Капитан Питер. Памяти Сергея Курёхина.

ПРИШЕЛЕЦ С СЕВЕРА

Те, кто моложе, не понимают: да чем он так хорош? Ну, музыкант-авангардист  (понятный сегодня немногим — а академическим сообществом так и не принятый до конца), ну заводила какой-то древней культурной жизни (от этой жизни теперь остались рожки да ножки)… Еще провокации какие-то отчебучивал в перестроечные (давно прошедшие, забытые годы). А мы говорим, что он был духом эпохи нашей молодости, воплощением лучшего, что было в ней — креативности, свободы, веры в светлое завтра.  Нас, к счастью, еще очень много. И мы разные.

Вот Александр Дугин, с которым Курехин общался  в последние годы жизни на почве увлечения национал-большевизмом (был и организатором дугинской избирательной кампании, провалившейся, впрочем):

«Сергей Курехин немыслим без Питера. Его дух связан с этим городом глубочайшими узами. Никто так ясно и объемно не понимал его, не выражал его, не воспроизводил его парадоксальных, спиралевидных парадигм. Я подозреваю, что Сергей и был „духом Питера“, как бывают духи священных рощ и ручьев, рек и холмов, лесов и полей. Этимологически слово „гений“ некогда означало у римлян именно „дух“, подразумевая „дух места“. Гений Курехина — питерский гений».

Конечно, говорим «Курехин» — подразумеваем Питер. Между тем, Сергей Анатольевич родился не здесь, а на Севере — 16 июня 1954 года в городе Мурманске в семье военного. Музыкой стал заниматься ­ с четырех лет. Детство и школьные годы Сергей провел в Москве. А в Питер приехал только в 17 лет. 

Он поступил в Институт культуры имени Крупской и пытался учиться одновременно на дирижёрском, фортепианном и оркестровом отделениях. Из института его несколько раз отчисляли, и в конце концов Курёхин учёбу бросил. Вел жизнь, близкую к  легендарному питерскому андерграунду 70-х- начала 80-х. Другое дело, что, в отличии от многих своих приятелей (увлеченных роком) уже тогда он активно интересовался джазом. Слушал джазовые программы по «Голосу Америки».  Увлекался авангардными опытами Джона Колтрейна. Ну — играл и сам, все более активно.

В том числе, кстати, и в рок-группах. Барабанщик Николай Корзинин собрал проект, который получил название «Большой Железный Колокол», знаменитый в свое время коллектив. Курехин там был на клавишах — прекрасен, если не сказать избыточен.

В конце 70-х Курёхин уже свой и в джазовой ленинградской среде, и среди меломанов, увлеченной самой современной, авангардной музыкой.  Их «точкой», опорой для Курехина становится Клуб Современной Музыки во Дворце Культуры им. Ленсовета.  Здесь родились идеи всего его последующего творчества в первую очередь «Поп-механики».

В начале 80-х начинается активное сотрудничество с группой «Аквариум» (Курехина много на самых топовых  пластинках группы — «Треугольник», «Табу», «Радио Африка»). Его яркие клавишные соло не спутаешь ни с чем и на альбомах «Кино» и «Алисы».

Плюс профессиональное сотрудничество с одним из ведущих советских джазменов Владимиром Чекасиным. Из этого  всего и родился самый известный проект Курехина — «Поп-механика».

МЕТАФИЗИЧЕСКАЯ ЯИЧНИЦА

Это действо и сравнить-то не с чем. На сценах Питера (а потом и многих заграничных) творилось настоящее безумие.  Смешение жанров, стилей, экспериментов, классиков, необычных персонажей — и «звезд» рока, эстрады, сцены… Кола Бельды самозабвенно пел свою «Увезу тебя я в тундру»,  густой бас Бориса Штоколова возносился над роковыми ритмами, а Эдуард Хиль (который воспринимал все это как капустник; в чем-то был прав) позволил вынести себя на сцену с головы до ног завернутым в фольгу и пел, пока деятели питерского андерграунда — Африка, Тимур и некрореалисты раскручивали его, как рулон обоев. Даже актрису мировой славы Ванессу Редгрейв Курёхин заставил ползать на четвереньках по сцене «Октябрьского». Были концерты с военными и симфоническими оркестрами, хорами, грузовиками, лошадьми и удавами.

Поп-механика считается образцовым постмодернистким зрелизем, такой смесительно-упростительной затеей. Но вот мистик Дугин считал иначе

«То, что всегда делал Сергей Курехин — не просто творческий поиск, это упорное и последовательное воссоздание того органического единства, которое предшествовало и классике, и модерну, и гипермодерну (рок-музыке, авангардизму и т. д.). Поражает, с каким постоянством он воспроизводил все основополагающие черты традиционного, „докультурного“, „архаического“ жречества…»

А вот свидетельство питерского прозаика Павла Крусанова, в молодости много общавшегося с андеграундной  тусовкой. «Капитан (так уважительно называли Курехина, кажется, все. — авт.) смешал музыкальные стили и сценические жанры, исторические эпохи и политические доктрины в одну чудесную яичницу, о которой в свое время мечтал Василий Розанов. Курехин неутомимо разбивал штампы и устойчивые представления, смешивая в одно оперных див и кудахтающих кур, рок‑н‑ролл и балерин в пачках, мистический традиционализм и эстрадную клоунаду. Он то семенил по сцене на цыпочках, то ложился на спину и дирижировал ногами, то играл на рояле Шопена, то заползал под инструмент и хрюкал оттуда в микрофон, пока Дмитрий Пригов бил на подмостках лопатой по огромному, гулко рокочущему листу железа».

