Как нам обустроить литературу?

Что ж, давайте именно с этой точки зрения посмотрим на литературу, на ее роль и место в нашем обществе.

Чемодан без ручки или баня с пауками?

Но сначала давайте задумаемся – нужна ли нашему государству и обществу литература вообще? Может быть, есть смысл сказать самим себе – поиграли и хватит? Однако русская литература до сих пор в мире пользуется огромным авторитетом, Толстой и Достоевский – это фигуры номер один в мировом рейтинге, и добровольно отказываться от такого бонуса – это по меньшей мере неразумно. Их авторитет – это как раз такая ручка, за который этот чемодан нести весьма удобно.

Второе соображение не столь очевидно, однако оно будет понятным, если обратить внимание на то обстоятельство, что поэт в России – это, с одной стороны, больше, чем поэт, но уж всяко не нарушитель сословных границ. То есть литератор в России хочет быть литератором и никем иным. Это в других странах авторитетный писатель становится – есть тому примеры – политическим деятелем или финансовым магнатом, но в нашей стране даже Солженицын, когда его приглашали вернуться в страну, стал требовать не министерского поста или нефтяной компании, а именно чтобы опубликовали его книги.

Есть и другие примеры, когда люди живут в литературе и не помышляют ни о чем другом, как оставаться в ней. Редчайшие исключения только подтверждают это правило. Скажу больше – уверен, что это одна из форм человеческого существования, не самая худшая. Это – образ жизни, как крестьянский труд или труд рабочего. И если его поддержать, то он, во-первых, не требует слишком больших, неподъемных затрат, а во-вторых, сулит много хорошего, вспомним тех же Достоевского и Толстого. Отнеситесь к этому именно таким образом, и вы увидите, как это нужно нашему обществу. Люди хотя бы научатся у писателей ясно выражать свои мысли. Что в этом плохого?

Дотошные американцы подсчитали, что смерть человека есть прямой убыток обществу и государству, причем они вывели четкие цифры. Для России она составляет один миллион долларов. Она складывается из налогов, иных доходов и так далее. То есть если государство и общество продлят жизнь литераторов, они получат ощутимый доход, если уж вас так заботит именно финансовая составляющая.

Наш контент

Однако если продолжить аналогию с компьютерами, то литератор производит не что иное, как софт, то есть программы для конкретной жизни людей, так сказать, руководство к действию. Приведу пример из нашей газеты «Истоки». Ветеран – нефтяник Юрий Келлер, вспоминая свое детство, написал, что он был болезненным ребенком. Но, прочитав в какой-то книжке воспоминания полярника, как тот обливался холодной водой и закалился, стал ему подражать и всю жизнь имел хорошее здоровье.

Я нарочно взял самый что ни на есть простой пример, который каждый может развить до нужных ему степеней. Ясно одно – литература представляет собой «знаниевый реактор», ее деятельность абсолютно противоположна знаменитой «бритве Оккама», она постоянно порождает новые смыслы и ценности. Какие-то из них бывают востребованы, какие-то нет, но в любом случае это вдохновляет людей и общество.

И тут как раз важно иметь свой собственный софт, не находите? Мы уже начитались Маркса в свое время, спасибо.

Чтобы стоять на месте – надо быстро бежать

Людям, которые считают, что в нашей литературе не все обстоит благополучно, ничего доказывать не надо – они и так понимают, что ситуацию надо менять.

Сложнее с теми, кто полагает, что все идет как надо и что любое вмешательство пагубно. Именно поэтому я бы хотел обратить внимание на горький опыт последних десятилетий, а именно – референдум по сохранению Советского Союза, когда большинство населения страны проголосовало за страну. Однако это не сработало, и СССР развалился. 

Такого рода примеров можно привести во множестве, собственно, именно через них наиболее ярко выясняется несоответствие желания большинства и реальности, иначе говоря, доминирующее настроение не претворяется автоматически в жизнь. Получается, что жизнь общества течет по иным законам, чем в компьютере, и для того, чтобы что-то сохранить – нужно это менять. А уж если вы что-то хотите сохранить в точности, то менять надо еще быстрее. Таков парадоксальный закон нашей с вами жизни, впервые сформулированный писателем Льюисом Кэрроллом в своей сказке «Алиса в Стране чудес». Возможно, именно эта сказка помогла англичанам успешно противостоять вызовам времени...

Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича…

Но если мы действительно решимся что-то менять, то встают важнейшие вопросы – с чего начать, какие цели преследовать, кто будет все это делать, зачем все это и что в конечном итоге получится. Но поскольку за двести лет существования в России литературы ответа на них не было найдено, то, возможно, искать их и не нужно. Это все равно что, наблюдая со стороны сороконожку, озаботиться, с какой ноги ей ходить, а до этого не пускать ее, бедную, гулять ни туда, ни сюда. Возможно, именно сегодня настала пора признать за литературой право на самостоятельное существование и, так сказать, отделить от государства. Кстати, на резонные возражения, что, мол, она и сегодня отделена от государства, легко дать ответ – это не так, поскольку литература живет в обществе, которое подчиняется законам, установленным государством. Но эти законы никак не учитывают специфику литературы, это как если бы придавить сороконожку ту же сапогом и сказать, мол, пой птичка! Ну так дайте возможность сперва превратиться в птичку, а уж потом требуйте песен. Собственно, в чем-то Агафья Тихоновна из пьесы Гоголя «Женитьба» права – надо дать возможность литературе сколько угодно соотносить одни вещи с другими, только тогда, думаю, она станет сама собой, вполне себе отдельной сферой жизни. Да и Пушкин не зря говаривал, что поэтов надо судить по их собственным законам. Так давайте впервые попробуем предоставить литературу себе самой и посмотрим, что из этого получится.

Образ жизни – литература

Двести лет вместе с литературой позволили накопить большой эмпирический материал, который до сих пор не обработан по существу. Однако если мы непредвзято посмотрим на жизнь любого литератора, то увидим одну и ту же формулу: «Текст – Издание – Обсуждение». Писатель пишет текст, потом его публикует, а потом идет обсуждение в обществе. Все! Редчайшие исключения только подтверждают это правило.          

Значит, нужно сделать так, чтобы этот процесс не прерывался, и все будет хорошо.

Однако надо рассмотреть не только тот период, когда литератор уже состоялся и вовсю работает, необходимо принять во внимание весь цикл существования писателя – от рождения до посмертной памяти. Тогда для нас станет очевидным, что в сферу литературы входят литературные объединения в школах и Дворцах молодежи, вузах, райцентрах и городах, литературные газеты и журналы в республиках, областях и столицах, союзы писателей, литературный фонд, наконец.

Вперед, к истокам

Все тот же эмпирический материал, драгоценный опыт подсказывают нам, что писатель не приходит в литературу готовым к употреблению, он проходит определенные стадии, для которых есть уже и названия – начинающий, молодой, состоявшийся, мэтр, иначе говоря, учитель молодых. Собственно, это и подсказывает нам, как должна быть организована жизнь писателя на разных стадиях.

Если перед нами мэтр, то это обычно пожилой человек со своими очевидными проблемами. Соответственно, он доложен вести посильную работу в литературных объединениях, выступать на встречах с читателями, с большим начальством, на презентациях очередных книг, он должен написать мемуары и заботиться о своем здоровье.

Во всем этом ему очевидным образом должна помогать какая-то организация. И самым очевидным образом получается, что это должен быть Литфонд России, который таким же очевидным образом должен быть государственной организацией, частью пенсионной системы России. Государственная машина как раз хороша тем, что она пытается быть объективной и работает на основании законов.

Скажу больше – настоящий писатель после 60 и должен быть только членом Литфонда. Он должен выйти из состава союза писателей, все, что он мог, он уже сделал до 60 лет, а если не успел – ну, извините, настало время подумать о душе. А если не проходит желание показать себя на поприще организаторском – то никто не мешает создать свою партию, свою общественную организацию и так далее. Не секрет, что союзы писателей, как, впрочем, и иных общественных организаций, по большому счету, есть ветеранские организации, средний воздаст которых зашкаливает за 70 лет. Это отпугивает от них молодежь, да и тот общественный продукт, который мог бы быть произведен – не выходит, как чаша у мастера Данилы.

Другое дело – обновленные союзы писателей, в которые не стоит принимать слишком юных, но в которых будет оптимальное соотношение по возрасту. Такие поджарые союзы писателей вполне смогут заниматься своей работой, то есть помогать писателям работать над произведениями. Хотя что я говорю во множественном числе? Необходим один союз писателей с возможностью фракционной работы. Три-четыре фракции и их руководители становятся сопредседателями общего союза с равными правами. Известно, что единоначалие в общественных организациях легко перерождается в тиранию или, мягко говоря, преобладание единственного верного учения.

