НЕлюбимое кино: «Сало, или 120 дней Содома»

Проблема в том, что в девственной головке ребёнка есть только две стороны – белоснежная до блеска и чернее самой тёмной ночи: невинность не различает оттенков, потому что она не осознаёт разницы между большим и меньшим злом, так как попросту с ним не сталкивалась. От этого ребёнка оберегают родители и прочие воспитатели. Но время идёт семимильными шагами, ведя за собой на коротком поводке взросление, а это чревато опытом – «сыном ошибок трудных». Вот тогда для человека открывается вся чёрно-белая палитра. Взрослый выберет самый «добрый» вариант: если вам навскидку предложат варианты развития одной из мировых войн, можно не сомневаться, вы выберете тот «ход», где пострадает меньше населения.

Несмотря на то, что мы в состоянии отличить «лучшее от худшего», в папках подкорки всё ещё хранится файл «по умолчанию» о бесспорном добре и зле. Понимание обеих крайностей обязано существовать, потому что только при сравнении с ними мы находим лучшую тропу. Таким длинным путём мы подошли к предмету нашего разговора.

По сюжету несколько итальянских нацистов из числа «избранных», или богемы, пользуясь своим положением, создают внутри маленького итальянского городка настоящий Содом (думаю, всем известно, что означает это название, поэтому не буду вдаваться в подробности). Фильм напичкан до отказа самыми отвратительными вещами. Стоит обратить внимание на то, как описывают свое впечатление от этого фильма 90 процентов зрителей. Самым подходящим выражением здесь будет «психологическая и моральная травма». Да, Пазолини испытывает самые крайние из этих возможностей, но вовсе не с целью показать что-то такое, чего зритель никогда не видел (в конце концов стандартный хоррор-фильм демонстрирует картины не менее, а то и более, «кровавые» и «шокирующие», которые, однако, вовсе не имеют травматического эффекта). Это средство, а не цель – средство, позволяющее пробить брешь в стене, отделяющей зрителя от зрелища.

Добить зрителя призвана концовка: это настоящий акт вандализма над всем светлым в мире. Фашисты казнят юношей и девушек в то время, как пара молодых солдат, участвовавших ранее в этом кошмаре, спокойно танцуют вальс. Найти истинный смысл данной сцены очень сложно: тяжело мыслить, ощущая боль насилия над собственной психикой, но видимо этого и добивался режиссёр фильма. Дело в том, что финал говорит нам о безнаказанности и неистребимости Зла – это категория, которая будет существовать буквально до Страшного суда, вариантом которого является казнь в последних кадрах – действительно апокалипсическое зрелище. Вальс солдат лишь сюрреалистичное спокойствие «руки зла» – её нельзя наказать и уж тем более истребить: свято место пусто не бывает. Особенность данного фильма в том, что он не просто указывает на неоспоримость Зла, но ещё и показывает результат нахождения оного в руках «сильных мира сего», самодуров, которые ради собственного удовольствия готовы использовать положение. Думается, этим и объясняется подбор режиссёром исторического антуража картины.

«Сало» нельзя полюбить. Есть фильмы, которые возводят из Тьмы определённую эстетическую категорию, меняя её окрас и возводя в абсолют. Но здесь всё иначе: это насилие ради насилия, вещь ради вещи – немотивированное и беспощадное, полнейший хаос и бездна, в которую предлагается заглянуть зрителю. Именно поэтому данный фильм оставляет такой тяжелый осадок. «Сало» не просто отвратен (не с художественной составляющей), что хочется буквально стереть себе память, чтобы позабыть увиденное.

Владислав БУРУХИН