Субботник и Мы

Самое занятное, что никто уже и не задается вопросом, почему, распрощавшись с социалистической моделью существования, мы оставили в своем арсенале одно из наиболее часто проклинаемых в те времена явлений «принудиловки». Что ж, попытаемся разобраться. В былые времена субботник был совершенно естественным элементом советского мироустройства. Предполагалось, что существует общность, которую Евгений Замятин не зря номинировал как «Мы». А значит, все, что не делается у нас в стране – хорошее или плохое – все делаем мы. Это мы в своих дворах вели себя как свиньи, значит, всем нам этот мусор и разгребать. И пионеры собирали макулатуру, чтобы выпустить учебники, металлолом, чтобы подарить городу трамвай или фронту танк, взрослые разгребали завалы, накопившиеся трудовые будни. Мы не отделяли себя от государства, а оно в свою очередь платило нам взаимностью – в виде социальной защищенности. Более четверти века назад в нашей стране произошли изменения, но от добровольно-принудительного труда не мы отказались. Поэтому все чаще слышится ропот: доколе? Доколе мы будем оставаться заложниками принципа коллективной ответственности? Почему я, ни разу не бросивший окурка мимо урны, должен выходить в свой выходной на улицу и подбирать веер окурков за своим безалаберным соседом? Почему я все еще должен выполнять работу за нерадивого или вообще отсутствующего на территории дворника? Ведь в моей коммунальной платежке есть графа «Уборка территории», я регулярно ее оплачиваю. Ведь ни один банкир, к примеру, в рамках того же субботника не оплатит за меня кредитные счета, ни один строитель в рамках того же субботника не подарит мне несколько квадратных метров жилья, и ни один предприниматель не одарит меня своим товаром или услугой.

Иногда сторонники такого взгляда кивают на мировой опыт. Мол, во всем мире принято, что любым делом должны заниматься профессионалы. Дворники метут улицы, банкиры считают деньги, медики лечат – все на своих местах и все колесики крутятся-вертятся, как в швейцарских часах. Вот там не может быть никаких субботников, уверены они.

Однако это не совсем так. Во-первых, почти у всех славянских народов существовала традиция бесплатного труда. Такой труд назывался толокой. Она организовывалась в деревне для выполнения срочных работ, требующих большого количества людей: чтобы построить церковь, школу или дом, вырубить лес, собрать урожай. Тот, для кого работали, обычно кормил-поил работников, а потом все пели-плясали-веселились. У латышей такая работа называлась «tlaka», у литовцев – «talka». В Норвегии существует dugnag – уборка и благоустройство территории и другой общий бесплатный труд. Такой обычай распространен даже в крупных городах. Финны практикуют talkoot. Это совместная уборка парков, обочин, строительство детских площадок, помощь пожилым соседям в ремонте дома. И хотя участие в нем добровольное, не явиться на такой субботник без уважительной причины считается дурным тоном и может испортить отношения с соседями. И даже в США 24 апреля отмечается День древонасаждения. В этот день американский обыватель сажает деревья.

А значит, наш субботник – не такое уж и уникальное явление. Но почему же остается от них какой-то неприятный осадок, как будто тебя опять попользовали в темную? Может, это оттого, что, несмотря на минувшую четверть века, после смерти советской власти, мы так и не смогли вырасти в новую общность? Пока наша страна все еще похожа на зал ожидания на вокзале, где все друг другу чужие и никто никому ничем не обязан. «Мы» еще не родилось. И родится ли? Вот именно на этот вопрос нам и предстоит ответить в ближайшие годы.