О переводах стихотворения Габдуллы Тукая «Туган тел» – «Родной язык»

Художественный перевод на другие языки является способом взглянуть на оригинальное произведение под новым углом, увидеть его место в контексте времени. Исходя из этого положения, рассмотрим существующие переводы стихотворения Габдуллы Тукая «Туган тел».

Написано оно было в 1909 году, опубликовано в сборнике «Детская душа» «Балалар күңеле». В 1911 году вышло второе, измененное и дополненное издание.

Итак, сперва предлагаю перечитать оригинал и прочитать переводы. Вот они.

 

Габдулла Тукай

 

Туган тел

 

И туган тел, и матур тел, әткәм-әнкәмнең теле!

Дөньяда күп нәрсә белдем син туган тел аркылы.

 

Иң элек бу тел белән әнкәм бишектә көйләгән,

Аннары төннәр буе әбкәм хикәят сөйләгән.

 

И туган тел! Һәрвакытта ярдәмең белән синең,

Кечкенәдән аңлашылган шатлыгым, кайгым минем.

 

И туган тел! Синдә булган иң элек кыйлган догам:

Ярлыкагыл, дип, үзем һәм әткәм-әнкәмне, ходам!

 

В первом издании 6 строка звучала так:

 

«Кечкенәдән тышка чыккан шатлыгым, кайгым минем»

В переводе это означает «с детства выходящие наружу счастье и горе мое».

____

(Чыганак: Әсәрләр: 6 томда/Габдулла Тукай. – Академик басма. 2 т.: шигъри әсәрләр (1909–1913)/ төз., текст., иск. һәм аңл. әзерл. З.Р.Шәйхелисламов, Г.А.Хөснетдинова, Э.М. Галимҗанова, З.З. Рәмиев. – Казан: Татар. кит. нәшр., 2011. – 384 б.)).

http://gabdullatukay.ru/works/poem/1909/tugan-tel/

____

 

Подстрочник

 

И родной язык, и красивый язык, и язык отца и матери!

Я многому научился в мире через родной язык.

 

Сначала этим языком в колыбели напевала моя мама,

потом всю ночь рассказывала бабушка сказки.

 

И родной язык! Всегда с твоей помощью,

с детства понятной моей радостью, моей печалью.

 

И родной язык! Молитва, которую ты прежде совершал:

Прости мне и моим родителям, Господи!

 

 

Габдулла Тукай

Перевод Р. Бухараева

Родной язык

О язык родной, певучий, о родительская речь!

Что еще на свете знал я, что сумел я уберечь?

Колыбель мою качая, тихо-тихо пела мать.

Подрастая, сказки бабушки я начал понимать.

О язык мой, мы навечно неразлучные друзья,

с детства стала мне понятна радость и печаль твоя.

О язык мой, как сердечно я молился в первый раз:

«Боже, – я шептал, – помилуй мать, отца, помилуй нас.»

 

Перевод А. Максименко

Родная речь

За речь родную мы всегда в ответе,

её бесценным даром нареку.

Как много я постиг на белом свете

благодаря родному языку.

Родная речь звенит в стихах и плясках,

она всевышнего святая благодать.

Родная речь и в бабушкиных сказках,

и в колыбельной, что мне пела мать.

Родной язык любую боль залечит,

и за него мне умереть не жаль.

Напевными словами тюркской речи

я выражаю радость и печаль.

За речь родную тюрки шли на битву,

Чтоб вражеские стяги растоптать.

Татарским языком пою молитву, –

Прости, Аллах, меня, отца и мать.

 

Перевод Семена Липкина

Родной язык

Родной язык, святой язык.

Отца и матери язык!

Как ты прекрасен! Целый мир

В твоем богатстве я постиг!

Качая колыбель, тебя

Мне в песне открывала мать.

А сказки бабушки потом

Я научился понимать.

Родной язык, родной язык.

С тобою смело шел я вдаль.

Ты радость возвышал мою.

Ты просветлял мою печаль.

Родной язык, с тобой вдвоем

Я в первый раз молил творца:

«О, боже, мать мою прости,

Прости меня, прости отца».

