Путешествие по Белоруссии и Польше. Часть седьмая

* * *

Мы внедряемся в палаты-залы-покои Мирского замка и начинаем наш/их/и его обход.

Первое, что видим — большой архитектурный макет того, какой крепостная твердыня была во времена оны. Поверх макета для удобства даже лестница перекинута. Не помню, какой период был избран для уменьшенной копии замка, ибо в разные времена объект неоднократно достраивался-разрушался-перестраивался-реконструировался. Осталось ли на оригинале хоть одно живое место и подлинник ли он вообще — это ещё вопросы, но сам макет впечатляет.

По крутому узкому «коридорчику» поднимаемся… кажется, это переход в одну из боковых башен. Там экспозиция, открытая в 2011 году к Дню памяти жертв Холокоста и посвящённая еврейскому гетто Мира времён Второй мировой (Отечественной) войны. Как я понял, семь лет назад выставка была небольшой (одна подвальная и одна большая комната на первом ярусе Северного корпуса), но сегодня серьёзно разрослась.

Трагическая страница в истории и всего посёлка, и его старинного замка.

…Нацисты оккупировали Мир на шестой день войны. Сразу начались расстрелы евреев. Потом всех их согнали в первое гетто, организованное в посёлке, и расстрелы стали массовыми. До войны в Мире проживало то ли 3300, то ли 3500 евреев — почти половина населения посёлка. В мае 1942 года оставшихся в живых (менее тысячи человек) согнали в замок. Скученность была ужасная. Кто сумел бежать, тот выжил (или хотя бы получил такой шанс). Почти все остальные, кто остался «в средневековой твердыне», были уничтожены.

В экспозиции, в основном, старые фотографии. Есть и подлинные вещи погибших: пальто (известно даже имя пошившего его портного, сгинувшего в гетто), кошелёк, салфетка с вышитыми цветами, ещё, кажется, обувь. Тут же глубоко личные истории, рассказанные как теми, кому посчастливилось выжить, так и теми местными жителями, кто евреев спасал.

После войны из трёх с лишним тысяч мирских евреев в живых осталось не более четырёх десятков. Вот он, геноцид целого народа на примере одного маленького белорусского поселения! Позднее я прочитал в инете: «Выжившие узники гетто воспринимают Мирский замок не как памятник архитектуры, а как место, где погибли их родные».

Сильное эмоциональное потрясение. После экспозиции не сразу приходим с женой в себя, молчим.

Фотографий тут я не делал, но их много в открытом доступе на просторах Всемирной паутины.

* * *

…Двигаемся дальше по залам Северного корпуса.

«Второй свет» через все три яруса-этажа — некий «срез-врез», сделанный словно специально для того, чтобы почувствовать атмосферу замка. В аутентичном замке его не было.

На этом «срезе» с отсутствующими потолочными перекрытиями чётко видно, где «остатки былой роскоши» (то есть оригинал), а где — относительно свежие реставрационные достройки. Так, значит, замок в большей его части — всё-таки новодел, возведённый заново на месте руин? Теперь в этом тезисе нет ни грамма сомнения. Уже не гипотеза.

Не спеша прогуливаемся по всем этажам.

Гобелены, портреты-картины, «тяжёлая» и «лёгкая» мебель, рыцарские доспехи и оружие, скульптуры, скульптурки и статуэтки, люстры, часы, вазы, тарелки-чашки, вилки-ложки и прочая посуда, кованые подсвечники, манекены, обряженные в одежды разных эпох, книги, фрагменты изразцов. Камины и/или печки (?). С одной стороны — упорядоченность, с другой — «всё смешалось в доме Облонских», хотя последние тут и не жили. Не мастак я описывать музейные экспонаты ушедших эпох. Плохо владею старой лексикой и предметной терминологией.

Вот на сундуке лежит неразделанная шкура убитого медведя (саму тушу в своё время, видимо, всё-таки разделали и съели). Трофей охочих до забав магнатов-аристократов-дворян? Но мишку жалко: когда-то ведь бегал себе вольготно по лесным чащобам и буреломам. Пусть это и не череп, и он не в руках, и не у Гамлета, но… всё одно — «Бедный Йорик!»

