Бизнесу и культуре нужны новые горизонты. Часть первая

Считаю нужным ответить и ответить подробно, не потому, что письмо оригинально, а, напротив, я нашел в нем буквально коллекцию стереотипов, из которых формируется в общественном сознании образ современного российского предпринимателя. Я несколько раз пробовал начать писать свой ответ и, как результат, понял, что, не смотря на то, что мы пишем русские слова кириллицей и даже сочетание этих слов формирует в голове каждого из нас определенные образы, эти образы различаются у нас в гораздо большей степени, чем если бы я передавал информацию, к примеру, среднестатистическому европейцу жестами.

И вот, соответственно, я не могу решить с чего начать: начать с сути нельзя, так как не определена терминология. Ограничиться терминологией, как обязательным условием перехода к сути, тоже нельзя, так как необходимо обозначить границы диалога. Если же, ограничившись разумным объемом текста, я обозначу и значения слов и поле поиска, то, безусловно, не только не смогу добиться того изящества, которое продемонстрировал автор открытого письма, но некоторые фрагменты могут показаться менторскими, что, в целом, было бы неприятно. С другой стороны, выбирая между заранее ущербной попыткой довести до вас (и в этом обмене мыслями продемонстрировать диалог между предпринимателем и литератором) свою позицию и молчанием, я все ж таки постараюсь ответить.

Начнем с толкового словаря. Несмотря на то, что в письме это конкретно не указано, но в подавляющем большинстве разговоры о трудностях российского предпринимательства и социальной ответственности бизнеса уходят в аргументы на уровне «Абрамович наворовал, Березовский наворовал и т.д. и потому надо «делиться». Давайте сразу определимся, что не каждый человек, который имеет деньги – предприниматель. Чиновник, легализовавший с помощью бизнеса полученные откаты и взятки – не предприниматель, гражданин, укравший деньги из бюджета – не человек дела (в моем понимании), хозяин предприятия, зарабатывающий на искусственно закрытом для других рынке – не бизнесмен. Все они коррупционеры, взяточники, мошенники и к предпринимателям они имеют ничуть не большее отношение, чем к художникам, поэтам или металлургам. Все, что я буду писать далее о предпринимателях, я пишу о тех, кто честно создает продукт своим трудом или привлекая чужой труд на открытом рынке в условиях конкуренции.

Теперь надо определить слово «культура». Автор письма определил это как «те мысли и идеи, которые живут в головах людей. Это социальные механизмы, которые обеспечивают выживание прогрессивным идеям и которые не дают взять верх мыслям депрессивным, самоубийственным, злым, направленным на
саморазрушение общества», таким образом, ограничившись областью нематериальной культуры. Ограничение значения термина при предварительном уведомлении — нормальная практика при построении моделей. Но тогда принято говорить не «культура — это….», а чтото вроде «в рамках этого обсуждения я подразумеваю под культурой». Если же вы целенаправленно и принципиально ограничиваете понимание «культура» только «мыслями и идеями» и «социальные механизмы … которые обеспечивают выживание … идеям», то диалог перестает быть возможным. «Что у нас может быть общего с Петей, если я люблю учительницу литературы Марью Ивановну, а Петя — только пирожки с капустой?». Скажу более того, когда вы, говоря о культуре, принижаете значение всего, что выходит за рамки идей, это вызывает у меня эмоции, которые могут быть аналогичными тем, которые, полагаю, были у художников после знаменитого посещения выставки авангардистов Хрущевым в 1962 году

Позвольте применять в дальнейшем классическое определение культуры, взятое из «Большой советской энциклопедии»: «Культура — исторически определенный уровень развития общества и человека, выраженный в типах и формах организации жизни и деятельности людей, а также в создаваемых ими материальных и духовных ценностях. Понятие К. употребляется для характеристики материального и духовного уровня развития определенных исторических эпох, общественно-экономических формаций, конкретных обществ, народностей и наций, а также специфических сфер деятельности или жизни». В данном определении подчеркивается взаимовлияние материальных и духовных ценностей. Помните знаменитое Марксово «Бытие определяет сознание» из предисловия «К критике политической экономии»? Можно не соглашаться с Марксом именно в этой формулировке, но трудно спорить с тем, что бытие, как минимум, влияет на сознание и мир чистых идей.

После того, как мы определили условия использования ключевых терминов, позвольте перейти к существу дела.

Автор говорит — «нигде на свете не будут вас и ваших потомков любить и уважать так, как здесь. Нигде, как здесь, вы не сможете заниматься делами первостепенной важности». Можно попросить автора подумать, что общего между Бараком Обамой, Николя Саркози, Джорджем Соросом, Сергеем Брином, Айн Рэнд, Милой Йовович, Андреем Геймом и Константином Новоселовым?

