Башкирские страницы Короленко. Часть первая

…Теплый солнечный июньский день. Тихие улицы Уфы благоухают запахами цветов и трав. Почти в каждом палисаднике густо зеленеют сады. Маленькие деревянные домики уютно смотрят оконцами в обрамлении ажурных наличников и распахнутых ставень. Не привлекая особого внимания редких прохожих, идет по сонной улице плотный широкогрудый мужчина. Судя по его неторопливой походке и обостренному интересу к не столь уж броским достопримечательностям, встречающим его на пути, можно догадаться, что он приезжий. Да и одет он, кажется, не по погоде: сарпинковая рубаха синего цвета подпоясана кожаным ремнем, черные брюки заправлены в сапоги. Густая курчавая борода и богатая черная шевелюра, красиво обрамляя правильные черты привлекательного лица, как бы подчеркивают зоркость и мудрость спокойных карих глаз. И от всей коренастой, крепкой фигуры этого симпатичного человека веет удивительным спокойствием и уверенностью. Таким, вероятно, предстал перед уфимскими жителями более ста лет тому назад Владимир Галактионович Короленко (1853–1921).

Выдающийся русский писатель В. Короленко в июне 1891 года приезжал в Уфу, чтобы разыскать те места, где был лагерь видного пугачевского сподвижника Ивана Никифоровича Зарубина-Чики.

Поездке в Уфу предшествовали следующие обстоятельства. 22 октября 1887 года Короленко был избран членом Нижегородской архивной комиссии и увлеченно занялся историей, в частности внимательно перечитал «Историю России с древнейших времен» Соловьева. Последний том был доведен до 1775 года, то есть до поражения повстанцев под руководством Пугачева. Именно это, надо полагать, и послужило импульсом к пробуждению интереса Короленко к пугачевской теме. К тому же в Нижегородском историческом архиве ему удалось найти некоторые материалы, относящиеся к Крестьянской войне.

Размах величайшего в истории России движения, потрясшего основы екатерининской империи, незаурядная личность Пугачева увлекли Короленко, и он задумал написать повесть «Набеглый царь». Долгие годы писатель изучал и фольклорные материалы о «народном царе», писал своим многочисленным друзьям и знакомым в разные города России, в том числе и в Уфу, запрашивая их об архивных и других данных, касающихся Крестьянской войны 1773–1775 годов.

Не ограничиваясь изучением отечественной истории по печатным и архивным источникам, а также информациями своих корреспондентов, Короленко совершил ряд поездок по Нижегородской губернии, Среднему Поволжью, Южному Уралу и Восточному Казахстану. В частности, вместе со своим другом, видным общественным деятелем – народником, членом редакции «Русского богатства» Николаем Федоровичем Анненским в конце июня 1891 года он ездил в Самарскую и Уфимскую губернии.

Интенсивный сбор материалов о Пугачеве продолжался до 1905 года. Позднее Короленко вновь надеялся вернуться к взволновавшей его теме; во всяком случае, в канун Великой Октябрьской социалистической революции говорил жене: «Надо бы мне приняться за Пугачева». Однако большой подготовительный труд остался неиспользованным: повесть «Набеглый царь» не была завершена. Лишь малую толику своего «пугачевского архива» писатель использовал в очерках «У казаков» и «Пугачевская легенда на Урале».

По поводу «Пугачевской легенды» Короленко 26 октября 1900 года писал Анненскому: «Она… по моему мнению, составляет лучшую и самую интересную главу из написанного до сих пор. Материалом для нее послужили отчасти печатные работы казака Железнова, отчасти же собранные мною от старых казаков предания и частью – войсковой архив. Интересно, что в то время как «печатный» исторический Пугачев до сих пор остается человеком «без лица», Пугачев легенды – лицо живое, с чертами необыкновенно яркими и прямо-таки реальными, образ цельный, наделенный и недостатками человека, и полумифическим величием “царя”. Меня самого поразило это, когда я собрал воедино все эти рассказы. Нечего и говорить, что до сих пор его считают настоящим царем…»

«Уфимских страниц» в жизни Короленко немного: они связаны с творческой историей повести «Набеглый царь», поездками писателя по «дорогам Пугачева» и в какой-то мере отражены в его переписке. Особый интерес представляют письма уфимского литератора П. Добротворского к Короленко, широко отразившие быт и нравы «столицы дикой Башкирии».