Не было в те времена «зелёных», защитников животных, радеющих о природе.

* * *

Не повезло не только мишке. В одном из залов — загнанный некогда волчара («идёт охота на волков, идёт охота!»). Этого тоже жалко. И он когда-то по лесам скакал-бегал-прыгал.

Фото с волком получилось не столь колоритным: в отличие от медведя, этот бывший хищник распластался на менее почётном месте — прямо на полу. Впрочем, в одном ему тоже повезло: туристы-«паломники» его шкуру ногами не топчут — все экспонаты огорожены.

* * *

Понравилась реконструкция «столовой избы» эпохи Возрождения. «Избой» она в экспозиции официально названа-обозначена, от себя я тут ничего не убавил-не прибавил. Просто повторяю, как попугай. Хотя, на мой взгляд, это скорее зал приёмов и балов (танцев-шманцев-обниманцев).

Красивый с рисунками-узорами кафель на печах. Гобелены. «Накрытый» (не едой) стол. Резной потолок. Пол, выложенный то ли жёлтыми «квадратиками», то ли всего лишь «прямоугольниками», «обрамлёнными» коричневыми полосами.

Разодетые в «средневеково-ренессансный» пух и прах манекены в разных углах зала.

Кажется, это третий этаж, но могу ошибаться.

Супруга попозировала, но на стул за стол не присела: никто к приёму пищи нас не пригласил. Отпировали давно и без нас. Работать теперь можно только глазам, но не ртам.

* * *

Покинув «избу», мы движемся по анфиладе комнат и залов. Я продолжаю делать своё мерзкое дело: обогнав супругу, резко развернулся и наизготовку вскинул камеру своего мобильника. Видео сохранило мои «страстные» призывы:

— Ну, иди, иди, не стесняйся. Осматривай тут всё внимательно! Только экспонаты руками не трогай! Они нынче не панские, а народные!

— Как на мне вот такое платье будет смотреться? — шутит жена, двигаясь навстречу архивно-«киношной» славе и указывая на белое до пола одеяние без всякого декольте с длинными, плотно облегающими манекен рукавами (верхняя, грудинная, часть платья и подол — в золотистой вышивке, но перед нами не «вышиванка»).

Это сейчас платье обтягивает изящно-девичий стан манекена без головы, а прежде его наверняка горделиво носила какая-то из прежних хозяек «готической крепости». Или не хозяйка, а кто-то из прислуги, «приближенной к телу»? Наверняка сие одеяние имеет и совершенно конкретное терминологическое обозначение, но я в «сортах» женских «средневековых» одёжек (хоть с застёжками, хоть без оных) всё одно не разбираюсь. Ну, платье и платье. Белое и белое. С вышивкой — ну, и с вышивкой тоже. Уф, хорошо, что не «вышиванка», а то бы манекен точно заскакал, известно что порывисто выкрикивая!

— Тебе такое пойдёт, забирай, — одобрительно киваю своей второй половинке — пусть моя женщина, виртуально примерив на себя обновку, порадуется (в моём мобильнике на фото этого одеяния не осталось).

— И вон то! — супруга пальцем тычет в застеклённую «витрину», внутри которой ещё одно долгополое платье.

— Тоже забирай! Дарю!

Хех! «И кроме свежевымытой сорочки, скажу по совести, мне ничего не надо!» — я себе на уме, мне чужого тряпья, тем более экспозиционного, тем более для своей благоверной, вовсе не жалко. Не жадный я! Всё чужое имущество (нынче белорусско-державное) готов раздарить! Таки не отечественная Кемска волость!

— И ещё вот такую шкатулочку, — словно на каравай, разевает рот супруга.

— Срочно?

— Срочно! Сейчас!

— И её забирай!

На «шкатулочку» я даже не взглянул, а зря — может, действительно нечто ценное из себя представляла. Теперь вот не узнаю.

Продолжение следует…