Мне задал мой старый приятель
Простой и наивный вопрос.
Не знал я ответ, как ни странно –
Пошел и прочел кучу книг.
Я личностью стал многогранной,
Я множество истин постиг.
Я думал все дни и все ночи,
Ждал умную мысль иль не очень,
свингом, свитым из светофоров и витрин,
тромбов тромбонов троллейбусов.
творчеством мучилась, глядя в окошко,
какого-то пижона на «форде»
Покоя нет. И нервы на пределе.
Вокруг вода и сосны, и трава.
Вдыхаю тишину. На самом деле
В подкорке тлеют скорбные слова.
А может быть, мне ветерку навстречу?
Я выйду и скажу ему: «Привет!
А помнишь ту извилистую речку –
Гоняли мы в мои двенадцать лет?»
Он так же юн, а я стал стар, как горы
В песках пустынь, затерянных в мирах;
И помнятся лишь беготня и споры,
И скорбных слов осыпавшийся прах.
Поэтический процесс и сознание
Он не поет, что пред глазами,
Воспел он все, что есть вокруг.
Иль в небе новое светило?
А может, что-нибудь померкло?
Вселенский, скажем, катаклизм
От регулярных вышел клизм.
Как подойти… С какою меркой?
То за царей, за бунтарей…
То рык свирепый, то елей…
Сознанье – темная лошадка.
Я читаю мечты, как истлевшую книгу,
И страниц пожелтевших на пальцах труха,
И какая-то фраза сложилась в интригу
И легла на бумагу строкою стиха.
Эту книгу, забытую в старом чулане,
Паутиной подернул заброшенный век.
Лепестки голубого когда-то тюльпана
Вдруг блеснули слезою с опущенных век.
Но исчезло видение в сумерках дома,
Только хлопнула дверь, пропуская мечты.
И усталая тяжесть старинного тома…
И со вздохом: «Прощай», – прошептали листы.
Я ушел. Вспоминал чью-то робкую нежность
И то, как на прощанье взмахнула рука,
И как будто случайно, как будто небрежно
Промелькнувшую ярко полоску чулка.
Что осталось? В ночи под дождем мостовая,
С фонаря у аптеки провизорский свет,
И навстречу бредет, от тоски изнывая,
И бормочет под нос себе что-то поэт.
И его гениальность сияет во взоре,
Оцветоченный нимб над его головой;
Где ступает нога, возникают узоры
И уносятся в ночь дождевою водой.
Уехала на день, на месяц ли.
В голове у меня мыслей месиво.
По комнатенке, заставленной мебелью
Перебираю жизни излучены –
Я тебя вызываю как скорую
Полуночь наступила для всех,
Не нужны ей ни явь, ни рассудок,
Чтобы не было лишних помех
В любой части из двух полусуток.
Полушарий на глобусе слепок.
Времена полумысли пришли,
Создающие мир полускрепок.
Полутьма, полубред полуснов,
Полуосень в них полуостыла.
И не сдвинет ли остов основ
Я смотрю, вроде весело всюду вокруг:
Фейерверк по ночам запускают соседи,
Развлекают, бывает, и светской беседой,
И радушно встречает старинный мой друг.
На душе все равно что-то грустно совсем;
Сквозь толпу в одиночку как будто сквозь дебри;
Декабри меж собою устроили дерби –
И тоска превратилась в уродливый мем.
Жму «escape» я изогнутым пальцем своим –
И всплывает в окне: «Вам побег недоступен» –
Неизбежно придется толочь воду в ступе.
Кабы мог я исправить все кликом одним!
Единство и борьба противоположностей
Вольные переводы с английского
Спросил он: «Так что тут смешного?»
А Джен отхлебнула немного
Наполовину полон или пуст?
Поскольку места в нем сполна
Долить в стакан еще вина.
Когда дела мои совсем на дне,
Важна стратегия здесь скорой помощи:
Топлю я неприятности в вине,
Но все-таки они всплывают, сволочи.
Коль мысль верна, то есть почин,
А чтобы выпить – пять причин:
Желанье пить, занять досуг
И повод, что возникнет вдруг.
Бледной леди с красноносым мужем
Как лилия лик Клары бел –
Румянец тронуть не посмел.
Повод выпить придумать несложно,
Но один в мою душу запал:
Если выпить сейчас невозможно,
То в могиле – уже опоздал.
Наливай янтарь вспененный –
Мыслей много дивных, странных
Что мне время? Поздно ль рано –
Подготовил Алексей Кривошеев