Соловьиные трели литераторов

И вот мы, укоренелые горожане, тоже стремимся к природе, к лесу, к травке и всякий выходной стараемся проводить на даче. Спится на природе прекрасно, тишина кругом неописуемая. И вот как-то я проснулся на своей даче в Федоровке (надо ли говорить – зачем), вышел на крыльцо и остолбенел – нет, не от яркой и зловеще-полной луны, освещающей все и вся, а от пения маленькой и совсем незаметной глазу пташки – соловья. Пение было настолько вдохновенным и выразительным, что я застыл от удивления, вслушиваясь в невыразимые музыкальные рулады. Соловей поет не механически и однообразно, как иные птицы, а всякий раз по-новому и неожиданно. И вроде ничего особенного в том пении нет, а стоишь, слушаешь – и не перестаешь удивляться. И я подумал – а способны ли мы, писатели, вот так, за здорово живешь, писать и удивлять своих читателей? Чем живет современный писатель, что толкает его на написание той или иной творческой вещи, произведения?

В давнюю пушкинскую пору, когда писатель брал в руки перо (и, видимо, так оно и было), он писал не ради славы или денег, а для того, чтобы донести до друзей или близкого ему окружения какую-то мысль, образ или словесный оборот. Написал, запечатал в конверт и послал. Кому? Друзьям в Петербург, или в Москву, или Ригу. И ждет долгие месяцы ответа. Какая же радость случается, когда долгожданный ответ находит адресата! Если же удастся поместить фельетон в газету или же в столичный журнал, тогда это настоящее счастье. Так зачем же сейчас пишут писатели?

В советское время (и это частенько было именно так) писали по указке сверху: позвонили откуда надо и потребовали, то есть попросили, то что надо. И тотчас все бывало исполнено. Лишь некоторые, лихие и отчаянные, могли противостоять советскому молоху. «Стыжусь стоять с дежурной одой перед твоим календарем…» – писал несгибаемый Александр Твардовский. И держал слово, не прогибался перед властью. Это про него сказал другой, не менее выдающийся поэт Борис Чичибабин:

…ты в рифмы Теркина оправил,

как сердце вынул из себя…

Большинство же жили по законам времени.

Прошли советские времена, наступили иные, свободные от идеологии, но совсем не свободные от денег. И теперь уже нынешние писатели, запрятав вдохновение в дальний бабушкин сундук, с готовностью пишут то, что требуют от них уже иные обкомы и горкомы. Писатель пописывает, а читатель почитывает (вспоминаем, кто и когда это говорил). Нужно ли перечислять имена тех, кто и так у всех на слуху? Включите телевизор, щелкните тумблером радио, и все предстанет пред очи ваши, будто бы никогда и не смолкало. К этому ли мы стремились, этого ли жаждали, это ли было нашей недостижимой духовной планкой? Вот о духовности стоит поговорить отдельно.

Во все времена, хотим мы того или не хотим, литература, писательское дело обслуживало государство. То, что требуют массы, то и поставляли писатели. Что бы мы там ни говорили, какую духовность ни проповедовали, это так. Редкие писатели, гении, коих единицы, писали о том, что они сами лично видели и чувствовали, – общество их пинало, гнало, втаптывало в грязь с ожесточением, а гении что? Правильно. Терпели, ибо они – гении! Но я не про них. Я не из их когорты. Так что выходит: что чувствуют массы, то и пишут писатели. Дальновидные писатели пишут на потребу дня, наваривая на этом быструю денежку, талантливые писатели идут чуть дальше, пробуя воспитывать эти самые массы. Кому удается, тот на коне, кому не удается – тот в дерьме. Наука несложная, но опасная. Оттого шутят с этим немногие.

И все же некоторые бросаются в этот омут с головой и находят в этом омуте удовольствие. Пример? Пожалуйста.

Стихи из дома гонят нас,

Как будто вьюга воет, воет

На отопленье паровое,

На электричество и газ!

Скажите, знаете ли вы

О вьюгах что-нибудь такое:

Кто может их заставить выть?

Кто может их остановить,

Когда захочется покоя?

А утром солнышко взойдет, –

Кто может средство отыскать,

Чтоб задержать его восход?

Остановить его закат?

Вот так поэзия, она

Звенит – ее не остановишь!

А замолчит – напрасно стонешь!

Он незрима и вольна.

Прославит нас или унизит,

Но все равно возьмет свое!

И не она от нас зависит,

А мы зависим от нее...

Правильно, это – Рубцов. Поэт моцартианской силы и свежести, человек, доказавший, что и в наши дни традиционная русская поэзия не утеряла позиций и способна соперничать с современным белым стихом с его всегдашним черным наполнением. И вот вам ответ на поставленный вопрос – зачем пишет писатель? Как-то в одной из своих статей я обмолвился, что подлинная поэзия – это природный поэтический дар, помноженный на тихую совестливость души, возведенную в степень зрячей любви к Родине и своему народу. Вот и весь секрет, вся формула. Повторю это и сейчас. Ибо ничего лучшего пока не придумал. Вот бы нам, писателям, так же работать, к такому же стремиться. Может, что-нибудь и у нас получится?

Когда заря, светясь по сосняку,

Горит, горит, и лес уже не дремлет,

И тени сосен падают в реку,

И свет бежит на улицы деревни,

Когда, смеясь, на дворике глухом

Встречают солнце взрослые и дети, –

Воспрянув духом, выбегу на холм

И все увижу в самом лучшем свете.

Деревья, избы, лошадь на мосту,

Цветущий луг – везде о них тоскую.

И, разлюбив вот эту красоту,

Я не создам, наверное, другую...