Кем был создатель памятника Салавату Юлаеву

А в это время поезд все шел и шел, все ближе и ближе, и наконец показывался памятник башкирскому национальному герою Салавату Юлаеву. Какое это было и до сих пор захватывающее зрелище!

Но памятники не возникают сами собой. Первым делом их воздвигает в своей душе и памяти народ. Затем уже власти озабочиваются этим вопросом. Но должен наконец появиться человек, который возьмет в руки кусок глины и начнет его разминать в руке, прикидывая пропорции и образ памятника в своем сознании.

Таким человеком стал советский скульптор Сосланбек Дафаевич Тавасиев. Мы до обидного мало знаем о нем, о его жизни и творчестве. Вот почему мы решили попробовать собрать сведения о его жизни и творчестве. Наш собеседник – его племянница Бэла Хаджимуратовна Тавасиева.

Фамилия Тавасиев – производное от слова TAVA, что означает “сила, отвага”, если судить по труду профессора Абаева «Скифо-сарматские наречия».

Отец Сосланбека Тавасиева Дафа родился в высокогорном селении Фаснал. Случилось это, судя по его собственным рассказам, где-то в 1836-м году, так как нам, внукам, он всегда рассказывал, что жил при трёх царях, а это где-то середина XIX-го века. Умер в 1961-м году.

По разным сведениям, он прожил 120–140 лет, был женат на Койбаевой Хуангасе, мы её звали все Носта, в работах Сосланбека есть её портрет в карандаше.

А после смерти жены у него в 48-м году ещё родилась дочь Люба Кабалоева, уже от второй жены, которая по сей день живёт во Владикавказе, имеет двух взрослых детей.

В 1904-м году он с семьей спустился с гор и поселился в селении Синдзикау, где они и прожили всю жизнь. Дафа занимался крестьянским трудом, его уважали, с ним советовались односельчане, о нём до сих пор помнят старожилы.

Он был мудрый, трудолюбивый, дальновидный, поэтому мечтал дать своим сыновьям образование.

А женщины в его семье занимались домом, хозяйством, растили детей.

Сосланбек родился в 1894-м году. Когда они переехали на равнину, ему было 10 лет.

Сосланбек в семье был старшим ребёнком, рос крепким, смышленым и был очень любознательным.

С одной стороны села протекала река, с другой была лесная полоса. Ещё будучи ребёнком, он уходил то на речку, то за село, где начинался лес, и находил всякие необычные камешки либо засохшие сучки, остатки от рубки леса и мастерил из них какие-то фигурки. У него постоянно был перочинный нож, которым он пользовался для своих поделок, как вспоминал его брат Хаджират.

К 10 годам Сосланбек был очень силён, вынослив не по годам, отец Дафа решил его определить на учёбу. Но после непродолжительной учёбы его исключили из-за незнания русского языка. В 1909-м году он поступил в Баталпашинскую гимназию (ныне в г. Черкесск, столицу Карачаево-Черкесской Республики) по рекомендации Георгия Кесаева, который в студенческие годы в Москве был участником революционных волнений, за что был выслан из Москвы в Осетию. Своим настоящим становлением Сосланбек считал себя обязанным Георгию Кесаеву и русской семье, которая его опекала и помогла выучить русский язык.

В 1915-м году Сосланбек окончил гимназию и вернулся домой в Осетию. В 1916-м году его призвали в армию и направили в кавалерийское училище, где он увидел разительное неравенство между курсантами.

В предреволюционные годы разговоры о коммунизме, брошюры, события не прошли мимо него, выходцы из крестьянских семей замечали, с каким пренебрежением к ним относились сыновья представителей правящего класса, их спесь и чванство.

Сосланбек примкнул к революционно настроенной молодёжи. В 1917 году вступил в партию. Когда началась революция, он организовал отъезд курсантов-горцев на Северный Кавказ, там начали поднимать в сёлах крестьянскую бедноту на борьбу за свои права.

Одним из первых Сосланбек был награждён орденом Красного Знамени. По рассказам его младшего брата Хаджирата, он и тогда, будучи командиром полка, не забывал о своём увлечении и вырезал, лепил, делал поделки в любую свободную минуту.

В 1923-м году, по рекомендации Кирова, с которым он был лично знаком, поступил в академию художеств в Ленинграде на факультет скульптуры. В то же время там училась Шубина Галина Константиновна. Она так же, как Сосланбек, с детства была увлечена живописью и лепкой. Она приехала поступать из Воронежа.

В скором времени они поженились, и после окончания академии переехали в Москву. В Москве у них родилась дочь Галина, Гуля, как её всегда звал Сосланбек.

Гуля окончила суриковскую академию, факультет графики и вышла замуж за художника Дмитриева. В 1952-м году она родила дочь Настю, которая в 84-м году тоже окончила Суриковский институт, факультет графики, вышла замуж, имеет дочь, внука, живёт и работает в Москве.

Мне неведомо, при каких обстоятельствах развелся Сосланбек. Говорили, что отец Дафа хотел, чтобы у него жена была осетинка, тогда все говорили, что "шубу надо латать овчиной". По документам, брак с Галиной Шубиной расторгнут 27 мая 1933 года. Брак с Мариной Тавасиевой заключен в Кировском ЗАГСе Москвы 19 июня 1937 года.

