Находка

поручили сторожу время от времени сжигать накопившийся в яме хлам.

Придя как-то туда с очередной порцией мусора, я обомлел: кто-то вывалил возле ямы груду разнообразной литературы. Прежде случалось, что после паводков, когда буйная Уфимка добиралась до наших жилищ, садоводы выбрасывали кипы сопревших газет – но в этой груде лежали аккуратно связанные в пачки номера журналов, в том числе журнала «Вокруг света», и книги – с десяток статистических справочников по разным странам мира и вдвое больше литературы художественной.

У кого же поднялась рука выкинуть такое богатство на свалку? Можно было лишь предположить, что кто-то, любовно собравший небольшую библиотеку по интересовавшим его темам, спешно продал свой участок и уехал, оставив собранное в садовом домике, а новые хозяева по причине равнодушия к чтению сочли доставшееся им наследство ненужным. Меня же неожиданная находка взволновала. Я набрал в охапку, сколько мог унести, журналов и книг, потом пришел за оставшимися.

Перебирая чудесным образом приобретенные книги, я обнаружил среди прочих сочинения Петра Кудряшева, литератора пушкинских времен, служившего в воинских гарнизонах глухого тогда Оренбуржья. Сочувственно приняв идеи декабристов, Петр Михайлович увлекся краеведением, овладел татарским и казахским языками, пытливо изучал жизнь, быт, обычаи населения наших краев, поэтому его рассказы и повести не были чистым вымыслом, отражали изученные им жизненные реалии.

Я с интересом прочитал его повесть «Искак» – о приключениях каргалинского юноши, влюбленного в красавицу Фатиму… И вдруг меня озарило: так это же повесть о моем прапра… – не знаю, сколько раз надо повторить это «пра» – дедушке Исхаке, автор изменил в его имени лишь одну букву.

Башкиры считают, что каждый человек должен поименно помнить своих предков до седьмого колена. Я в молодости относился к своей родословной легкомысленно, более того – сознательно пренебрегал ею. Моя осведомленность по этой части не шла дальше знаниям о двух дедах, по отцовской и материнской линии, но сведениями об их биографии я похвастаться не мог. Хорош был бы рьяный комсомолец, хвастающийся дедами-священнослужителями!

Дело в том, что мой дед по отцу, Хажи-ахун, имел сан, сопоставимый с саном православного архиерея. Он ведал довольно большим числом мусульманских приходов, прослыл в народе святым. Было это очень давно, так что я никаких особых чувств к деду не испытывал – мне даже казалось, что я никакого отношения к нему не имею. Он умер еще до первой мировой, оставив моего отца шестилетним сиротой.

Что касается Вали-хаджи, деда со стороны матери, был он карыем в Татарских Каргалах. Карый – это знаток Корана. Дед Вали совершил хадж в Мекку, знал Коран наизусть и специальной Грамотой был наделен правом произносить-пропевать суры Священной книги на больших собраниях верующих. Со слов матери я знал, что в 1918 году дед Вали под влиянием революционных событий публично разорвал свою Грамоту, отказался от сана карыя. Но это его в моих глазах не оправдывало. Вот если бы он стал красным командиром или красным партизаном, другое дело. Но ни тем, ни другим он не мог стать по возрасту, не говоря уж о религиозных убеждениях, хотя и в преклонных годах показал себя молодцом: моя мама родилась от второго его брака, когда ему было под 70 лет. Однако дед Вали тоже умер задолго до моего рождения, оставив бабушку в нищете. Мама с восьми лет жила в прислуге у своей родной тетки.

Это – все, что было мне известно о людях, которым я обязан своим появлением на белый свет. С этим бы и покинул его, не расскажи русский писатель Петр Кудряшев историю, героями которой оказались мои далекие предки. Уточню: предположительно мои.

Сеит, разъезжая по торговым делам, присмотрел красивое местечко близ Оренбурга, купил его недорого у башкир и основал на тихоструйной, изобиловавшей рыбой реке Сакмар татарское поселение, поначалу носившее его имя – Сеитов посад.

Сеитов посад, переименованный поздней в Каргалы, известен еще и тем, что наезжал туда со сподвижниками крестьянский «царь» Емельян Пугачев, чтобы погулять-повеселиться. Он будто бы даже сыграл свадьбу с местной татарочкой…

Но вернемся к Сеиту – вернее, к его сыну Исхаку и красавице Фатиме. От них пошли в Каргалах Исхаковы. Моя мама в девичестве, мой дед Вали-хаджа и его предки носили эту фамилию. Возможно, если и не все они, то некоторые были священнослужителями, просили Всевышнего простить грехи их предка-разбойника. Согласно легенде, поведанной кем-то Петру Кудряшеву, неприкаянная душа, превратившись в привидение, досаждала его потомкам.

Неожиданное открытие, сделанное благодаря найденной на свалке книге, развеселило меня. Ничего, что в моей родословной наряду со святыми значится и великий грешник. Если подкараулит меня на узкой тропе кто-то из нынешних разбойников, а их в последнее время развелось видимо-невидимо, я скажу ему:

– Мы с тобой одной крови – ты и я!

И он не тронет меня. Может быть. Ведь, услышав этот пароль, дикие обитатели джунглей не трогали Маугли. А мы в своей «свободной и демократической» стране (кое-кто, правда, тут добавляет: с криминальным уклоном) пока что недалеко ушли от законов джунглей.

Напоследок мой вам совет, друзья: читайте больше. Авось и вам откроется что-нибудь такое, от чего ваша жизнь станет веселей. И в родословной своей покопаться нелишне: вдруг да и окажется, что где-то за вашей спиной в колонне предков есть человек неожиданной для вас судьбы и даже национальности, как за Пушкиным – эфиоп, за Лермонтовым – шотландец, за Аксаковыми – татарин. И тогда вы обнаружите, что в мире у вас гораздо больше родственных связей, чем представлялось. А значит, вы станете богаче.