Культура против безумия

Первым взял слово пенсионер Звягин А.П., он предложил установить некоторый баланс в новостях местных и центральных, освещаемых газетой. Он сослался для примера на АиФ. Сказал, что газету нашу читает с интересом.

Наш корреспондент вновь пригласил уважаемую публику высказываться. Обратился к дамам, напомнив о традиционном уже давно в гражданском кодексе нашего отечества равенстве полов. Тогда поднялась с места госпожа Опанасенко Л.А. и призвала газету вновь и вновь находить и печатать материалы о ВОВ. Сообщила, что отец ее воевал, напомнила и присутствующим о родственниках их – солдатах. Тут уж и другой корреспондент «Истоков» Александр Барановский тотчас рассказал историю о неких современных студентах, которые, как выяснилось из опроса, считают, что Октябрьская революция случилась в нашей стране даже позже Великой Отечественной войны. Нависла пауза. Мы не знали, плакать нам или смеяться. Решили принять стоически, как презренный факт.

Удивительную прозорливость выказал присутствующий на встрече читатель «Истоков» Касимов Р.Р.. Ему было любо особенно то, что газета не ввязывается в политические склоки, а говорит о естественном и простом ходе жизни, о культуре людей в нашем любимом городе. Пожелал Р.Р. придерживаться газете того же направления и впредь. Напротив, пенсионер Хазиахметов Х.В. назвал весьма «злободневным» то, чем газета «Истоки» занимается много лет. Он напомнил всем нам, что в то время, когда кое-кто хочет поставить памятник некоему националисту, «Истоки» проводит единственно правильную, культурную политику нейтралитета и неразжигания национальной вражды, а также межрасовых, межэтнических противоречий, противочувствий, противожеланий, и так далее, вплоть до миросозерцаний, а может, и мировоззрений, как знать. Что и всегда было в традициях истинной культуры великой Российской Империи, а далее и страны Советов, нашей многострадальной Родины, которую населяет множество народностей, больших и самых малых, не уступающих никому в гордости.

Далее, вдруг разразилась бурная полемика околонаучного характера, в ходе которой были высказаны самые разгоряченные, хлёсткие, бьющие наповал мнения. Алексей Владимиров, дабы доброй шуткой сгладить, смирить гиперболу сильно изогнувшейся и уже храпящей дискуссии даже ухитрился предложить ставить (пускай их, если уж им так не терпится) памятник иным горе-деятелям – но в виде слегка уродливом, дабы скрасить эффект и утончённо намекнуть о нравственной и человеческой ущербности их злой по сути деятельности. Что ж из того, – сказал Алексей Владимиров, что история делается дураками? Памятников им, однако, до сей поры никто не отменял. Хотя и следовало бы! Так пусть же памятники эти будут отсель подобны страницам великой книги, в которых прилежный и благодарный читатель найдёт наряду с достойными героями также и описания злобных персонажей, без которых нельзя, – заключил он. Дескать, границы между искусством и жизнью иногда следует раздвинуть, дабы изобразить всю истину, к которой примешалась и ложь, как это часто бывает в жизни. Иронии, а может быть и гениальной простоты этой идеи оценили, однако, почему-то не все, и в ответ Алексей Владимиров встретил отнюдь не благостный или художественный, но резкий, до грубой обнажённости однозначный – якобы научный отпор одного нелицеприятного оппонента, писателя и историка-краеведа по совместительству. Он, кажется, даже взвизгнул весьма непреклонно, что, дескать, первым взорвет памятник любому фашисту, который убивал наших солдат на Западном фронте и в Берлине. Ну, а уж если дело вдруг приняло такой патриотический и конкретный разговор и поворот, то и возразить стало вообще решительно нечем. Алексей Владимиров предложил всё же решить спор хотя бы голосованием, пускай и всегда бессмысленным, как любое большинство, но всё же, всё же, всё же, – процитировал он не кстати поэта Твардовского. И вот тут голоса разделились. И незначительный их перевес кочнулся не в сторону нацизма. Действительно, одно зло всегда порождает другое. Таков основной движущий закон истории. И, поэтому, лучше вовсе не травить гусей и не будить лиха. Как верно сказал один священник: «когда русских будет плющить, других будет просто колбасить». Поэтому, братцы, призвал Алексей Владимиров, не озорничайте. Давайте любить друг друга и хотя бы уважать. И уже научимтесь, ибо пора призрела, умом не задним понимать Россию. Давно пора сообразить обиженным националистам, что истинно русский – завсегда всем нациям свой, свехнациональный интернационалист и нерусский россиянин, как сказал поэт. И нация его – суть всеобщее братство, но никакая не групповщина. Аминь. На том они тогда и порешили, и не тянули уже больше никакой бодяги.

И сейчас нам остается добавить главное, что темой встречи была: «Земля, богатая талантами». Потому и Алексей Владимиров к месту упомянул о пострадавшем от сталинских репрессий и от предательства кого-то из своих друзей (не будем доискиваться иных чёрных имен) – поэте Зарифе Башири, наследие которого мы пытаемся вернуть нашему народу сегодня. Рассказал о своих переводах целой книги его стихотворений. Напомнил о другом, замечательном нашем земляке, поэте И. Киньябулатове (сегодня его уже нет с нами – примеч. ред.). И прочитал свои переводы стихов обоих поэтов. Щедрая публика высоко оценила переводы нашего скромного корреспондента, напомнив ему высказывание В. Жуковского о том, что «переводчик в прозе есть раб, а в стихах – соперник».

