Загадка Абая: величайший неизвестный поэт Казахстана. Часть первая

Души измученной постигни суть!

Тяжелым и тернистым был мой путь.

Я — человек с загадкой, помни это!

Когда умру, не стану ль я землей?

Абай[i] 

Не стремись узнать имя написавшего, лучше запомни его слова.

Абай[ii]

Поэт и философ Абай уже много лет считается отцом-основателем современной казахской культуры. Писатель Аслан Жаксылыков как-то сказал, что из всех ведущих культурных деятелей XIX века, в число которых входили такие люди, как Чокан Валиханов и Ибрай Алтынсарин, наибольшее воздействие на формирование казахской национальной идентичности оказал именно Абай^[1]. Влияние Абая, безусловно, было велико, но, возможно, оно проявилось не так, как хотел думать Жаксылыков и другие писатели его поколения. В настоящее время казахское общество расколото по языковому и культурному принципу, и хотя трудно определить, до какой степени за этот раскол ответственен Абай, очевидно, что в его текстах можно найти элементы, привлекательные для обеих сторон.

Будем ли мы читать многочисленные научные исследования, посвящённые Абаю, или тысячи популярных вебсайтов с информацией о нём, этот водораздел бросается в глаза. Русскоязычные казахи восхищаются Абаем как первым поборником русского языка и культуры, как человеком, способствовавшим русско-казахской дружбе. Для казахоязычных казахов Абай в первую очередь яркий и оригинальный лирический поэт и религиозный мыслитель безупречной нравственности. Но раскол общества выражается не только в положительных, но и в отрицательных суждениях в адрес Абая. Особенный гнев молодых поколений вызывает ядовитый негативизм, которым, как им кажется, пропитаны прозаические труды Абая. Эти тексты были опубликованы в 1933 году под названием «Қара сөздер «Ғақлия» (қара сөз означает по-казахски «проза») и переведены на русский в 1945 году под названием «Слова назидания». В сорока пяти пронумерованных текстах, составляющие «Слова назидания», казахи часто именуются «ленивыми», «невежественными», «завидующими друг другу» и даже «врагами друг другу». С точки зрения критикующих, то внимание, которое казахские школы на протяжении нескольких десятков лет уделяли антиказахскому содержанию прозы Абая, нанесло удар по самоуважению нескольких поколений казахов и создало отрицательные стереотипы о казахах среди других этнических сообществ, тем самым углубив раскол в обществе Казахстана.

Но недостаток взаимного уважения и самоуважения в сегодняшнем казахском обществе – не единственное, в чём обвиняют Абая. Именно он, по мнению критикующих, виновен в том, что казахи не испытывают должного почтения к кочевым предкам. Безусловно, образ Абая как кочевника-казаха, предпочитавшего русскую культуру и русское образование собственным кочевым традициям, весьма неоднозначен. Но сегодняшние критики Абая, по всей видимости, не осведомлены о том, что и его жизненный путь, и его труды были впоследствии отредактированы, и многие антикочевые высказывания были добавлены в тексты Абая уже в советское время.

С другой стороны, нельзя отрицать, что современные школьные учебники в Казахстане сосредоточены исключительно на дидактическом наследии Абая. Например, ученики третьего класса государственных школ Казахстана обязательно изучают два дидактических стихотворения Абая («Пока не знаешь – молчи» и «Ласкают слух, мелодия и слово») и, в первую очередь, 60 слов из Тридцать восьмого слова назидания. Этот небольшой отрывок из самого трудного текста Абая включает в себя девять негативных характеристик, некоторые из которых повторяются дважды: невежество, лень, хитрость, неграмотность, бесстыдство, посредственность, слабый, враг. Принимая во внимание, что дополнительные задания тоже сфокусированы на негативных характеристиках (например, невежественный, неталантливый, ленивый, жадный, лживый и грубый), изучение прозы Абая в 3 классе государственных школ Казахстана означает изучение 17 негативных слов, относящихся исключительно к казахам. Какие выводы должны сделать 9-летние дети из такой усиленной дозы негативности? А к какому заключению должны прийти ученики 6 класса, обязательно проходящие Слово назидания 7, в конце которого содержится самая пессимистичная оценка казахов во всём творчестве Абая? «Если в груди нашей нет света, а в душе нет веры, чем же тогда мы, лупоглазые, лучше животных?! Ведь даже в детстве мы были приличнее. При всём своем неразумии мы были достойны звания человека, ибо стремились познать мир вопреки своему неведению. А ныне мы хуже животных. Ибо животные не знают, зато и не претендуют называться знающими. Мы тоже ничего не знаем, но настолько упорны в своем невежестве, выдаваемом за знание, что готовы пасть замертво с лопнувшими от напряжения кровеносными сосудами».

