Русские Космические Поэты и Небожители. Часть первая

 

Русские Космические Поэты и Небожители. Часть первая

 

Введение

Поэзия и судьба поэта связаны с общим ходом вещей и со временем, выпавшим на его долю.

 

31 июля 25 года умер талантливый русский поэт Андрей Полонский

 

Но ещё в 21 году общему нашему «малоприкаянному» поколению поэтов, я посвятил стихотворение, которое приведу в конце текста.

Поэтическое обаяние (А. Полонского и поэтов этого поколения), нечто общее в их судьбах, человеческая широта и некоторая индивидуальная анархичность творческого поведения (не путать истинную, тайную, внутреннюю свободу с банальной преступностью или корыстью) – это всё есть в составе судеб поэтов моего поколения, прихиппованного ещё с советских времён, поэтов-интеллектуалов с безбрежной душой.

 

Важны, конечно, подлинные, сильные поэты для поколения в поэзии, мера поэзии в каждом из таких. Иногда мера безмерна (зашкаливает) при всей способности к выражению. Тогда перед нами – гений (автор не для профанов). Настоящие поэты – концентры («с точкой везде и окружностью нигде»), а не массовая рябь на поверхности огромной лужи. Тогда они вбирают в себя всю мировую поэзию (а не квартальные городские площадки и галереи), и в один важный, решительный (символический) миг выбрасывают из себя образ поэзии в целом: бесконечно прекрасный, символизирующий Жизнь единственную и единую. Сохраняя, как медузы, жизнь – свою и вида в целом. 

 

Эссе посвящается настоящим поэтам моего поколения, рождённым в 60-е годы прошлого века.

 

Для их обозначения я ввёл многозначную аббревиатуру АП, её символический, высший, смысл прояснится по ходу моего изложения.

 

 

Групповой портрет АП

 

Пчёлы Аполлона

 

или русские Космические Поэты и Небожители

 

/Метафизический очерк русской поэзии конца 20-го века/

 

В Дельфах пчёлы бога Аполлона были связаны не только с миром смерти, но и с миром жизни

 

Алексей Лосев (из Истории античной эстетики)

 

Вечная Россия, конечно, включает в себя «Последние отношения», её, собственно говоря, самый эзотерический и тайный аспект.

 

Юрий Мамлеев (Россия Вечная)

 

 

1

Ещё в 21 году у меня сложилось стихотворение, посвящённое поэтам поколения Первого полёта в Космос – неподражаемым, настоящим, глубоким, прирождённым. Не просто книжникам-литераторам. Поэтам, одарённым какой-то космической аурой и беспредельной, не приземлённой психикой. Они родились в конце 50-х или в 60-е годы, как бы в Некоем Космологическом Преддверии, если не в самом Космическом Портале. Это – и черты того поколения людей, моих сверстников.

 

Сюда относятся и уфимские поэты – рождённые около 60-х посреди холмов, в излучинах горных рек, в «центре мира», посреди Уральских гор, безбрежных степей, предгорий, преданий и песен.

 

Бескорыстные души, навсегда восхищенные безумцы поэты-Небожители. Александр Банников, Светлана Хвостенко, Анатолий Яковлев, Ренат Юнусов, Андрей Юдин, Вадим Богданов, Дмитрий Масленников, Станислав Шалухин… И, может быть, ещё немногие... Их черты рассеяны на разных, сколько-нибудь одарённых русских поэтах. Со всеми их человеческими слабостями или особенностями это – сильные поэты, с урановой частицей в душе, которая при взбалтывании начинает светиться.

И эта археологическая порода уже обрывается. Космологическая цепочка русских поэтов-Небожителей разрывается и драгоценные её кристаллы-звенья (или даже крупные алмазы, вроде Кохинора) по одному соскальзывают в речной поток, уносящий их в предвечный океан Живого Духа. Откуда их дарования и явились к нам.

 

Они – уже мёртвые и теперь навсегда живые поэты уфимского андеграунда, однажды родившиеся на земле и среди нас. Нам, людям, неслыханно повезло.

 

2

Теперь их след (след подлинной поэзии) может как бы совсем «не просматриваться» сквозь разливанные потоки массовой культуры-ряби. Его как бы нет на её поверхности, тяготеющей стать сплошной лужей. В искусственной цивилизации сплошной поверхности мира, в её формах, захватывающих всё обозреваемое глазом, исчезает сущность мира: Красота-Величие-Композиция Замысла. Это даже не трагедия, а медленное обесточивание жизни, заворачивание гаек Духа. Исчезновение из поэзии жизненных знаков (Символов), скатывание стихотворчества даже ниже метафоры.

