Конан Дойл, как и Ницше, тоже любил свои усы. Но он их не фабрил и не душил, и к прохожим не приставал, поэтому никто его никуда не упёк. Зато требовал добавлять «сэр» по всякому поводу.
А Уэллс не добавлял и показывал Конан Дойлу язык. Зато по одному языку Дойл мог определить пол, возраст, хронические болезни, привычки, криминальное прошлое и даже имя любовницы дворецкого. И с таксидермией у него неплохо получалось. В общем, выходил у него эдакий спиритический патриотизм или патриотический спиритизм, так никто до конца и не разобрался. Но запомнили его не поэтому.