Поэтому некоторые молодые родители призывают исключить прозу Абая из школьной программы. Яростная критика, которой Абай уже не первый год подвергается в социальных сетях, не встречает понимания у тех казахов, которые считают, что если Абай критиковал свой собственный народ, он делал это не из ненависти к нему, а из лучших побуждений, чтобы казахи стали лучше, преодолев в себе свойственные всем людям наклонности к зависти и лени.

В сущности, с Абаем произошла самая настоящая трагедия. Стихи Абая относятся к числу самых красивых и самых утончённых текстов, когда-либо написанных на казахском языке. Но оценить эти достоинства могут только люди, очень хорошо владеющие языком. Те, кто читал стихи Абая на других языках (в первую очередь русском) знакомились с худшими по качеству текстами, не передающими всей гениальности Абая. Поэзия Абая могла бы объединить казахскую нацию – она могла бы наполнить каждого казаха чувством гордости, что он казах. Но в постсоветский период Абай стал фигурой, вызывающей разногласия, символом культурного и лингвистического раскола в казахском обществе.

В самом сердце трагедии – политические манипуляции, которым стихотворения Абая подвергались в XX веке. Абаю никогда не позволяли быть просто поэтом. Его всегда использовали как политический инструмент. Более того, если посмотреть на эти политические манипуляции более пристально, всё становится ещё более трагично. Большинство того, что нынешние казахи знают об Абае и его текстах, было в действительности придумано в начале XX века и допридумано в советские годы, примерно через сорок лет после того, как русско-казахская «Киргизская степная газета» опубликовала два первых стихотворения Абая.

Уже в 1940 году Мухтар Ауэзов, который с 1930-х годов был вовлечён в советскую пропагандистскую кампанию вокруг Абая, попытался предупредить своих читателей, что накопилось немало проблем, связанных с его текстами^[3]. Ауэзов констатировал: с одной стороны, слишком многочисленны «собиратели» поэзии Абая, обнаруживающие его новые стихотворения, а также «подражатели», пишущие новые стихи в его стиле. С другой стороны, слишком мало подготовленных учёных, которые могли бы, сотрудничая друг с другом и проверяя друг друга, удостовериться в аутентичности этих новых стихотворений. Ауэзов беспокоился, что это может увести «будущих исследователей» в ложном направлении. Чтобы будущие исследователи могли лучше понять поэзию Абая, продолжает Ауэзов, необходимо гораздо больше научных исследований, посвящённых тем историческим условиям, в которых в XIX веке жили такие кочевники, как Абай. Почему он столько говорил о будущих исследователях? Почему делал упор на исторический контекст? Что Ауэзов пытался сказать? В 1940 году Ауэзов, единственный представитель националистического движения Алаш-Орда, переживший сталинские чистки, не мог свободно выразить свои мысли ни по одному вопросу. Подчёркивая необходимость более глубоких исторических исследований, и возлагая надежды на будущих исследователей, Ауэзов, возможно, пошёл на риск, попытавшись передать своим читателям скрытое послание: Абай, кочевник XIX века, не мог придерживаться прокоммунистических и антикочевых взглядов, которые приписывались ему в 1940 году, стало быть, стихи Абая уже не те, что прежде.

Для исследователей, изучающих вопрос о том, как труды Абая и его биография видоизменялись с течением времени, встаёт вопрос: удастся ли когда-либо открыть «золотые самородки» (согласно формулировке Алихана Букейханова^[4], бывшего учителя Ауэзова), скрывающиеся внутри поэзии Абая?

