Я встретил девушку – она была повсюду,
Любой неясный образ был – она!
Я шёл за ней, я был как куклу вуду,
Меня как иглами утыкала луна.
Но вот достиг, вот обхватил руками,
Вот обожгла мой рот её слюна,
И слившись вдруг с волнистыми холмами,
И голос в голове вдруг начал раздаваться,
И спала с глаз вся муть, вся пелена,
Я начал жить, я начал улыбаться,
Жизнь понесла как сильная волна.
Но где она, ведь я её не вижу!?
О господи, скажите, где она!?
Она в меня вошла, как входит в нишу
И пусть она умчалась прочь шагами
Таинственными, словно поступь сна,
Она во мне краеугольный камень,
Хочу одно сказать вам, други,
Чем ты прекраснее в Фейсбуке,
Тем в жизни физия мрачней.
Чем шире лыбишься с экрана,
Чем слаще блюдо запостил,
Тем тяжелей на сердце рана,
Тем меньше радости и сил.
Сходил в кино, откушал пиццу,
Зато потом идёшь в больницу,
И ведь до боли непонятно,
С чего взялась такая хрень!
Вот жить бы сладко и приятно,
Как надоели хрипы, всхлипы,
Как надоели рвань и пьянь!
Скорей бы в мозг поставить чипы,
Чтоб постоянно быть онлайн!
Но все обдумав, без обмана,
Во всем виновен Чемоданов.
Он бросил Курскую, подлец.
Как-то в детстве я шёл по дороге,
Было трудно и скользко идти.
И душа натиралась, и ноги,
Все-то кочки мешали в пути.
Были странными встречные люди,
Всякий что-то стремился отнять,
И кричали они, словно судьи,
Невозможно их было понять.
И на каждом шагу только врали,
Мол, туда заверни, мальчуган,
Но дороги там не было – были
Только ложь да бесстыдный обман.
Так, плутая то влево, то в яму,
Сколько раз возвращаясь назад,
Я все шёл, все старался упрямо
Я не знал, что я шёл по болоту,
Что слова были наглость и ложь,
Что за всякое доброе что-то
Полагалось тащить на правеж.
И что строилось все, как в тумане,
На копейке, зажатой в кулак,
И меня лишь спасало незнанье,
Нежелание скурвиться так,
Чтоб дороги по жизни петляли,
Чтобы ноги пошли в разнобой,
Чтобы стали болотные дали
Обретённой навеки судьбой.
Но когда превратился в мужчину,
Встретил девушку, создал семью,
Я как будто вломился в трясину,
И всю жизнь в ней по горло стою.
Пусть меня не сгубила дремота,
Пусть я вырвался страшной гурьбой,
Но все кажется мне, что болото
Так всю жизнь и тащу за собой.
Вокруг друзья или коллеги,
Широк ли, узок ли твой круг,
Но видишь ты не человеков,
Ты видишь демонов, мой друг.
Когда вокруг такие страсти,
Чтоб не случилось на веку
Пропасть в зубастой злобной пасти,
Ты можешь думать все, что хочешь,
Что круто вертит человеком,
Что до отказа жмёт на газ
То, что ты сделала главным в себе
Ты прекрасна, как слово поэта,
Ты волшебна, как ветер в листве.
Но главное – вовсе не это.
Главное – мусор в твоей голове.
Да, ты смотришься словно раздета.
Ты богиня, кто дал бы их две?
На земле не бывает таких самоцветов.
Но главное – мусор в твоей голове.
Ты же все понимаешь, скажи мне об этом.
Ты просто дурачишься: хихи и бе-бе!
Просто это твой способ – хвост пистолетом...
Но главное-мусор в твоей голове.
Только что это я словно кордебалетом
Пред тобою скачу по траве-мураве?
Всю любовь, все слова ты представила бредом,
Так что главное – мысли в твоей голове.
В пятнадцать лет, и в тридцать лет, и в сорок
Я горевал, ненужный никому,
Что надо мной летают глад и морок
Над тропами, ведущими во тьму.
