Мое ТМУ. Часть сорок пятая

К сожалению, у меня не получилось подробнее рассказать о ребятах, с которыми я тесно общался в те годы. Наверное, не хватило способностей, памяти. А ведь каждый из них был личностью. В общем, неприязненных отношений у меня ни с кем не было. Да и вообще я не помню, чтобы кто-то с кем-то у нас в группе враждовал. Просто с кем-то было интереснее общаться, с другими общались меньше. Наиболее близки мне были в эти годы:

Виктор Сергеев, очень независимый парень, наполовину цыган, большой любитель Есенина и Симонова. Иногда в увольнении, когда мы вместе с Витькой шли куда-нибудь, мы наизусть читали стихи – одну строчку он, другую – я. И так могли читать долго. Но не дай Бог было кому-нибудь намеренно задеть его: Витька не только стихи мог читать наизусть, он и боксом занимался. Да и характер был такой, что попробуй, тронь его, очень дорого обойдётся. Но, конечно, это не распространялось на наших ребят. Позже, когда один мерзавец выставил Витьку непорядочным человеком в глазах его друга, пока жив был, думаю, крупно жалел об этом, но Витькина судьба была сломана.

Володя Малофеев, все три года мы просидели за одним столом, сколько раз вместе сматывались в самоволку, сколько было приключений. Геннадий Метс из эстонской группы – "чёрный, который дерётся".

Стасик Авдеенко, особенно сдружились мы с ним после окончания училища, когда год вместе проработали в комитете комсомола ЭРЭБ. Он ушёл так рано – в двадцать два года, первым из наших ребят.

Наши "шлюпочники" Валера Данилов, Слава Дмитриев, Антон Кременевский, Коля Горбатенко, Толя Шеремет, Игорёк Мартыненко – сколько десятков миль прошли мы вместе на вёслах и под парусами, сколько мозолей натёрли, сколько пота пролили.

О чем только не переговорили, сколько было шуток, хохм. Наш штатный фотограф Володя Мизгирев, нам повезло, что он был фанатом не только борьбы, но и фотографии, благодаря ему у нас остались (не люблю это слово) "фотки" о нашей училищной жизни. Ваня Кичко, Женя Троцкий, Витя Прибавкин, Толя Полозенков, Коля Французов, Виталий Павлов, Миша Вачедин – без каждого из вас наша группа была бы другой. Ребята, я вас всех помню и люблю, и живых, и тех, кого уже нет с нами.

Первого сентября в училище состоялся выпускной вечер.

Мы, большинство уже в гражданском, сидели в зале. На сцене за столом президиума разместились Аносов, Кулларанд, Белая, Симоненко, Жуховицкий.

Майор Кулларанд поздравил нас с присвоением званий младший лейтенант запаса ВМФ. Довольно долго он разъяснял нам, какая это честь – войти в состав офицерского корпуса Советского Военно-Морского Флота.

Затем он зачитал приказ начальника училища об окончании нами Таллинского мореходного училища и вручении дипломов техников-судомехаников.

Под звуки туша, исполняемого оркестром, по одному мы поднимались на сцену и получали диплом и военный билет офицера запаса. Когда вручали дипломы оркестрантам Коле Морданенко, Толику Маликову, Валере Данилову оркестр играл туш дважды.

Как я говорил, красный диплом получил Коля Морданенко, немного недотянул до него Толя Шеремет.

Напутственное слово произнёс Аносов.

Закончил он пожеланием:

– Счастливого плавания вам, механики! Семь футов под килем!

Раньше сразу же вслед за торжественной частью следовала неофициальная, но бурная. Отмечали окончание училища в тех же классах, в которых учились эти годы. Но ещё в декабре 1957 года выпускники-водители, видимо перебрав, устроили в классе погром. Они переломали столы и стулья, разбили даже плафоны.

На большом сборе, который за этим последовал, Аносов, страшно возмущённый произошедшим, перечислив нанесённый родному училищу урон, громогласно заявил:

– Больше отмечать в училище я не позволю, снимайте рестораны, кафе, столовые, что хотите. Но училище – исключено.

Исходя из этого, мы с помощью все того же Куно, нашли то ли скромное кафе, то ли хорошую столовую, не помню, но первого сентября там мы последний раз собрались все вместе и соответствующим образом отметили окончание училища. Опять были Симоненко, Белая, Жуховицкий, Кулларанд с молодой женой. Мы пили за училище, пили за преподавателей, пили с преподавателями. Все наперебой объясняли им, как мы полюбили их за эти три года, они хвалили наш выпуск. Впервые, обращаясь к нам, они называли нас по имени. Это было непривычно и лишний раз подчёркивало, что мы уже не курсанты.

Симоненко и Белая вскоре ушли, а Жуховицкий с Кулларандом героически продержались почти до конца. Конечно, кто-то падал кудрями в салат, кому-то становилось плохо и его срочно выводили на свежий воздух, кого-то приходилось успокаивать.

Среди общего шума и гама вдруг раздался громкий голос:

– Смотрите, смотрите! – кричал Жуховицкий.

Он снял тужурку, подошёл к стулу и, опираясь одной рукой на сиденье, а другой на спинку, сделал безукоризненную стойку. Даже носочки оттянул. Но это его и погубило. Раздался всеобщий рёв восхищения, все кинулись чокаться с Семёном Осиповичем. Снова он пил с нами. Вскоре его, почти никакого, найдя такси, отправили домой.

Поздно вечером мы, в разной степени подпития, разошлись. В последующие два дня ребята разъезжались по домам. Мы, остающиеся в Таллине, приходили на вокзал их провожать.

Тёплая водка, налитая в бумажные стаканчики из-под мороженого, последние объятия. Большинство ребят с тех пор я не видел.

В училище существовала традиция: через двадцать лет после окончания производилась встреча выпускников. Наш выпуск встречался в июле 1980 года. Мне не удалось тогда приехать. Сейчас думаю, нужно было бросить все дела и ехать. К сожалению, прошедшего не вернёшь.

* * *

Теперь уже и училища нашего нет, и Эстония стала самостоятельным государством, для поездки туда нужно получать визу. Но я все же не теряю надежды съездить в Таллин, попытаться разыскать тех ребят, кто живёт там.

Наверняка, годы взяли своё. Я знаю, что ушли Стасик Авдеенко, Лёша Клыков, Виктор Сергеев, Миша Сесютченков, Гена Хальзов, Толик Маликов. Говорили, что умерли Женя Уртан и Коля Французов, Антон Кременевский, недавно узнал о смерти Валеры Данилова. Наверное, этим потери группы 3 б с/м выпуска 1960 года за сорок семь лет не ограничиваются.

Нет и Лидии Ивановны Белой, Анатолия Степановича Симоненко, Александра Владимировича Аносова, Семена Осиповича Жуховицкого. Вряд ли живы и наш майор Кулларанд, и капитан третьего ранга Риммер. (Недавно узнал, что Исай Исаевич Риммер жив, дай Бог ему здоровья ещё на долгие годы).

Знаю, что умер капитан первого ранга Кангро... Пусть же всем им земля будет пухом.

Да и те из наших ребят, кто жив, наверняка изменились за эти годы.

Наверное, встретившись сейчас, большинство не узнали бы друг друга. Но в моей памяти все они, и живые, и мёртвые, остались такими, какими были в тот день выпускного вечера 1 сентября 1960 года, когда впереди была целая жизнь: молодые, красивые, весёлые, счастливые.

Такими я и буду помнить их всегда, пока живу.