-то
Лев, как взволнованный Колумб
Ночами ищет континенты.
Лев в окруженье верных львиц,
Напившись ночью из фонтана,
Охотится на синих птиц
В урбанистической саванне.
Молчит об этом Интернет.
Ни в Красной книге, ни в газете
Заметок достоверных нет,
Как львы играют на рассвете!
ПРОМОЗГЛАЯ ЭПОХА
Мы сожгли шкаф Пандоры.
Приручили пантеру.
Мы отправились в горы –
Приумножили веру.
И горчичные зёрна
Не высохли в Крымском саду.
В бездорожье спешим
От Фанара с Майданом.
Время тает, как дым.
Жаркий снег в чемоданах.
Мы подобны волхвам,
Ожидавшим в пустыне звезду.
Неужели опять
Промахнётся Акела.
Мёртвый лес не узнать.
Зелена лишь омела.
Мы читаем в вагоне
Поэму «Москва – Петушки».
Что за пир без чумы?
Социальные сети
Оглушают умы.
Потому наши дети
В музыкальное утро
Играть разучились в снежки.
НОВОРОССИЯ
От Дикого поля
До Тихого Дона.
От мраморной крошки руин Херсонеса
До синего неба из русской иконы,
Где в майскую вечность скользнула Одесса.
Тебя евразийские ветры соткали
Над черными шахтами Юго-Востока.
То солнце на скифской горит пекторали,
То парус белеет вдали одинокий…
СТЕПЬ
Пыльная скука диких твоих станиц…
Снятся ночами выкрики хищных птиц.
Над огородом – листья колючей юкки.
Дальше простор вне времени и границ.
Плов половецкий пробую у ларька.
Степь растоптали чалые облака.
Невыносима сладость солончака.
На безымянном
Краснокирпичном Юге.
Я безответно в юность твою влюблён,
В смуглую кожу, косы и лёгкий лён…
Мне не знакомо уличное унынье.
Солнце степное слепит без связки дров.
Кружатся перья перепелов и дроф.
И бесконечность пахнет твоей полынью.
NOTA BENE
Подальше от социальных сетей,
От митингов и магистралей,
От глупостей,
Очередных новостей,
От снега и зимней печали,
От кафедры невыносимых наук,
Дежурств и рутины тоскливой...
Так хочется скрыться,
Умчаться на Юг!
Хотя бы в Форос и Оливу.
МЕОТИДА
В лиманах опасных границ Сомали
Пиратские шхуны стремятся в тумане
Пугать пеликанов и красть корабли
Простых рыболовов из Тмутаракани.
Здесь так по традиции заведено.
Вдоль скучных курортных портов Меотиды
Орудуют банды потомков Махно
И смуглых крестьянок степной Атлантиды.
В эпоху гибридных пунических войн
Повсюду следы от вражды сетевой.
Лишь сизые чайки смеются, как дети.
Им не объяснить, что такое –
Тоска.
Гниют на причалах рыбацкие сети.
И волны скрывают дома из песка.
СВЯТОЙ АНКЛАВ
В. П.
Я не предам родной анклав,
Наш диалект не позабуду.
Знакомый терпкий запах трав
Степных
Припомнится, как чудо.
Под Карасубазаром: дом,
Скала, фигура человека...
И воздух, связанный родством
С легендами фракийских греков
ЗИМА НА ПОБЕРЕЖЬЕ
Слушаю песни приморской братии –
Апологетов талассократии,
С вечера на берегу.
Веер у пальмы в снегу.
Милитаристы, поэты, рыбари,
С дерзкой мечтой о свободном выборе,
Вечность встречают в порту,
Веря в свою правоту.
Дым перламутром кадит над хутором.
Скучный баклан притворился Лютером,
Крылья сложил крестом;
Греется над мостом.
Возле причала фелюга брошена.
А над морским пустырём Волошина
Брызг ледяной фонтан.
Ожил левиафан.
Блеклый пейзаж не лишен экзотики.
Мёртвых медуз голубые зонтики
Держатся на плаву…
…Кстати, я здесь живу.
ВЕК-ГИБРИД
Кислотный дождь пророчили с утра
Над черными скелетами акаций.
Скулил терьер из скучного двора.
Хотелось жить в грядущем без мутаций.
Пейзаж, достойный творчества Дали
Опутала осенняя прохлада.
Летучие разбились корабли.
Интриговали клирики Царьграда.
Который год всё было как в кино.
Мы сели в заблудившийся Икарус.
Спасало порошковое вино.
Реальный мир, похожий на артхаус
Лежал во зле.
Для многих был открыт —
Пластмассово-медийный век-гибрид.
ЦВЕТНЫЕ СНЫ
В месте, которое выдумал Грин,
В царстве, которого нет на карте,
На Рождество цветет розмарин.
И начинают купаться в марте
В море лазурном и ледяном
Аборигены в турецких шортах.
Здесь инкерманским сухим вином
Пахнут старинные натюрморты.
В городе береговых котов,
В обществе уличных музыкантов
Я до рассвета бродить готов,
Слушать торжественный бой курантов.
Старых троллейбусов табуны
В небо плывут сквозь дворы и клумбы.
Снятся под утро цветные сны:
Парк Рыбаков и кафе "Лумумба".
СВОБОДА
Мы привыкаем к дому, чашкам, кошкам...
Мы любим двор и дерево над ним.
Знакомых провожаем по одежке.
Блестящий мусор бережно храним.
Лишь иногда под гул прибрежной гальки
Вмещаем небо, стряхиваем грим,
Рисуем иероглифы на кальке,
Свободу ищем и благодарим.
ЯЛТА
Здесь горы неразумно-синие.
Их ловят в объектив японцы.
Спадают волнами глицинии,
Распространяя сон и солнце.
В моей разноголосой Таврике
У неба привкус абрикоса.
Здесь притворяются кентаврами
Лиловые сухие осы.
Звезда сверкает ярче лампочки,
Когда грядёт ночная кома...
Я всё забыл здесь:
Юность,
Тапочки,
Твой номер
И билет
До дома.
Синицын Тихон Борисович, Севастополь
Читайте нас: