Чайнатаун желдотранс

2. Двести пятьдесят страниц этого произведения, говоря по простому, написаны ни о чем. Между прочим, это еще уметь надо. Кобрин умение показывал не раз.. Его легкая мысль и здесь взлетает, воспаряет, трепещет, и садится, вроде радужной мухи, на все подряд. В одной фразе могут быть помянуты классики мировой литературы, философии, погода и национальный характер, не говоря уж о погоде и интерьере. Сюжет тут нужен, чтобы леталось вольготнее.

3. Итак, некий лондонский русский Петр Кириллович Кириллов (ах, какой разбег ассоциаций!) садится в Китае в межконтинентальный экспресс, в намерении провести 17 дней в своего рода изоляции с небольшим количеством попутчиков. Среди которых европейцы, азиаты, азиаты-европейцы и русский простак из Самары, активист «Единой России». Можете представить, какой простор открывается перед автором-эссеистом, сколько посадочных плоскостей. Одно описание содержимого багажа, особенно книжек в нем, занимает не одну страницу! Следующее вскоре рассуждение о преисподней по размеру и тону примерно таково же. Ну, то есть автору решительно все равно, о чем. Лишь бы ловко вышло.

4. Это, конечно, никакой не роман. Псевдопроза такого рода, более напоминающая собрание пестрых заметок-колонок формата «Сноба» или «Эсквайра», в наших премиальных листах не переводится. В этом году Александр Стесин получил премию НОС за аналогичный «Нью-Йоркский обход». И Сетина, и Кобрин опубликованы в одном издательстве - «Новое литературное обозрение». Есть у Стесина и книга африканских рассказов-эссе...оно и верно, почтенный жанр путевых заметок помогает автору, подбрасывая впечатления и экзотические пейзажи. В Барнауле сидючи такое написать сложнее будет. Ну и читателю интереснее, как оно там, а НЕ ТУТ. Кстати, ближе к середине книги, когда с впечатлениями становится сложновато, происходит убийство. Привет Агате Кристи, с одной стороны, с другой — супер-повод продолжить эссеизировать. Тем более, что и убийство оказывается не то, чтобы убийством...а в конце выясняется, что автором задуман и вовсе суперхитрый, по его мнению, трюк… Хитрый? Гм. Но не будем лишать его этой надежды (тщетной, пожалуй) и спойлерить. Дочитаете — решите, удался номер, или нет.

5. Как и свойственно сочинениям такого рода, оно битком набито бледными тенями предшественников, которые нещадно эксплуатируются автором. И как обычно больше всех достается бедному Набокову. Вкалывает за троих — и как эстет-визионер, и как стилист, и как космополит. Вот цитата, где автор отбивается от своих будущих критиков, справедливо предугадывая их удар: «И закрадывается мысль: а не является ли то многообразие, изобилие закромов памяти и проч. тоже пустотой, ничем? Подлая мысль. Унылая мысль. Ужасная мысль. Вопрос только в том, насколько она эгоистична? Устремляется ли она за пределы моего «я» или обращена исключительно к самому дорогому для нее, единственному объекту — к себе? Последние несколько фраз я бормотал себе под нос, уже листая своего Монтеня, чтобы найти либо подтверждение, либо опровержение собственных рассуждений».

РЕЗЮМЕ: «Легкость в мыслях необыкновенная» сегодня становится фирменным знаком определенной части отечественной прозы. Интеллигентной молодежи, воспитанной на блогах и фанфиках, такое нравится; интеллигентным дамам либеральной складки тож. Тут нужен, конечно, и вкус, и ловкость. У Стесина-то половчее будет. А все потому, что он разбил свои экзерсисы на главки-новеллы, с которыми справиться не так мудрено. Кобрина же необходимость возвращаться к сюжету, совсем было зачахшему, явно напрягает, от этого дыхание сбивается, гладкость пузырится и трескается. Кривовато выходит в итоге, благо хоть недлинно. Поэтому, думаю, «Экспресс» и проиграл «Обходу» НОС — да и в «Большой книге» попадание в шорт-лист будет выглядеть анекдотом.