Чтобы заслужить звание «мировой литературы», поэзия Абая должна быть верифицирована в соответствии со стандартами проверки, применяющимися ко всем другим текстам мировой литературы. Такие религиозные тексты, как Пятикнижие Моисеево и Евангелие от Марка, философские труды, как «Аналекты Конфуция», драмы и стихи Уильяма Шекспира изучались веками с целью проверки их аутентичности^[5]. Вследствие этого, у нас больше информации о происхождении этих текстов и она более надёжна: мы лучше знаем, кто и когда их написал. Те же стандарты верификации должны быть приложены и к стихотворениям Абая, не от паранойи, но из почтения. Если старинные тексты, картины и памятники следует реставрировать, возвращая им их изначальный облик, почему не восстановить таким же образом и поэзию Абая?

Учёные уже давно без особого шума признают, что есть сомнения в авторстве Абая и в аутентичности его творчества. Уже в 1932 году учёный и поэт Ильяс Жансугиров отметил, что «биография Абая не была написана по-научному», что она либо «преувеличивала» (дақпырт), либо «основывалась на слухах» (алып-қашпа)^[6]).^[7] Один из видных исследователей трудов Абая в советское время, Заки Ахметов, часто использовал гипотетические обороты («вероятно», «возможно»), анализируя жизнь и труды Абая^[8]. В 2008 году литературный критик Николай Анастасьев признал, что, принимая во внимание отсутствие письменных источников и каких-либо физических данных, «биографию» Абая написать невозможно: в лучшем случае можно нарисовать «портрет или даже силуэт»^[9].

В социальных сетях тоже высказывались сомнения. К примеру, в 2017 году один блогер предположил, что «Слова назидания» Абая были написаны в 1930-е годы командой советских пропагандистов. Более того, он задался вопросом, существовал ли Абай вообще. Последовавшие за этим споры, оскорбления и угрозы подтвердили, что языковой и культурный барьер, расколовший казахское общество, проник и в социальные сети. Однако практически никто из участников дискуссии не задался более глубоким вопросом, который поставил блогер: кто был человек, которого мы сейчас называем Абаем? И написал ли этот человек всё то, что мы сегодня ему приписываем?

Можно ожидать, что настоящая статья вызовет острую дискуссию, потому что в ней будет поставлено несколько вопросов, которые никогда прежде не ставились. Причина этому — не только советская традиция замалчивания, по-прежнему вездесущая, но и ряд других препятствий, вставших на пути учёных. Чтобы изучить, как с течением лет редактировались жизнь и творчество Абая, необходимо стать специалистом в нескольких разных сферах: нужно не только в совершенстве овладеть казахским языком XIX века и использовавшейся для его записи арабской графикой, но и во всех подробностях изучить историю казахских кочевников с момента предполагаемого рождения Абая (1845 год) и до того времени, когда кочевой образ жизни был уничтожен, а Абай получил статус национального поэта (1933 год). Из всех препятствий, стоящих перед абаеведами, последнее, возможно, наименее очевидно: разве трудно как следует разобраться в истории кочевой жизни казахов?

__________________________

^[1] Жаксылыков А.Ж. Поэтика и эстетика Абая. Алматы, 2012.

^[2] Камбарбаева Г.М. Стихи Абая в переводе на русский язык. // Филологический сборник. Вып.3. - 1964. Алма-Ата, 1964. С. 55-62. Доступно по адресу: http://abai.kaznu.kz/rus/?p=504

[3] Әуезов М. Абай жайын зерттеушілерге. Шығармаларының елу томдық толық жинағы. Алматы, 2004. 15-том, 30-33 бет.

^[4] Букейханов А.Н. Абай (Ибрагим) Кунанбаев. // Семипалатинский листок. 1905. Вып. 250.

[5] Ostrowski D. Who Wrote That? Authorship Controversies from Moses to Sholokhov. Ithaca and London, 2020.

^[6] Жансүгіров I. Кіріспе. // Абай Құнанбайұлы. Толық жинақ. Қызыл Орда, 1933. 5-бет.

^[7] Сол жерде.

[8] Ахметов З. Новое о переводах Абая из М.Ю. Лермонтова. // Тюркологический сборник. 1951. Вып. 1. С. 31-42. Ахметов З. Кемел ақын, кемеңгер ойшыл. // Абай шығармаларының екі томдық толық жинағы. / Ред. Е. Дүйсенбайұлы. Алматы, 2005. 1-том, 6-33 бет.

^[9] Анастасьев Н.А. Абай: Тяжесть полёта. М., 2008. С. 7.