И взором, обращенным в сердцевину
Моих надежд, я видел только страх.
Он пожирал меня наполовину
И падал, обессилев на пирах.
Что было делать? Сил себя жалеть я
Найти не мог, хотя искал где мог.
Зачем нам нужно личное бессмертье,
Когда у смерти нужный нам залог?
Что голод нам? Посылка для работы.
Что морок нам? Забава глупых сил!
И я до отвращения, до рвоты
Свой тяжкий труд, как на гору, тащил.
И это годы, годы, годы, годы!
Как безнадежно, как обречено
На пересуды, дрязги, несвободу,
Как судно уходящее на дно.
Но только странно – вроде страха меньше,
Но только странно – вроде ум ясней,
И даже ветер вроде дует вешний,
И даже польза есть от трудодней.
И даже ты теперь кому-то нужен,
И вроде есть какие-то дела,
Что море страха оказалось лужей,
Что перемена вдруг произошла.
Но я не знал, что это был мой выбор
Но я не знал, что мог переиграть,
Что из судьбы тяжелой мог я выбыть,
Что мог всю жизнь так сладостно страдать!
О как себя я пожалел бы нежно!
Как упоительно винил других людей!
Но неизбежно то, что неизбежно,
Вот жизнь твоя! возьми её! владей!
И отказавшись, ты уж не поверишь,
Что будешь счастлив, пусть в иных мирах!
Жизнь есть не то, что вырвано у смерти.
Жизнь это страх. Но побеждённый страх.
Ой боже, мой боже, зачем моя женка,
Зачем же со мной развелась?
Из дома родного поутру изгнали,
Бабье обступило, как немец проклятый,
И в глотку вливали питье.
Ой, как колесо, я лежал на телеге,
И где я и что сотворили со мною –
И вырастут дети и даже не спросят:
И где же наш папа родной?
А папа с сухими глазами по свету
Ой боже, мой боже, зачем моя женка,
Зачем же со мной развелась?
Гарри Поттер и каждый день
Навстречу смертельной охоте,
Из гроба встаёт Гарри Поттер,
Он в ужасе палочкой водит,
А то в бесовском хороводе
Придут, обнаружат, убьют.
Он сам их сейчас заколдует,
Он – пальчики видишь – пять лет!
Вся грудь его в грозных медалях,
Весь день он наводит мороку,
Свалиться в кровать одиноко,
Как в страшный раскрывшийся гроб.
Моя мальчик, мой маленький Гарри!
Как злые мальчишки в кино.
Не дёрнет никто за рубаху,
Не крикнет в лицо – ого-го!
Ведь кроме смертельного страха
Не бойся, что ты обнаружен,
Что вот не снести головы.
Прощание с газетой "Вечерняя Уфа"
Должно быть, кончилась лафа.
Там Хусаинов, словно Один,
Все бормотал про матерьял:
Все проживали без печали.
Чем был прославлен дом печати.
Пуст ныне славный коридор,
Где журналисты-правдолюбы.
И только Люси гневный взор
И с хрустом стиснутые губы.
Прими теперь поклон поэта!
И только скорбный кенотаф
Мы созерцаем, как придется.
По домпечатевски, на грудь,
Ещё немного, вот чуть-чуть,
И станешь ты воспоминанье.
Ну трогай, что-ли, карандаш,
Запомни это вот мгновенье,
Как третий светится этаж,
Где бродят мне родные тени!
Мне кажется, что Хиллари и Трампа,
Как циркачей из цирка дю Солей,
Не к выборам готовят толерантно,
И вот они пойдут по СШАке,
Обнявшись, словно ватник и укроп,
И встреченные всякие собаки
Следы своих на них оставят проб.
Идут, идут два бывших претендента,
Два лидера распавшейся страны,
И нет такого в мире клей момента
Соединить две эти стороны.
И только у границы мексиканской,
Переступая скользко за порог,
Они вдруг спросят местных иностранцев:
– А далеко ль до Сирии, браток?
Никто им, как понятно, не ответит,
Не расцветёт прощальная рука,
Они пойдут, одни на белом свете,
Как два печальных русских мужика.