12 июня 1938 года у Марины Воскресенскойи Сосланбека родился сын Ростан. С Мариной дядя прожил до самой смерти.

Но в том же 1938 году у Лидии Бокашовой родилась дочь Ната. У девочки в свидетельстве о рождении отцом указан Сосланбек Тавасиев.

Свою первую жену Галину он не забывал, и все встречи с братьями и друзьями проходили на Петровке, где жила первая жена с дочерью Гулей.

Первая жена Сосланбека была очень гостеприимная женщина, ей не были обузой родственники из далёкой Северной Осетии, многие из которых едва владели русским языком.

У второй дочери Сосланбека родилось два сына – Валентин и Сергей Вороновы. Это, получается, ещё два внука Сосланбека, живущие в Москве. Воронов Сергей, 61-го года, гитарист, сочиняет музыку, участник группы «Галерея», «Группа Стаса Намина», «Лига блюза», «Неприкасаемые».

Воронов Валентин, 59-го года рождения, журналист-международник, в настоящее время пишет книги о боевом пути разведывательных групп НКВД.

У Сосланбека в живых сейчас 9 племянников, все живут в Осетии. Внуков у него получается 5. Они все в Москве.

Внуки Сосланбека - Тавасиев Ростан и Тавасиева Марина родились и учились в Москве. Ростан художник.

Марина живет в Абрамцево, где была мастерская Сосланбека, преподает и читает лекции по истории искусства.

Сосланбек не забывал о своих братьях и сёстрах. Как только он обосновался в Москве, туда потянулись братья – вначале приехал Хаджират, он окончил рабфак, обосновался там с семьёй и остался жить. Потом приехали младшие братья – Женя и Хадзи, это было незадолго до начала ВОВ. Женя учился в лётном училище, а Хадзи в корабельном.

Когда началась война, всех троих братьев отправили из Москвы на фронт, а Сосланбека назначили руководителем группы по эвакуации детей и жён художников в Стерлибашево. После устройства эвакуированных он пришел в местный военкомат оформить вопрос о своём возвращении, сидел, ждал своей очереди и невольно слушал, о чем говорят люди.

Тут он услышал, как один мужчина подскочил и громко крикнул: «Чтобы победить этого гада Гитлера, надо, чтобы у нас были в стране такие богатыри, как Салават!». Сосланбек заинтересовался этим и отложил свой отъезд, пошёл в местную библиотеку и прочитал все, что там было о Салавате.

А утром уехал в Уфу. Чем больше он читал о Салавате, тем больше ему о нём хотелось знать, с этого все и началось.

Хочу рассказать такую историю.

В конце восьмидесятых годов я находилась в Ялте, в санатории. Мы сидели в приемной врача. Когда подошла моя очередь, меня вызвали по фамилии.

Когда я вышла, ко мне подошла высокая женщина с сыном лет двенадцати и спросила: «А вы не знаете скульптора Тавасиева?» И подробно рассказала про памятник Салавату, который стоит над рекой.

Она написала адрес на одну из открыток с видами Уфы и очень убедительно приглашала в гости.

Дети были маленькие, времени не было, а потом пропал набор открыток, наверное, кто-то из детей унёс в школу. Так мне не пришлось связаться с этой незнакомкой, но я ей благодарна.

Помню один курьезный случай, никогда не забываю его.

Когда я училась в Москве в 55-м году, ко мне приехала двоюродная сестра. Я повела её в гости к дяде Сосланбеку. Мы долго сидели, он расспрашивал о родителях, а потом повел нас на первый этаж в мастерскую.

Нас поразило содержимое мастерской: много полочных стеллажей, и все заполнено. Так как было поздно, он решил нас оставить ночевать в мастерской, там было небольшое помещение для отдыха.

Мы несколько раз обошли мастерскую, повосхищались, и в конце концов выбрали по маленькой статуэтке, которые были на наш взгляд испорчены, так как были с трещинами, и решили взять их на память.

Сосланбека дома уже не было, и мы уехали к моему дяде по матери, у которого я жила. Каково же было наше состояние, когда рано утром он появился у моего дяди и молча забрал статуэтки. Это был 57-й год, я до сих пор не могу забыть этого утра. Нам было стыдно.

И только годы спустя я поняла – это трепетное отношение мастера к своему искусству. Я никогда не забываю этот случай.

Когда он умер, мастерская была продана чуть ли не со всем содержимым, как говорят, с молотка. Я очень пожалела, что не остались у нас эти статуэтки, если бы он не забрал их, стояли они сейчас в музее на его родине, где он родился и провёл свое детство.

Конечно, в нашем музее есть его работа и копия Салавата в гипсе, много работ по дереву. Но этого мало. Жалко, что то, что семья не смогла сохранить, не было передано в Осетию.

Не знаю почему, но он не часто приезжал на родину, что было камнем преткновения в общении с братом Хаджиратом. В последнем письме он ему пообещал надолго приехать и побыть в Осетии с близкими, исправить свою ошибку, но не успел.

Видимо, он был обижен на власти Осетии за то, что ему не удалось воплотить глобальные проекты по преобразованию Владикавказа, которых у него было очень много.

Айдар ХУСАИНОВ