Хиппи в Эстонии. Как это начиналось. Часть вторая

Самым волосатым среди всех был человек с густыми черными патлами аж по самые локти, которого все звали Лео. Как выяснилось, он специально приезжал из Питера на эти танцы – оторваться и помотать хайром. Благо таллинские менты за волосы так шибко не прихватывали, как их российские коллеги, да и за драную джинсню не очень-то мели. Одним словом, почти Запад. Встретил я там и двух лакированных мальчиков из Москвы – тоже хайрастых, но не в «левисовой» рванине, а в модных шелковых рубахах и полосатых брюках стиляжьего вида: золотая молодежь типа смогистов. Ну и само собой разумеется, в клубе толпились хиппицы с распущенными волосами, в фенечках и побрякушках а-ля Вудсток. Разогревшись под «Айрон мэна», мы впадали в полный «параноид» с перспективой зарубиться на всю «блэк найт» где-нибудь в темном углу с батлом нелегально пронесенного на танцы бухла.

Иногда администрация клуба пыталась ограничить хипповый беспредел и устраивала перед входом фейсконтроль с задачей не пропускать никого в джинсах, а молодых людей проверять еще и на наличие галстука. Но эти рогатки в отношении дресс-кода достаточно легко преодолевались: вместо галстука к шее прикладывался завязанный узлом носок, а что касается джинсов, то кто-нибудь просто выбрасывал из окна дежурные брюки, в которые, прямо поверх джинсни, облачался очередной фрик, чтобы потом вновь выбросить их из окна другому. Так, в одних и тех же брюках, могла пройти через заветные двери целая компания. В некоторых случаях, правда, особо ретивые и подпившие пытались сразу, без маскарада, лезть в окно на второй этаж. Опять же – на билете сэкономить.

Однажды во время очередного «параноида» я обратил внимание на человека с мефистофельской бородкой и черными кудрями до плеч, который трясся в полном экстазе, размахивая руками и запрокидывая голову как бы в эпилептических конвульсиях. Правда, отрывался в зале подобным образом не он один, но кудрявый всех перехлестывал по какому-то совершенно запредельному драйву. Уже после танцев, когда вечер закончился, он подошел к нашей интернациональной компании и сообщил, что в ближайшие выходные в семидесяти километрах от Таллина состоится тайный сейшн рок-группы «Keldriline Heli» («Погребальный звон»).

Это была в то время одна из самых авангардных эстонских команд, особенность которой состояла в том, что она исполняла в основном собственные вещи, а не кавер-версии известных хитов (чем грешило подавляющее большинство ранних советских рок-коллективов).

На этот сейшн я поехал автостопом вместе с Владом и еще одним хмырем, которого Влад мне представил как мексиканца Роджера, якобы путешествующего стопом по свету. Этот Роджер в самом деле имел вид латиноамериканца: черноволосый, с небольшой бородкой и усиками, в яркой цветастой рубахе и потертых джинсах. Мы втроем вышли на Ленинградское шоссе. Это был мой первый автостоп в жизни.

Всего на лесной концерт собрались несколько сот человек. Формально это были какие-то дни молодежи на селе, а по сути – самый что ни на есть рок-ивент. Причем, несмотря на волосатость публики и ее экстравагантный прикид, здесь совсем не было ментов – ну прям ни одного! Фигуры появившихся на импровизированной сцене музыкантов я наблюдал снизу, полуразвалясь на травке среди знакомых и незнакомых тел. Все вокруг было словно подернуто сюрреалистической дымкой, а когда заиграл сам бэнд, усиленно квакая запредельной электроникой, фантасмагория сейшна обрела законченный формат самого психоделического события в моей семнадцатилетней жизни. Когда совсем стемнело и зажгли прожекторы, народ принялся прямо-таки реветь от восторга, вздымая к взошедшей на низкое северное небо луне руки с растопыренными пальцами. Роджер с Владом с голыми торсами раскачивались в шаманистическом трансе, Куня с Лягухой мотали хайрами, я просто орал во все горло – так мне было хорошо...