И будут люди плакать исступленно,
Что приключилась страшная беда,
Что вот седьмой сезон “игры престолов”
Теперь уже не снимут никогда.
Наш первый негритёнок набрал себе кредитов,
Профукал эти деньги и скрылся от бандитов.
Они его настигли и взяли в оборот.
А он себе живёхонек и до сих пор живёт.
Второго негритенка вовсю любила водка.
Чего бы не хотела, он соглашался кротко.
Прошли десятилетья, прошёл за годом год.
А он себе живехонек и до сих пор живёт.
Наш третий негритёнок любил писать доносы.
Кто с ним не соглашался – устраивал разносы.
Лишь я на свете честный, – Он все кричал. Ну вот.
А он себе живёхонек и до сих пор живёт.
Четвёртый негритёнок пред сильными стелился,
А слабых презирал он, над ними он глумился.
Достиг награды высшей, его любил народ.
А он себе живёхонек и до сих пор живёт.
Был очень - очень глупым наш пятый негритёнок.
Им все вокруг вертели практически с пелёнок.
Себя считал он умным, весь мир был идиот.
А он себе живёхонек и до сих пор живёт.
Шестой наш негритёнок здесь не открыл Америку,
Он при удобном случае закатывал истерику.
Натура очень тонкая – любой его поймёт.
А он себе живёхонек и до сих пор живёт.
Седьмой наш негритёнок любил поразмышлять:
С чего бы негритятам не жить, а помирать?
Нет ни одной причины подохнуть, ёшкин кот!
И он себе живёхонек и до сих пор живёт.
Восьмой наш негритёнок считался лишь с собою,
И все на свете мерил лишь собственной судьбою.
И было все прекрасно, а не наоборот.
А он себе живёхонек и до сих пор живёт.
Девятый негритёнок, к себе питая жалость,
Настолько вышел в люди, что прочим не осталось
Ни капли снисхождения, такой вот наворот.
А он себе живёхонек и до сих пор живёт.
Десятый негритёнок на всех смотрел с презреньем,
Ему все раболепно носили чай с вареньем.
Чему тут удивляться? Само собою прет!
А он себе живёхонек и до сих пор живёт.
Ты сядешь ко мне на колени,
Придвинешь с улыбкой уста
И в несколько быстрых мгновений
Вдруг станешь невинно чиста.
Прильнёт и сольётся со мной,
И плыть по небесному своду,
По млечному – томно – пути,
Когда же – как прихоть младенца-
Нахлынет и схлынет волна,
Ты вырвешь горячее сердце
И выпьешь все небо до дна.
Раздвину в темноте белеющих стволов,
Белеющих стволов невидимую стену,
Склоненной головой к источнику прильну,
Прохладной свежести источник обретая.
Неловкой тишиной напуган и смущён,
Напуган и смущён касанием внезапным,
Я буду, буду я так медленно тонуть,
Покуда с головой во тьме глубокой скроюсь.
Горячий хлынет жар подземных всех глубин,
Горячий тёмный жар нахлынет так внезапно,
Что сразу вспыхнет все, что запылает все,
И пламенем дрожа, вольётся прямо в душу.
Источник, говори! источник, замолчи,
Источник, дай ответ! нет, не давай ответа,
Исчезни и вернись, как хочешь, только будь,
Пылая и горя, и вдохновляя -вечно!