 

Улетучивание из языка изящной словесности и авторской поэзии тех единичных, глубинных и живительных связей, которые могут быть обеспечены не массовой культурой-искусством, но одним золотым запасом индивидуума-поэта: духом его светлой крови, ещё не облачённой в желчь.

 

И именно сегодня для искусственной массовой культуры андеграундные поэты-Небожители и Земные обитатели – поэты перекрёстков и глубин, пчёлы лугов, пещер и выходов из них живых душ – суть необходимая всему человечеству та светоносная, воздушная и медоносная часть русской поэзии и всей поэзии мировой без которой человеку нельзя, но человек часто об этом даже и не догадывается. И тогда Поэт уходит, просто ускользает от нас в иные эмпиреи, оставляя «недочеловеческие» массы искусственно прозябать в их суете, ничем уже не в силах им помочь. Всё – сказано, а Игра закончена.

 

3

К подлинной, андеграундной поэзии века относятся выдающиеся, но мало кому известные в силу некоторых причин поэты, не только уфимские поэты, разумеется. Вообще аналогов рано ушедших, малоизвестных, но сильных поэтов немало в нашей щедрой на жизнь и погибель стране. Не прочитанных массовым, слишком легкомысленным читателем (что, однако, не делает их поэзию менее состоятельной, скорее – наоборот). Это непрочитанные, широко неизвестные, часто более талантливые и яркие поэты, чем известные народу классики литературы. В этом – весь трагический юмор и заключается. «Смех сквозь слёзы»: они вложили свою живую душу, всю свою жизнь в поэтическое слово, а мы этого даже не знаем и не хотим узнать… Ну, не смешно ли? Это поэзия русского андеграунда, частично напечатанная.

 

Или это изысканная поэтика (начала 20-го века) немногочисленных рассказов рано исчезнувшего Леонида Добычина, или это вся немногочисленная русская проза писателя-отшельника Саши Соколова, доведенная им до удивительной, почти невозможной для прозы поэтической высоты (ноты чистой и просто волшебной, почти невозможной для прозы). Это и редкостный роман уфимца Петра Храмова «Инок». Их, такого рода прозаиков, не сухих ремесленников и подельщиков прозы, но дающих своей прозе свою светлую кровь и ей пишущих, тоже совсем не так много и их также можно (и следует) отнести к поэтическому русскому Андеграунду.

 

4

Словом, Космологические поэты уфимского андеграунда – это последний медоносный сбор русской поэзии Faine-de-ciecle, поэзии Конца-Начала. Поэзии бесконечной творческой потенции и высшей её реализации в изящной словесности 20-го века. Не в массовой, но именно в словесности единичного и высшего качества. Такая словесность трудна и даётся подвигом, а не просто дисциплиной и трудом. Отсюда она и не слишком широко распространена и не многословна.

 

Да, эта поэзия не рассчитана на толпы и стадионы, на развлечение или серийные развлекательные программы. Напротив, настоящая поэзия – всегда эксклюзив, оригинальность, самобытность, единичность. Эта поэзия – не для обывателей-профанов. Но именно в ней мы находим подлинную радость, весёлость духа и многие истинные красоты стиха-и-реальности.

 

Поэзия русского андеграунда предельно серьёзна и сосредоточена на себе самой: на жизни в её цельности и единстве. Такая поэзия – живой поток, закручивающийся в «неисследимую» глубину воронкой стремительного смысла. Это Поэзия-Символ. В ней Человек-Поэт истинно венчает собой, связывая две в одну – живую и неживую Природу, Животное и Ангела. Животное Духа. Живое единство многообразного мира. Только такой поэт, человек глубоко преобразованный – есть тот Новый Адам (в противоположность – ветхому), о котором сообщает нам великая русская философия. Или, говоря по старинке, Венец Творения. И это – радостная весть человечеству. А не тот Адам, который попирает и Природу, и само Творчество по природе, извлекая из всего одну выгоду для себя и себе подобных, а всё живое превращая в серый денежный поток. В рябь на поверхности мира. Для Человечества это трупный яд на живом символическом теле Культуры.

Продолжение следует...