В фонде Короленко, хранящемся в Отделе рукописей Государственной библиотеки СССР имени Ленина, мною были обнаружены письма к нему из Уфы от Добротворского. Всех писем 13, объем их – 26 листов тетрадного формата. Все письма – автографы, написаны рукой Добротворского. Почти полностью использованы обе стороны бумаги, так что фактический объем писем – 52 страницы. Письма датированы 1891, 1893, 1899, 1900, и 1903–1905 годами, адресованы в Петербург, Нижний Новгород и Полтаву. Из писем видно, что Добротворский встречался с Короленко в Уфе, получал от него письма и дарственные книги.

Корреспондент Короленко, писатель-публицист Петр Иванович Добротворский (1839–1908) был уроженцем Симбирска, но с 1801 года до конца своей жизни жил в Уфе; долгие годы служил мировым посредником (судьей) в различных уездах Уфимской губернии. Он хорошо знал башкир и часто выступал в провинциальных и столичных газетах со статьями и корреспонденциями, смело разоблачал в них наглых расхитителей башкирских земель; написал ряд бытовых рассказов и очерков из жизни Башкирии, выпустил несколько книг. В своих произведениях он сочувственно и правдиво отразил нищенское существование представителей социальных низов Уфимской губернии. О его книге «В глуши Башкирии» (Екатеринбург, 1901) «Самарская газета» писала: «Сборник состоит из десяти небольших по объему, но больших по своим литературным достоинствам рассказов, написанных блестящим оригинальным пером человека, детально изучившего природу Башкирии, народную жизнь, ее течение, быт народа, его нравы, обычаи, религиозное мировоззрение, понимающего его экономические и духовные нужды и вложившего в эти рассказы всю свою любовь к ним».

Письма Добротворского к Короленко охватывают по существу почти 15-летний отрезок времени. Писем Короленко к Добротворскому пока, к сожалению, обнаружить не удалось, но трудно представить, чтобы они могли затеряться бесследно. Возможно, эта публикация явится нитью для поиска писем Короленко, о содержании которых пока что мы можем судить лишь предположительно по письмам Добротворского.

Первое из тринадцати сохранившихся писем датировано 10 августа 1891 года. Поблагодарив адресата за присланные книги (короленковские, разумеется, с автографами!), Добротворский продолжает: «Спасибо Вам еще раз за память и за посещение, которое как ни коротко было, но доставило мне большое удовольствие. Вот окрепну немного, еще раз перечту Ваши работы. Вы собираетесь писать о Пугачеве – зачем? Это совсем не в Вашем роде – Вы психолог, тонкий психолог и пользуйтесь этим».

Как видно из этого и других писем, Короленко посетил Добротворского в июне 1891 года в Уфе. Добротворскому тогда было уже за пятьдесят, и как старейший уфимский писатель он пользовался авторитетом у начинающих молодых беллетристов – Александра Митрофановича Федорова, работавшего в ту пору над своим первым романом о Башкирии («Степь сказалась»), и Василия Васильевича Брусянина, впоследствии плодовитого литератора.

Короленко приехал в Уфу, когда ему было неполных 38 лет. Это была их первая и единственная встреча, но она произвела глубокое впечатление на Добротворского, и именно после нее завязалась их дружеская переписка. Цитированное письмо является ответом на просьбу Короленко (высказанную, возможно, еще при личной встрече, но, несомненно, изложенную в письме) – помочь в разыскании материалов о Пугачеве и его сподвижниках. Не одобряя намерения Короленко писать о Пугачеве, Добротворский тем не менее пытался найти интересующие его именитого коллегу материалы.

Окончание следует...