Ешь меня красивая горящая огнем
Пей меня ужасная спасение мое
Держи меня как веточку оливы голубок
Дай мне жить пока в тебе еще горит любовь
Дай мне жить пока в тебе еще горит любовь
Ох дай увидеть красоту твой самый яркий стон
Дай увидеть самому чем славен Вавилон
Покажи мне медленно увидеть я готов
Дай мне жить пока в тебе еще горит любовь
Дай мне жить пока в тебе еще горит любовь
Ешь меня счастливая как свадебный пирог
Пей меня нежнейшая еще не вышел срок
Мы оба так невинны все и так полны виной
Дай мне жить пока в тебе еще горит любовь
Дай мне жить пока в тебе еще горит любовь
Ешь меня за ради деток что ходят придти
Пей меня ведь нет преграды больше на пути
Защити еще немного ведь не осталось слов
Дай мне жить пока в тебе еще горит любовь
Дай мне жить пока в тебе еще горит любовь
Ешь меня красивая горящая огнем
Пей меня ужасная спасение мое
Голыми руками или нежно ты убьешь
Дай мне жить пока в тебе еще горит любовь
Дай мне жить пока в тебе еще горит любовь
Видение отроку Варфоломею
Мать рушник вышивала ночами,
Распускала под утро, глядела
Кто-то слезы увидит – не дело.
Но в лесу куковала кукушка,
И петух закричал на рассвете,
И просохшая вроде подушка
Голове не давала мыслете.
Собрала она сына в дорогу,
На заре за околицу вышли.
Вот и кончилось детство, ей-богу,
Как кончаются пьяные вишни.
Обняла и легонько толкнула,
И пошёл он к далёкому лесу.
Что-то красное только мелькнуло,
Что-то белое скрыла завеса.
Где в лесу сенокосны угодья,
Где дубы изготовлены к битве,
Повстречается Ангел Господень,
Он свершает на требу молитвы.
Он рушник с тонкой шеи потянет,
Он прочтёт – Божья Дева Мария!
Что же сыну любимому станет?
Для чего изготовлена выя?
Кто великой любви соприроден,
Красоте кто стремится от века,
Тот услышит вдруг голос Господен,
Божий свет озарит человека.
Отодвинется Ангел покорно-
Дал судьбу человеку Всевышний.
И пойдёт он дорогою торной,
Наступая на пьяные вишни.
Ни за руку не взять, ни головой уткнуться,
Ни зарыдать в отчаянье-тоске,
Ни утешения найти не получается в тебе,
Ведь ты не станешь мудрою старухой,
А все ребёнок, не смотря на годы.
Великая, бессмертная богиня,
Улыбочка Чеширского кота,
Любовь небесная, твой мальчик за тобой
Бредёт по жизни, слезы утирая,
Всегда незамечаемый, как тень.
Когда ж ты станешь мудрою старухой!..
Мы все, как есть, в душе немного дети
И многое случается в судьбе,
Но самое печальное на свете –
Когда враги усердно лгут себе.
С собою разобраться в жизни сложно,
Что правду отличить от кривды может
Лишь тот, кто мыслит, кто настороже.
И честный враг всегда тебе укажет,
В чем ты не прав, в чем истину попрал,
Он не соврёт, когда от злобы в раже
Свергает под тобою пьедестал.
И ложь свою отринув, как погибель,
Ты чувствуешь опору под собой.
Ну как врагу тут не сказать спасибо?
Ведь он помог подняться над судьбой!
И хуже нету, если дуралеи
Тебя силком втащили в хоровод,
Чтоб лживою утешиться идеей,
Чтоб лгать себе годами напролёт.
Когда подумаешь своею головою,
Возможно, ты когда-нибудь поймёшь -
Кто из врагов воюет не с тобою.
Ложь не в тебе. В их черных душах – ложь!
Всем девушкам – отвергнутые мной,
Красивые, желанные, родные,
Прошедшие как радиоволной
Насквозь проходят мысли потайные.
Любую взять и жить, ее любя,
Накапливая счастье невозбранно…
Когда любви есть дело до тебя,
Когда она горит в тебе как рана…
И не ввести во искушенье,
Но чтобы жить – нам дал Господь
Грешить уже в изнеможенье,
Ты ошибаться можешь вплоть
До края смертного томленья.
Или ты праведен, мой друг!
Я говорю о том в смущенье,
Ведь нас одно спасает вдруг –
Найди же их, найди для тех,
Кто для тебя так мил и дорог,
Они с тебя не смоют грех,
Как другом враз не станет ворог.
Но сил они прибавят жить,
А кто живет – отринет мщенье,
От зла, от страсти к униженью.
Уже в душе идёт движенье,