Мудрость Мустая. Байка первая

Думаю, каждый, кто с ним встречался, кто читал его книги, хранит в сердце доброту и человечность Мустая Карима. Они, словно жаркий летний день, охватывали собеседника, словно самый щедрый дар, возможный в нашем мире.

Таков был Мустай Карим в жизни, таков он был и в творчестве. Для него читатель — это родной человек, именно ему поэт стремится поведать, что у него на сердце, высказать свое самое заветное и драгоценное слово. Думаю, что это идет из самого раннего детства, когда учителем и собеседницей будущего поэта была Старшая Мать.

Но, преодолев первое смущение, и новый знакомец, и читатель обнаруживали, что существует и какое-то иное качество, нельзя было забыть, что перед вами непростой человек. Эти ощущения с годами складывались в понятия — великий, мудрый, гениальный. Действительно, с годами масштаб личности Мустая Карима только растет. Чтобы его передать, нужны такого же масштаба исследования, которые, я уверен, последуют в будущем.

Я же хотел обратить внимание на мудрость Мустафы Сафича. Бывает мудрость, пугающая своей внемирностью, выламывающаяся из обыденности. Бывает мудрость книжная, идущая скорее из веков, что прошли до нас, поражающая парадоксами вневременья.

Мустай был наш, свой, родной. Мудрость его касалась нашей с вами жизни, но это был взгляд великого человека. Это мудрость высшего порядка, она проявлялась в жизни, приводя ее к гармонии, избавляя от хаоса. Это была божественная работа, когда само присутствие Бога привносила в мир порядок. Мы не знаем, как это Он сделал, но вот результат.

Конечно, Мустай Карим это посланец Высших сил. И в нем эти силы нашли свое достойное воплощение.

Я хотел бы предложить вниманию читателей небольшие истории, в которых, как мне кажется, есть отблески того, что называется мудростью Мустая.

* * *

— Мустафа Сафич, кому принадлежит поэт? — спросил я как-то Мустая Карима. — Народу или какой-то социальной группе?

— Поэт не яблоко раздора, он создан объединять всех, а не ссорить и противопоставлять, — сказал Мустафа Сафич. Потом он улыбнулся и спросил:

— Как думаешь, хорошо я сказал?

Продолжение следует…