Тем летом народ стал подыскивать новое место в центре города для зависалова. Слишком много стало пипла для крошечного пятачка на Выйду-вяльяк, да к тому же напротив – и горисполком, и отделение милиции, да и просто слишком на виду. Совершенно спонтанно выбрали «Песочницу». Это был детский парк на площади Виру, прямо напротив «Пожарки». Тут и осели. Каждый день собирались человек по двадцать и больше. Появились новые для меня персонажи. Например, Аист – долговязый юноша в войлочной шляпе, шинели и сандалиях на босу ногу, который курил трубку. Лидка Лонг-нос – длинноволосая худосочная девица с большим носом. Нинка Сосулька -очень маленького роста барышня, тоже с длинными волосами, черными, как у цыганки. Блондин Бирути из Каунаса. Рижанин Цеппелин. Рок-барды Жаконя с Пушкевичем из Кадриорга, вживую исполнявшие композиции из мюзикла «Hair»:

Sining our space songs on a spider web sitar Life is around you and in you.

Answer from Timothy Leary dearie:

Let the sun shine,

Let the sunshine in The sunshining...

Однажды Влад пришел в «Песочницу» и всех пригласил в театр «Эстония» на балет. Билеты туда стоили недорого, но дело было не в них, а в его приятеле Коле:

– Надо парня поддержать, у него премьера.

Это означало, что Коля будет танцевать в кордебалете «Щелкунчик». Наша джинсово-босячная группа смотрелась в классических интерьерах театра неким диссонансом, вызывая легкое перешептывание среди завсегдатаев заведения в адекватном месту и времени облачении. При этом премьера стала воистину уникальным интерактивным перформансом нового стиля. Время от времени, в совершенно, казалось бы, банальных местах, часть зала разражалась бешеной овацией, которую спонтанно подхватывала вся аудитория. Этим импульсивным ядром была наша группа, которая начинала хлопать, как только на сцене появлялся Коля. Вот и получилось, что на протяжении всего балета большая часть аплодисментов досталась Николаю – анонимному гению безликой массовки.

У Коли на квартире, состоявшей из комнаты и кухни на первом этаже в небольшом деревянном доме на улице Мичурина часто собирались: Влад, Вова Будкевич, Куня, Энди, Аист, рижская блондинка Илона и московская блондинка Алена. С этой Аленой я познакомился в рейсовом автобусе Таллин – Пярну. Как выяснилось, мы оба ехали в этот маленький эстонский курортный городок на некий сейшн типа рок-фестиваля. Всю дорогу Алена мне рассказывала содержание своего любимого фильма «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?». И еще – сюжет другого классного фильма, «Easy Rider». Таким образом, я соприкоснулся с экзистенциалистскими азами нонконформистской культуры нового авангарда – «детей цветов».

В Пярну на автовокзале тусовалась целая «цветочная» толпа, которая, постоянно разрастаясь, покатила по шоссе куда-то в пригород, якобы на фестиваль. Пипла было сотни две, никак не меньше. Причем очень много явно местных фриков в полукарнавальных прикидах: и в крестах, и в серьгах, и при бусах, и в рейтузах. Аист шел в бурлацкой шляпе и длинной армейской шинели, из-под которой торчали голые ноги в сандалиях. Но сейшак в конечном счете оказался очень вялым: местная сельская группа на открытом воздухе, дискотечные мелодии. А тут еще и дождичек. Потянулись назад в город. Мы с Пузырем отправились к железнодорожной станции. По пути встретили Лео из Питера. Он только что приехал стопом в коляске мотоцикла. Под дождем. В джинсах, кожаной куртке и комнатных тапках из кошачьего меха. Пошел вынести мусор, встретил на улице знакомого, рассказавшего что-то про сейшн в Пярну, и тут же, не заходя в квартиру, отправился голосовать. Узнав, что все закончилось, Лео очень расстроился. Но зато мы успевали к вечернему балу в «Притсу». Лео расцвел. Пузырь достал пузырь. Электричка дала свисток, и мы отъехали на танцы...