Есть видеозаписи «Поп-механики», но они, конечно, всего драйва и кайфа не передают.

ЗАЛОЖНИК ВРЕМЕНИ

Восьмидесятые прошли под знаком «Поп-механики». В их конце — начале 90-х Курехин выступает все больше как композитор и авангардный исполнитель на площадках, кажется, всего мира. Снимается в кино (самое захватывающее — «Лох победитель воды» и «Два капитана-2»).

Удивительное было время. Казалось, что такие люди, как Курехин, идушие в авангарде перемен, сами бывшие этим авангардом, взлетят высоко. Дудки. Новые русские и ельцинские быстроглазые жулики встали тогда у руля (был у Курехина маленький опыт хождения во власть — да он быстро от такого отказался, смысла ноль).

Что ж, он не теряетя. Устраивает многочисленные шоу, и вживую, и на радио, и телевидении (чего стоит легендарная провокация «Ленин — гриб», созданная вместе с тележурналистом Сергеем Шолоховым!).

А кто ж не помнит его поистине завораживающую музыку к фильму «Господин оформитель»! (И к другим фильмам начала 90-х, канувшим в Лету, кажется, еще до выхода на экраны: система проката-то умерла).

Вообще же дискография Курёхина огромна —  полсотни дисков точно — при этом невероятно разнообразна. Сольные фортепианные записи, импровизационные проекты с Джоном Зорном, Дэвидом Моссом, Владимиром Чекасиным и Сергеем Летовым, коллаж «Насекомой культуры», авангардный танцевальный проект с берлинским ди-джеем WestBam, электроника «Популярной науки» с Генри Кайзером, синтетические оркестровые проекты типа «Воробьиной оратории»… «Опера богатых», наконец. Не забудем, что он прожил всего 42 года!

Эксперименты с жизнью и культурой продолжались. Время, казалось, все же любило его и открывало новые горизонты. В 1994 году Курехин  вдруг сблизился с миром отечественной эстрады. Он посещал ночные клубы и светские рауты, участвовал в ток-шоу и даже снялся в клипе Филиппа Киркорова «Посмотри, какое лето», сидя за одним столом с Аллой Пугачевой.  И — о ужас для многих! — вложил деньги в дуэт «Чай вдвоем» (отец Стаса Костюшкина играл с Курехиным в «Поп-механике»).

Еще Курехин открыл издательство «Медуза». У него были планы в диапазоне от философов-мистиков до ленинградской андеграундной поэзии, но в итоге в издательстве вышли только две книги — «Эрос невозможного. История психоанализа в России» и двухтомная «Антология гнозиса». Кстати, я эти книги помню, до Алтая они, как ни удивительно, дошли!

Параллельно в середине 90-х Курехин активно общается с нацболами (хотя есть свидетельства, что в дружеских разговорах подсмеивается над их серьезностью — ну, в этом он весь). Занимается музыкой, в том числе на международном уровне (например, был реальный проект джазового тура по Японии с западными и местными звездами). Вообще, полон сил и энергии. И всегда при нем был его величайший дар — человеческое (а казалось, что даже нечеловеческое) обаяние.

И вот — диагноз… Редчайший рак,  саркома сердца. Быстрая смерть: с 7 мая  1996 больнице, 9 июля умер…  А может быть, время все же изменилось, может быть, такие, как Курехин стали ему не нужны?

Со своей второй женой Настей Курехин прожил счастливо почти 14 лет. Был, как говорят,  верным мужем и нежным отцом. Обожал свою младшую дочь Лизу, которая была очень музыкальна, писала стихи и обещала вырасти в яркую, незаурядную личность. Увы, судьба ее была трагична — через несколько лет после смерти отца она покончит с собой в подростковом возрасте…

Да и что вообще осталось от него? Сегодня  те годы как будто не существуют, да и более того — есть негласная установка на то, чтобы им не существовать в нашей памяти.

Но Курехина помнят. Он до сих пор — герой нашего поредевшего поколения. А еще герой многих книг (среди которых роман Павла Крусанова,  где действует некий Капитан,  словно вернувшийся с того света…случись такое, никто бы, зная страсть Курехина к мистификации, и не удивился бы).

Тем более, что, убежден (и его убеждение разделяют многие): «Капитан был гений. Универсальный и, как водится, своеобразный. Настоящий гений. Из тех, что, закатай их под асфальт, — пробьются и оттуда. Как травы, как холодный гриб, как Ломоносов и Кулибин».

Правда, иногда верится, что он вернется.

Правильно говорил некогда Виктор Топоров, тоже легендарная личность, слова его относятся не только к Питеру, но и к стране в целом: «Да ведь и впрямь: кого еще воскрешать, как не Курехина? …Петербург богат талантами — и реализовавшими себя, и не сбывшимися. С творчеством здесь все в порядке, с жизнетворчеством — хуже, а вот с волей к творчеству (и к жизнетворчеству) — полный швах. Курехин воплощал в себе волю к творчеству, он умел триумфально реализовывать самые невероятные замыслы». 

Вот чего нам не хватает сегодня — всем и всюду.

Источник: РЕВИЗОР.ру