Шестьдесят пять жизненных лет и оттенков – не только серого. Часть вторая

С 1973 года по 1975 год служил в рядах Советской армии. Сначала полгода в учебном подразделении школы младших авиационных специалистов в Красноярске, затем 1.5 года в г. Тарту в Эстонии. При всей сложности и определенных тяготах армейской службы для меня эти годы – одни из лучших лет в моей жизни. В Красноярске я увидал красоты Сибири, познакомился со сверстниками, призванными со всего Советского Союза. В Тарту я уже служил на военном аэродроме по обслуживанию локаторов системы посадки самолетов. Больше половины службы проходила на объекте (или точке – как мы называли), где помогали с помощью средств локатора сажать самолеты на аэродроме. Мы дежурили, как правило, по двое-трое ребят. Полеты иногда продолжались по восемнадцать часов в сутки, а нам приходилось дежурить все это время. Чем еще примечательна служба в Эстонии, в городе Тарту. Тарту, в прошлом Юрьев, город с интересной многовековой историей. Город с богатой вековой архитектурой и культурой, в том числе западной. И когда приходилось бывать в старой части Тарту, то казалось, что попал на экскурсию. Что стоит один знаменитый Тартуский университет, который был основан в 1632 году, и в нем в свое время учились – Владимир Даль, Владимир Сологуб, Николай Языков, Викентий Вересаев. У меня такое знакомство вызывало только восхищение.

Еще один приятный сюрприз, так сказать, ждал меня в то время в Эстонии. Дело в том, что тогда туда призвали парней со старших курсов Московских вузов. Это были уже взрослые современные парни. В основном все эрудированные. Я многое от них узнал, общаясь на нашем объекте в свободное от службы время. У меня после общения с этими ребятами зародился колоссальный интерес к новым знаниям, и я стал баловаться писанием стишков, которые звучали примерно так:

Но было иногда некомфортно в Эстонии. В городе чувствовалось негативное отношение некоторых граждан к солдатам. Правда, это не было доминирующим. В сельской же местности, в частности на хуторах, с отношением к нам было нормально. Вообще, служба в Советской Армии – это целый пласт в моей жизни, где я, как личность, формировался с твердым представлением долга и обязанностей, где всегда основным аргументом было понятие – надо. При этом главным всегда было познание жизни, техники, а в основном людей.

С одним сослуживцем из тех призванных москвичей, с Володей, я дружу до сих пор. После окончания службы я вернулся в Нукус. Меня пригласили на работу радиотехником в нукусский аэропорт в систему посадки (у них в то время с кадрами была проблема). После двух месяцев работы я уволился (согласно договоренности), уехал в Ташкент и устроился там в наладочный участок, по основной своей профессии техника по релейной защите и автоматике, где до армии уже работал восемь месяцев. И там начались рабочие командировки на энергетические объекты. Основным тогда объектом оказалась ГРЭС в городе Джамбул в Казахской ССР. Город, названый в честь поэта Джамбула Джабаева, который в 1941 блокадникам Ленинграда написал такие: «…Ленинградцы дети мои, Ленинградцы гордость моя…» Работали мы на ГРЭС много и хорошо (сужу об этом потому, что все наше до сих пор хорошо работает) – бывало сутками не покидая объект. За год запустили два новых энергоблока.

Там, в городе Джамбуле, у меня произошли два радостных события. Мы поженились с Лидой, моей коллегой. Сыграли комсомольскую свадьбу в заповеднике Талас. (Между прочим, с ней счастливо прожили вот уже 43 года). И у нас 31 декабря 1976 года родился старший сын Руслан. Коллектив наладчиков был относительно молодой. Всего в тот год сыграли три комсомольские свадьбы. Комсомольского в свадьбах было только название, и то, что всю организацию свадеб брали на себя друзья и весь наш коллектив. Еще мы проводили вечеринки по праздникам, – «капустники», как бы их сейчас назвали, – где веселье и шутки были главными гостями. Часто коллективом выезжали на природу. Зимой же на рыбалку на озера, где обязательно устраивали соревнования – кто больше наловит рыбы. А еще я с друзьями повадился ходить в книжные магазины. На ГРЭС нас возил заказной автобус. И вот чуть ли не каждый день, возвращаясь с работы, мы выходили у книжного магазина. Подолгу сидели в магазине «Букинист», читая, как в библиотеке. Часто с друзьями обменивались книжными находками. В это время я, наверно, прочитал больше всего книг. Однажды мне дали на одну ночь прочесть «Один день Ивана Денисовича».

