Возвращение забытых уфимских литераторов. Часть вторая

Мы увидели на этом пути, что пустое пространство, которое было между вокзалом железной дороги, т.е. старой Нижегородкой у берега реки Белой и самим городом, на расстоянии сказанных 4-х верст, все застроено домами. А тем более по спуску всей орешниковой горы, точно виллы в Швейцарии, эти дома, красиво расположились между тем лиственным лесом, зелень которого еще ярче оттеняет своеобразные формы крыш, окон, резьбы и красок на всех больших и малых, точно ласточкины гнезда ютящихся на уступах и скалах – деревянных домиков. В летний, знойный день уфимский городской житель поистине может найти тут, так сказать, рай земной: прохладу и негу от той пыльной и душной жизни, которой так богаты бывают все центры городов. Эта местность есть лучшее преддверие Уфы.

__________________

В самом центре города мы увидали много новых больших каменных домов с архитектурными украшениями. Из них большое внимание обращает на себя новое, отделанное пока в черне, громадное 3-х этажное здание женской гимназии с церковью и со всеми педагогическими и санитарными приспособлениями. Оно воздвигнуто на Голубиной улице.

Заслуживают внимание пять громадных 2-х этажных городских магазинов (род пассажей) построенных на торговой площади. В них поместили торговлю богатые прежние и вновь приехавшие фирмы: Вогау, Грибушин, Кузнецов, Щетинкин, Берштейн, Леске и пр.

Довольно большой 3-х этажный дом против торговой же площади, вновь открытой гостиницы ”Муроза” (Россия), эта гостиница с большим количеством меблированных комнат для приезжающих, довольно солидная, чистая и удобная – лучшая в Уфе. Напротив нее на углу Бекетовской улицы в доме Поповой, есть гостиница Полетаева, бывшая Попова, и в таком же виде и положении.

__________________

Очень хорош новый 3-х этажный громадный дом в стиле палаццо, именитого купца Ф.Е. Чижова на Большой Казанской улице [ныне ул. Окт. революции]. А дом купца Блохина с братом, на углу Большой же Казанской улицы, своей величиной занимает весь квартал. Величественнее того выглядит визави ему, новый громадный 3-х этажный, пока в черне отделанный, дом Поносова (бывший Кондратьева). И много виднеется других довольно солидных из вновь построенных тех домов, перед которыми дом Дворянского собрания, прежде составлявший единственную красу города, ныне имеющий уже соперников.

Понаехало в Уфу много новых, как коммерческих, так и кустарно-промышленных людей и появилось не мало новых, кроме вышеупомянутых, солидных магазинов – как-то: Стахеева, Гудкова, Паршина, Вавилова, Чижова, Ивановой и друг., не считая кондитерских, колбасных, мебельных и вообще кустарных заведений. Открылись новые банки и проч. и проч. Даже общественное вечернее гуляние чуть ли не столетие совершавшееся на Большой казанской улице, ныне перешло на Лазаретную [ныне ул. Ленина] – более ровную, длинную и открытую.

Словом, в течении десяти лет, своей коммерцией, Уфа увеличилась, по-моему, более чем вдвое. И смотря на эти магазины, склады, лавки, лавченки, лабазы, лари и проч. – большие и малые с мануфактурными, колониальными, галантерейными, косметическими и другими товарами, мне как деревенскому профану, думалось: куда вся эта пропасть идет, кто все это покупает, ибо не видать в них покупателей? Но все больше и больше развивается в Уфе лавок, следовательно есть же потребители.

Почти 30 лет мне знаком уже город Уфа и как медлителен ранее был его прогресс и в моральном и в материальном отношениях, сравнительно своих соседей – других губернских городов: Самары, Саратова, Оренбурга и Перми. Между ними Уфа, хотя тоже и старейшая и замечательно многолетняя соперница в первенстве с Оренбургом по званию ”Губернского города”, т.е., то сама сделается губернским, а Оренбург – уездным, то наоборот, но внешностью она была точно пасынком и все время стояла как бы неподвижно; не то дремала и индифферентно относилась ко всему и вся, не то ждала чего-то и горевала о том, что как плохо улыбается ей счастие, точно бесталанному горемыке сиротинушке.

Но вот наступили 1880-е годы – и она воспрянула. Она смело, бодро и энергично вступила в борьбу с такими сравнительно гигантами, как Казань и Пермь, из-за прав за существование, за большую жизненность, за имение большего центрального значения того важного пункта движения товаров, которое может иметь для всего Урала и Сибири. И счастие улыбнулось ей; и она стала оживляться, рядиться и краситься, точно юная дева в чаянии пришествия обетованного жениха.

“Уфимские губернские ведомости”. № 225, 24 октября 1896 года.

Я долго любовался этим внешним преобразованием Уфы, я рад был за нее, как за свою родину, где я, когда то в молодости жил, родину, давшую нам таких светлых, общеизвестных деятелей как Аксаковы: Сергей, Константин и в особенности Иван Сергеевич, академика Пекарского и др. Не забудет Уфа так же и талантливого своего земляка М.В. Авдеева, автора многих повестей и романов.

Коснувшись их как передовых двигателей нашей духовной жизни и науки, я считаю не лишним мимоходом коснуться здесь современного, так сказать, духовного состояния Уфы. Улучив свободную минуту вечером я пошел к своему давно не виданному мною старинному другу Н.Г., подвизающемуся на поприще фемиды; я думал найти его устаревшим, но, к удовольствию, в нем оказалось даже приятное улучшение. Я спросил Н.Г: ”Ну как ныне идет у вас это ”царство милости и правды”, то царство, о котором незабвенный Освободитель, Император Александр II, так много заботился, что даже душу свою положил на это?”.

– Мы покончили с теми старыми и безгласными судами ”уголовной и гражданской палатой” сказал Н.Г. С 22 июня 1894 г. у нас в Уфе самим министром юстиции Н.В. Муравьевым, открыт новый ”Уфимский окружной суд”. Суд действительно гласный и скорый; то правильное человеческое правосудие, которое вполне ограждает честь, имущество, личность и свободу граждан. Всеми этими царскими милостями так равно и железной дорогой, мы ныне стали на равной ступени с центральными передовыми губерниями. Следовательно, теперь не может быть уже и помину о той ”дикой Башкирии”, именем которой так долго многие называли нашу Уфу”.

– Да, мой друг, все это прогрессивное преобразование прекрасно и слышать и тем более видеть своими глазами в своей родной губернии, – сказал я, – но в заключении позволь тебя спросить еще об одном. Как дела у вас с литературой, или вообще с развитием той науки, мысли и творчества, которые нам служат светочем глубочайших истин к познанию всей нашей мировой жизни, ее целей и значения. Ты знаешь, что эти истины искони были доступны только людям высокого ума и высоких душевных сил. И от них уже мы, ”обыденные люди”, узнаем эти сокровища жизни. И чем ближе они к нам, тем само собою мы более ими гордимся. Не появился ли у нас в Уфе новый талант-мыслитель, как бывшие Аксаковы?

– Ну этим пока похвалиться не можем, – сказал Н.Г. Ведь подобные люди родятся не часто, но веками. Впрочем, Уфа все-таки не так бедна людьми мысли и знаний, людьми, которые самостоятельно могут уже, так сказать, разобраться в требованиях жизни, они могут уже кое-что сказать от себя в деле развития.

На этом наш разговор окончился, мы простились.

“Уфимские губернские ведомости”. № 226, 25 октября 1896 года.