Не из любви к себе, но из любви к Отчизне,
Пытаясь просветить дремучую толпу,
Я памятник себе воздвиг уже при жизни
И протоптал к нему народную тропу.
Я многих пережил, я весь – живая лира.
Я основал музей Великого себя.
Я видел в жизни все. Исколесив полмира,
Открою вам секрет: Россия – это я!
Пусть гордый внук славян запомнит хорошенько,
Да не забудут пусть калмыки и тунгус
Нетленный псевдоним «Евгений Евтушенко»
И гордую фамилию Гангнус!
Каждому знакома строка Евтушенко «поэт в России больше, чем поэт», представляющая собой парафраз на тему некрасовского «поэтом можешь ты не быть, / но гражданином быть обязан». Однако мало кто помнит всю строфу, в которой автор «ставит телегу впереди лошади»:
Поэт в России только тот,
В ком гражданин живет с рожденья,
и пишет он стихотворенья
в своих раденьях за народ.
Вот я поэт, и я радел
с таким активным постоянством,
что между делом я сумел
обзавестись двойным гражданством.
А потому, сомнений нет,
Россия, я – вдвойне поэт!
Отношение «поэта в квадрате» к стихотворчеству порой изумляет читателя неожиданностью образов:
«А я люблю стихотворения,
когда они, с ума сходя,
похожи на столпотворения,
на пляску снега и дождя.
А я люблю стихотворения,
где в золотящемся тазу
багряно булькают варения,
всосав случайно стрекозу.
Когда стихи идут, как женщины,
весь шар земной дрожмя дрожит,
и то, что жизнь – она божественна,
сомнению не подлежит».
Люблю стихи гастрономически:
борщ остывает понемножку,
в нем муха тонет патетически,
в сердцах хватаясь за картошку.
Люблю, когда как носороги
на всех парах стихи летят,
потом сидят как недотроги,
сидят и на меня глядят.
А то пойдут как будто женщины,
шагами землю содрогая.
Да, жизнь, наверное, божественна…
Но на фига она такая?