Начальником ташкентской наладки была Бобонина Наталья Андреевна, хороший руководитель, грамотный специалист, и очень душевный человек. Она по каким-то причинам посылала на объекты девушек и парней, а со временем из них получались семейные пары. Вспоминая те годы – я несколько лет назад написал такие строки:

Вскоре меня и мою семью перебросили на другой объект. За тысячи километров от Джамбула на Марыйскую ГРЭС в Туркменскую ССР. ГРЭС находится в 12 км. от города Мары (до 1937 года назывался Мерв). Место историческое. Первый же мой объект в Туркмении – газовая компрессорная, находившаяся в песках Каракумы – 150 км от населенных пунктов. Путь лежал через речку Мургаб, на которой был городок Байрам-Али, рядом с которым находились развалины древнейшего Мерва (в 30 км от г. Мары), Он образовался (конец 3-го – начало второго тысячелетии до н. э.) На рубеже нашей эры один из главных городов Парфии. Столица персидской сатрапии Маргиана и государства Сельджуков. За Мерв в истории всегда близкие и дальние соседи. В 1221 году Мерв был разрушен монголами и долго не мог возродиться до былого величия.

Газовая компрессорная, как я уже сказал, была построена в центре Каракумов. Оборудование компрессорной по большей части было немецкое. Электроэнергия по высоковольтным линиям 220 кв. поступала с Марыйской ГРЭС. Наша задача была налаживать электрическую подстанцию, и мы работали сутками. На самой компрессорной были другие наладчики. Туркменский газ должен был поставляться на запад вплоть до ФРГ. Важность объекта была велика. Туда на пусковую стройку часто приезжали всевозможные комиссии и устраивали проверки, потом штабы, и планерки. Время было советское, но не такое грозное, как сейчас об этом иногда говорят. Шел 1977 год, до Перестройки оставалось восемь лет. Я здесь хочу рассказать пять случаев – а вы решите сами, как к этому отнестись.

Первый случай произошёл, когда на компрессорной нас селивший комендант-мужчина сказал:

– Будете жить в большом вагончике. Там у нас была «ленинская комната», надо только немного прибраться.

Позвал с собой меня и, в помощь мне, монтажника Бориса (Бориса я немного знал, а здесь он работал и жил уже полгода). Когда он открыл вагончик, на стенах висели портреты кандидатов и членов Политбюро. Боря был навеселе и сказал:

– С таким количеством серьезных мужчин, тяжело будет заснуть. – Снимите портреты и ко мне отнесете. Пока снимали, я заметил: одно окно в вагончике немного разбито (даже в Туркмении в конце январе бывает холодно). На это замечание комендант посоветовал – взять два портрета, развернуть их лицом к лицу (чтобы не смущали) и закрыть разбитое окно. Боря так и сделал. Я заметил, что чисто случайно это оказались портреты Михаила Суслова и Федора Кулакова. Кулаков умер в 1978 году, а Суслов в 1982-м. Но это так, к слову.

Случай второй. 22 апреля на территории компрессорной решили устроить Ленинский субботник. Распределили между всеми участки. Нам дали в помощь одного арматурщика, пожилого мужчину – Михайлыча. Мне подсказали, в каком он вагончике живет. Я зашел приглашать его на Ленинский субботник. Он посмотрел на меня и сказал: – Я из-за вашего Ленина и Сталина 25 лет отсидел (тут он добавил отборный мат). Так им и передай...

Случай третий. Связан с большим начальником. Приехал главный энергетик Министерства газовой промышленности, на правах замминистра. Приехал подготавливать компрессорную к включению. Собрал всех на штаб и, поднимая каждого, спрашивал – что нужно, чтобы компрессорную включить сегодня. Мы сказали, что оборудование энергетиков не стыкуется с электрической частью компрессорной. Проект, который делал киевский институт, не стыковался. Узнав, в чем дело, замминистра протянул бланк телеграммы Правительства СССР со словами:

– Адрес знаете? Вызывайте! (Это было в четверг, а в понедельник – проектировщики прибыли.)

Этот замминистра (фамилию называть не буду, хотя помню) был ровесником века – хотя держался неплохо. На другой день после отправления телеграммы, то есть в пятницу мы узнали, что летит вертолет на Мары ГРЭС. Мы с приятелем подошли договариваться с пилотами, чтобы нас взяли до ГРЭС. (Я был в командировке, а там моя жена с сыном лежали в детской больнице – и надо признать, что воспитание, содержание и лечение детей легло на хрупкие плечи моей жены Лиды). В это время откуда-то появился перед нами этот замминистра. Он знал нас – что мы наладчики – и спросил, почему мы не работаем и что делаем на вертолетной площадке. Мы ответили, хотим лететь на ГРЭС. Тогда он обратился ко мне с вопросом:

– Ты революционер?

– Нет – ответил я.

– Тогда ты контрреволюционер, – заключил он.

Меня всегда коробило от пафоса, и я немного опешил от этих слов замминистра, мне даже хотелось пошутить, но, учитывая его возраст (говорили, что он воевал еще в гражданскую), сказал, что мы идем с опережением графика по пуску, и просто объяснил, зачем мне надо лететь.

Он разрешил, махнув рукой, и добавил:

– Мы летим договариваться по линии 220 кв., покажите, где там можно сесть на ГРЭС.

Мы благополучно долетели и сели рядом с проходной – чем переполошили местную охрану и пожарников.