 

Перевод: А. Чепуров

 

Родной язык

О, как хорош родной язык, отца и матери язык,

Я в мире множество вещей через тебя навек постиг!

Сперва на этом языке, качая зыбку, пела мать,

А после – бабушка меня старалась сказкою унять.

Родной язык, ты мне помог понять и радость с малых лет,

И боль души, когда в глазах темнеет, меркнет ясный свет.

Ты мне, родной язык, изречь молитву первую помог:

«Прости меня, отца и мать, великодушен будь, мой бог!»

 

Габдулла Тукай

 

Перевод Айдара Хусаинова

 

Родной язык

 

О родной мой, о прекрасный, отца-матери язык!

В мире многое познал я, чрез тебя его постиг.

 

О родной мой! Ты – подмога в том, что я при свете дня

С детства понял, где же счастье, а где горе для меня.

 

О родной мой! Ты – молитва, что твердил я без конца:

– Пощади меня, о Боже, мать родимую, отца!

 

В первую очередь обращает внимание, что во втором двустишии цезура находится не после восьмого слога, а после седьмого, что разрушает ритм стихотворения, выглядит как инородное тело.

В нем вводится новый актор бабушка, который больше не появляется в стихотворении. Ну и просто смешно, что лирический герой просит прощения у Бога для себя, отца и матери, а бабушка пусть горит в аду, что ли?

Все остальные двустишия начинаются одинаково – с обращения к языку. В них автор выступает как действующее лицо.

Во втором двустишии – он субъект воздействия, он не активен. Исходя из этих соображений, полагаем, что второе двустишие инородно для данного стихотворения и было в него внесено помимо авторской воли.

Автор  наверняка сумел бы правильно поставить цезуру.

 

Любопытны разночтения между первым и вторым изданием, когда была изменена шестая строчка.

В первом случае с помощью языка выражались счастье и печаль лирического героя, во второй редакции язык помогал понять, где счастье, а где горе. Это важное положение для заключительного двустишия.

В нем говорится о том, что первая молитва, с которой обратился к Богу лирический герой, была на родном языке.

Это очень важное положение, поскольку, как известно, мусульмане молятся Аллаху на арабском языке.

Итак, мы видим, что в первом двустишии язык позиционируется как инструмент познания, во втором – как инструмент различения счастья и горя, то есть добра и зла, а в третьем – постулируется необходимость молиться Богу на родном языке! То есть перед нами ни что иное как программа джадидов, которые пропагандировали просвещение и развитие науки!

Что касается чтения молитвы на родном языке, то, к примеру, за это выступал оренбургский муфтий Мухаммадьяр Султанов и многие другие священнослужители. Подробнее об этом можно прочитать здесь https://realnoevremya.ru/articles/41022

 

То есть перед нами не обычное стихотворение, а политический призыв, если хотите, пропаганда.

 

В последнем двустишии слово «ярлыкагыл» мною переведено как «пощади». Мне оно кажется наиболее точным в данном случае.

Переводить как «прости» слишком обыденно, да и за что прощать ребёнка? К тому же слово прости в татарском языке звучит как гафу ит. Именно для бытового обихода.

Переводить как «помилуй» так же неточно, поскольку дает отсылку к православной практике.

Так что слово пощади передает экспрессию ребенка перед лицом всемогущего Бога, к которому он обращается как ходам, это местное название Всевышнего.

Итак, мы видим, что перед нами не просто лирическое стихотворение, а ясная и четкая политическая программа, отражающая точку зрения одной из действующих на тот момент политических сил в обществе. Она была обращена к душе каждого читателя и призывала весьма недвусмысленно к конкретным действиям.

Введение в текст второго двустишия было призвано ее смягчить, смикшировать, возможно, это было сделано в последний момент под влиянием цензуры.

Именно этот момент размывался при переводах, поскольку переводчики не понимали контекста создания стихотворения. Теперь же, на наш взгляд, можно утверждать, что понимание стихотворения Габдуллы Тукая «Туган тел» прояснилось.