Если обновленный союз писателей станет заниматься только тем делом, которым он обязан заниматься – планово обсуждать вышедшие тексты, публично, с назначением докладчиков, с тем, чтобы мог и был обязан выступить каждый, – то это сразу придаст его работе динамику. Хватит союзу писателей призывать расстреливать троцкистских или каких иных собак, пора вернуться к своему основному занятию!

Правда, это может показаться кому-то скучноватым – составлять планы, графики обсуждений, учитывать явку, делать выводы; но ведь всегда есть политические партии, в которые любой гражданин может вступить, чтобы предаваться мыслям об уникальности исторического пути либо о том, что иного не дано. Возможно, настало время перестать путать божий дар с яичницей, и священное право оспаривать налоги следует реализовать в соответствующих местах, с тем, чтобы писатель размышлял о своем, писательском – стоит ли писать «жи» и «ши» через букву «и». А чтобы писатель не заорганизовался, пора установить срок пребывания во всякой должности восемь лет, и ни минуты больше. Феномен секретарской литературы должен уйти в прошлое, вослед Советскому Союзу. 

В такой системе и Литературный институт превратится в структуру, с которой каждый ее выпускник будет связан всю жизнь. Сегодня студент, а завтра никто – этот лозунг должен кануть в Лету. Вышла книга – ее должны обсудить в Лите, если же их слишком много – то на что существуют выпускники, из которых можно и должно составить пул экспертов, ежемесячно составляющих рейтинг новых произведений.

В этой системе и литературные журналы, и газеты получат новую жизнь. Во-первых, должны быть национализированы наши старейшие литературные журналы. Представьте себе, что некие граждане образовали ООО под названием НКВД, ГПУ и КГБ и давай пользоваться авторитетом, наработанным за десятилетия труда старших товарищей, если не всей страны. Бренд не может быть приватизирован частью, это общее достояние. Оно должно снова стать общим достоянием, а не местом, где можно спокойно дожить до мафусаиловых годов.

Тогда и разрозненные литературные объединения станут частью большого целого, которое называется литературный процесс. Что проще – обсуждать тексты участников лито, а лучших рекомендовать на совещания молодых писателей, в издательства и журналы? 

Разумеется, люди, которые станут руководителями лито, должны получать за свою работу соответствующее вознаграждение. Вот и появится работа для литераторов, тех, для кого эта работа важна.

Скажу больше – обсуждая каждую вышедшую книгу, можно получить большой терапевтический эффект, высвобождение сил общества для разумной работы. При этом никто не мешает давать нужные премии нужным людям, если уж это так важно, хоть каждые полчаса.

Глас писателя – глас божий

Как-то к нам на литературное объединение УФЛИ приходила дама- профессор из Кембриджа. Мы разговаривали, задавали вопросы, и вдруг выяснилось, что Оскар Уайльд все-таки не считается в Англии в соответствующих кругах писателем, да и нападки на Шекспира – это весьма и весьма дурной тон. И это правильно, видимо, иметь в стране какие-то святыни, которые должны быть защищены всей мощью английских канонерок.

Пушкин говорил, что слово поэта есть его дело. Очевидно, что так оно и будет, если литература станет в стране полноценным сословием, когда пишущий будет не частником с мотором, а полноценным участником мыслительного процесса всей страны, причем защищенным участником.

В бизнесе и науке давно уже применяется технология мозгового штурма, когда в процессе обсуждения выдвигаются самые нелепые предложения и предположения, но среди которых появляется неожиданная мысль, которая иначе не пришла бы в голову никому. Именно она и является оправданием всего процесса, именно она сулит наибольшие перспективы. Так почему бы не взглянуть на литературный процесс в стране как на своего рода постоянный мозговой штурм? Это, с одной стороны, закаляет его участников, с другой – на этой основе рождаются новые мысли, реальные мысли, а не симулякры западного мышления.

Льва Толстого, Достоевского и Чехова уважают не потому, что за ними стоят ракеты класса СС-20. Русская литература уже доказала, что она может порождать гениев такого уровня. Что мешает этому процессу заработать вновь? Что мешает обеспечить условия для создания такого продукта, хотя бы на экспорт? Видимо, стоит подумать, как убрать ограничения и препятствия, если мы хотим стать полноценными участниками всемирного процесса. Пора производить впечатление на людей тем, что они воспринимают положительно. В управдомы переквалифицировать, думаю, российских литераторов все-таки не стоит, шанс возродить литературу есть, и немалый. Причем этот механизм требует всего лишь однократной настройки, а вовсе не ежедневного кропотливого надзора.