Объединяет же их все то, что отцы этих людей родились не в тех странах, где эти люди стали тем, кто они есть. Отец Барака Обамы — Барак Хусейн Обама-старший (1936—1982) — кениец, сын знахаря из народа луо, папа Николя Саркози — Пал Надь-Боча Шаркези — родился в Будапеште. Айн Рэнд (Алиса Зиновьевна Розенбаум) — родилась в Санкт-Петербурге в семье фармацевта, Мила Йовович родилась в Киеве в семье врача из Черногории и русской актрисы. Сергей Брин родился в Москве. Андрей Гейм и Константин Новоселов — лауреаты Нобелевской премии, выходцы из СССР. Я привел примеры людей из политики, искусства, бизнеса, литературы и науки и, я думаю, очевидно, что в мире достаточно стран, в которых при известном трудолюбии и таланте не только дети эмигрантов могут занимать самые высокие позиции в обществе, но и сами эмигранты становятся членами самых элитарных кругов.

У автора нет достаточных аргументов, чтобы убедить успешных людей оставаться там, где им не рады. Уместнее было бы ограничиться чем-нибудь поэтически-чувственным из серии:

Иду я разросшимся садом,
Лицо задевает сирень.
Так мил моим вспыхнувшим взглядам
Состарившийся плетень.
Когда-то у той вон калитки
Мне было шестнадцать лет,
И девушка в белой накидке
Сказала мне ласково: «Нет».

И действительно, где-нибудь на Пикадилли или Монмартре может нахлынуть тоска и придется выпить холодной водочки и слепить самостоятельно пельмени… И можно даже родить что-то похожее на:

Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.

Но при этом все же не забывайте, что даже тонко чувствовавший Бродский умер в Нью-Йорке, а погост нашел в Венеции. Поймите одну очень простую вещь, сейчас нет ничего вне продуктивного человека, чтобы заставило его быть там, где ему некомфортно… Все, что удерживает талантливого и трудолюбивого человека в России, это, как бы банально это ни звучало, патриотизм, любовь к Родине и отеческим могилам. Не говорите бизнесу: «Вы уверены, что ваши дети и внуки вырастут достойными людьми? Вы уверены, что у них не отберут квартиру и деньги?» Мы уже давно не уверены.

Именно поэтому, все больше людей хотят творить (а предпринимательство — это акт творчества не меньший, чем написание, к примеру, книги) там, где можно быть уверенным в безопасности семьи и бизнеса. Я не хочу, чтобы меня шантажировали будущим моих детей. И вообще шантаж (а прошу прощения, письмо предпринимателям именно так и выглядит, несмотря на легкую вуаль приличий) не лучший способ выстраивать партнерские отношения.

Автор призывает к партнерству во имя той культуры, какой ее видит. Но он не видит и не пытается видеть культуру комплексно. Если он не видит сложной взаимосвязи мира идей с материальной культурой, величайшим из изобретений которой являются деньги как всеобщий эквивалент, то позвольте ему процитировать французского историка и политика Франсуа Гизо: «Такие идеи, бесплодные и не овладевающие внешним миром, вызывают своего рода презрение. Мало того, они вызывают сомнения насчет своей законности в умственном отношении, насчет своей истины: возникает желание считать их химерами за то, что они немощны и не в состоянии управлять общественным положением людей»

Я умышленно не цитирую экономистов, я хочу привести примеры из литературной сферы. Обратимся к великой русской литературе. Вспомните, с каким подчеркнутым вниманием относился Толстой, Достоевский, Гончаров, Гоголь к описанию финансового состояния своих героев, насколько удивительным образом в этих произведениях противопоставлялись друг другу самые современные на тот момент политэкономические концепции.

Возьмем, к примеру, «Анну Каренину». Толстой скрупулезно описывал доходы Облонского. А с каким тщательным старанием Лев Толстой подсчитывает стоимость обеда Облонского и Левина, как тщательно калькулирует доходы Вронского и сколько времени уделяет политэкономическим размышлениям Левина!

Посмотрите на «Мертвые души» Гоголя. Какие образы созданы на линиях различных хозяйственных подходов! Это и рациональный, и, похоже, близкий по аргументации своих экономических взглядов к протестантам, Констанжогло и более «наш», столь же успешный Муразов и, тут же им противопоставлен, к примеру, Хлобуев со своими рефлексиями.

Продолжение следует…

газета «Истоки» № 51 (871) от 18 декабря 2013 года.