Душа бывает глуповата

2. Впрочем, рецензируемая книга вполне себе укладывается в воображаемую оппозиционную квоту. Владимир Сотников несколько неожиданно обрушивается и на отечественный, и на белорусский режимы, а в конце лирический герой-рассказчик СПОЙЛЕР бежит на Украину. Неожиданно, посколько 60-летний Сотников больше известен как автор детских детективов, серий по хонорика, простофилю и ещё кого то там. Не один десяток такого рода сочинений выпущено им в свет! Плюс сценарии к фильмам Первого канала, вполне себе мирные. Плюс, правда, и лирическая проза с участием потусторонних сил.

3. И тут, видно, душа не выдержала. Она же Она (каламбур-с, разъяснится ниже). Фабула такова. Удрученный политическим климатом, герой отправляется в места детства, Белоруссию. Но и там нет покоя от диктатуры. И в этом с ним солидарны старые знакомые, которые отзываются о местных работниках КГБ так: " он моральный урод, это ясно. Как и все они. Ну не может человек, работающий в этой конторе, быть другим, не может. Что должно быть вместо совести, если ты идешь указывать людям, как жить, следишь за ними, присматриваешь, значит, хочешь быть надсмотрщиком… И совести у тебя нет. Вместо нее дерьма кусок"

4. Заглавная сущность, Она (ударение на первый слог!) это, так сказать, юнгианская Анима. Проще говоря, душа. С ней рассказчик всю книгу ведёт довольно заунывные внутренние диалоги (они же монологи) о смысле жизни и злодеяниях властей. Но с его психическим здоровьем все ОК. Ибо Анима вещает ему такие же прописные истины, что и он ей. То бишь, она несколько глуповата. Для чего же вообще введен этот персонаж, о котором автор периодически забывает? Бог весть! Между прочим, завидное свойство: быть настолько самовлюблённым, чтобы изрекать глупости и банальности с самым важным видом.

5. Вот ещё пример и стиля, и круга обсуждаемых вопросов: "Мы говорили тогда о начале девяностых, о тех переменах. Скажите, а что все-таки помешало вам тогда, ведь вы были в межрегиональной депутатской группе и одним из руководителей КГБ, – что помешало реформировать его, распустить, в конце концов?Старик долго молчал.– Странно все это. – Он обвел глазами пространство вокруг себя. – И встреча с вами, и ваш вопрос. Как будто все идет к завершению. Уплотняется время, становится непривычным. Что ж, остается только повиноваться ему. Я не люблю оставлять вопросы без ответа, хоть порой, как сейчас, не знаю, что ответить. Я ведь и сам себя спрашиваю об этом".

РЕЗЮМЕ. Перед нами классический образец воистину провинциальной прозы. Это когда многословие, неумение выражаться ярко и четко, помножено на всякого рода благоглупости философического и житейского разлива, а базируется это на своего роде искреннем нарциссизме. "Я писатель, - - говорит тут каждая строка, - и поэтому я так умён и привлекателен для женщин. А кто не согласен - пошел вон". Это как-то настолько старомодно, что даже умилительно.