Александр Иликаев, любимый автор газеты, напротив, на этот раз был невозмутимо сух, он ограничился вынужденным политологическим наставлением, сделанным в сторону высокой публики. Он снисходительно объяснил ей, что такое есть политическая благонадежность и напомнил всем нам как надобно себя вести в приличном обществе. Как всегда, он был сдержанно-неистов, хотя и испепеляюще пылок. Обошлось, на этот раз, однако без человеческих и, что, конечно, уже очень странно, даже без материальных жертв или вообще какого-либо ущерба мебели и членовредительства. Видно уж такова читающая самую культурную в регионе газету «Истоки» аудитория, что и ломать стулья об головы своих оппонентов она до поры воздерживается. Слишком хорошо памятуя меткое суждение, уже прозвучавшее сегодня, но если слегка его перефразировать, выглядывающее так: слишком многое в истории, чтобы не сказать всё, делается людьми не слишком умными. Аминь. Когда у человека не хватает ума, в ход идут жесты, кулаки, пальцы, ноздри. Хорошо, если свои, а не соседа. Что делать, ума всегда у кого-то (из сторон) да не хватает. Поэтому нацистам не следует слишком рассчитывать на «добрый» ум мирных граждан россиян, пренебрегая общей справедливостью в пользу своей национальной хитромудрости. Будемте же взаимно благородными, господа.

Александр Барановский, гвоздь прошлых номеров «Истоков», и вообще весьма дотошный исследователь прошлого, честно признался, что преследует чисто субъективные цели. Просто так вышло, что история это его страсть, поэтому он здесь! И действительно, его голова – кладовка многих сваленных в неё сведений, к которой можно прибегнуть за отсутствием справочника, который итак можно найти всюду. Не мешает ли столь богатая не всегда пригодными для живой жизни фактическими материалами память операционным (мыслительным, чувствительным и прочим) способностям, в смысле их дальнейшей аналитико-синтетической обработки, – мы не станем себя спрашивать. И Александр Барановский нашел-таки в гостеприимной газете свою узкую специальную нишу, которую и наполняет своими блестящими эксклюзивными сведениями. Выразим же и мы ему общую относительную признательность за содействие, пусть и своекорыстное. На этот раз он не только увлек читателей своими неожиданными рассказами, иллюстрируя их материалами предшествующего выпуска газеты, но даже вступил в немилосердную полемику со старшим господином, более даже интеллигентнейшей, чем у самого Барановского, наружности. Тот адресовал ему предположение, что памятник крайним национальным силам (З. Валиди) может вызвать гражданскую реакцию в молодежи. Но Барановский посчитал, что наша молодежь для этого слишком инфантильна и равнодушна к истории. Она ничего толком не знает и мало чем серьезно интересуется. Со своей стороны, мы, однако, думаем, что именно из равнодушного, неразвитого психического материала часто и получается разительное человекобитное орудие для вышибания духа из оппонента и представителя более даже развитой, утончённой культуры. Таково, например, вообще варварское движение против высокой культуры. Такова и роль опричнины не только при прогрессивном (в техническом отношении деспоте), но, пожалуй, и при любой вообще деспотичной форме правления. Из человека сначала вышибается индивидуальность, а потом общество превращается в сплоченную ненавистью монолитную толпу, готовую растерзать любой, самый верный гуманистический лепет оппонента. Распяли даже Бога, когда однажды он попытался образумить жестоковыйных сплочённых конформистов, поставивших себя над другими людьми и нациями. Дороже справедливости, не говоря уже о милосердии, для них была беспредельная власть и благосостояние. Но я отвлёкся.

Игорь Вайсман замыкал встречу своим пронзительным рассказом про сверчка. Наш автор газеты, выдающийся гуманист и вегетарианец, создатель многих политических трактатов, мизантроп и милейший, в сущности, человек-книгопродавец (хобби), не перестает потрясать читателя, сообщая подчас о естественных с виду и, казалось бы, никому не нужных, почти примитивных вещах. Так, говоря в своей неподражаемой манере о простой человеческой жалости к насекомым, рыбам и другим животным тварям, он умудряется тем самым вызвать удивление не только у современного делового читателя инструкций и учебника делового этикета, заменившего всю историю культуры в голове иного современника. Отнюдь! Люди, так сказать, пожившие, имеющие опыт настоящей человеческой жизни, хлебнувшие, что называется лишка и лиха, также внемлют Игорю Вайсману с настороженным любопытством. И порой, неожиданно отвечая чаяниям этих людей, он чувствительно их трогает. Вот и на этот раз, елеем пролился рассказик на раззудевшиеся коллективными бессознательными ранами души присутствующих, впавших было в когнитивный коллапс и ступор по поводу анекдотического однообразия и безобразного повторения – то ли нашей истории, то ли нашей её интерпретации. И тем более своевременным оказалось воззвание Игоря Вайсмана и призыв его к народу – страстно любить всяких животных как себя самоё. И уж тем паче, понимать нужду братских наших и меньших тварей, ещё не вполне человекообразных. Призыв к любви, даже не взирающей не только, так сказать, на половую противоположность предмета обожания внутри одного вида, что было бы только естественно и правильно, но и любви всячески гетеро и гомо видовой. Словом, любви вообще. Любви, не знающей различий и преград. Нет для оной любви, по учению Игоря Вайсмана, никаких вовсе помех. Концепция его, бесспорно, посрамляет широтой душевного охвата эпигонов З. Фрейда, интеллектуально-хладных и чувтвенно-поверхностных, сексуально озабоченных. Наш автор – другой. Он воззвал ныне к сердцам обрезанным и исключительно просветленным! И, увы, не все из бьющихся сегодня в нашем городе сердец, таковы или достойны его учения.

Встреча закончилась церемонией фотографирования и интеллектуальной любовью. Само прощание было теплым и емким.