Путешествие по Белоруссии и Польше. Часть третья

* * *

Мемориал жертвам трагедии на Немиге я супруге показывать не стал — забыл. А жаль. Почти двадцать лет назад тут в результате давки погибло 53 человека, в основном подростки и молодёжь — виновницей была назначена гроза.

…Мы направляемся в Верхний город. Через Зыбицкую, где в последние годы понастроили кучу ресторанчиков и кафе. Улица вся светится от счастья и «по-туристски» гуляет. Полно иностранцев. Впрочем, и местной молодёжи немало — возможно, она «золотая», раз по будням не впахивает, а «разгульничает». Тем более начало недели — вторник.

По Зыбицкой же мимо Минской духовной академии мы «поднялись» до Интернациональной (всё для того, чтобы попасть в Верхний город) и двинулись в сторону Ратуши.

— Что это слева? — спросила супруга.

— Дворец Республики. Его «задник», — хитро улыбаясь, ответил я. Чего я так улыбаюсь, сам не знаю, но улыбка моя хитрая.

Тут всё «вместе и рядом»: улицы Энгельса и Ленина (улицы разные), Кирилла и Мефодия (улица одна), площадь Свободы и костёл святого Иосифа, Монастырь бернардинцев и Кафедральный собор Сошествия Святого Духа, Храм святителя Кирилла Туровского и Церковь Святого Духа. Феодализм, капитализм-буржуазность, социализм и нынешняя незалежность в одном флаконе. Букет эпох.

* * *

Куда мы шли? С какой великой целью? «Большой секрет для маленькой, для маленькой такой компании, огромный такой секрет».

Впрочем, совсем уж грандиозной тайны тут нет.

Сначала, конечно, поужинать (надо же перед сном грядущим чем-то наполнить наши опустевшие за день и оттого оголодавшие желудки), а потом и город посмотреть, и себя показать.

Посему перво-наперво — в гастро-паб «Гамбринус»! Некогда в одну из моих самых первых «гражданских» поездок в Минск (когда тут ещё был слабо развит «ресторанный общепит»), я ужинал именно в «Гамбринусе». Память сохранила приятные воспоминания о вкусной (но здоровой ли?) еде и гарном питие.

Никогда особо не задумывался о том, откуда такое «брендовое» и хорошо запоминающееся название. А вот идёт оно от… Примуса. Но не от того примуса, который «починялся» не шалившим и никого не «трогавшим» Бегемотом из булгаковского романа «Мастер и Маргарита». А от Яна. От Яна Примуса аж XIII века, будто бы правителя и даже «короля» Фламандии, рыцаря и воина и ещё… любителя выпить свежего пивка с подданными-собутыльниками. «Король» настолько возлюбил сей пенный хмельной напиток, что даже записался в члены гильдии пивоваров и стал изобретать собственные пивные сорта. Так Яна Примуса средневековые художники и скульпторы якобы и запечатлевали — с кружкой пива в руке. А университетские пьяницы-студенты в ходе своих оргий-попоек заплетающимися языками будто бы вместо Примуса прозвали Яна Гамбринусом. С тех пор имечко и прижилось. Стало раскрученным брендом. Вот белорусский столичный, но без рода и племени гастро-паб этим брендом без спроса и воспользовался. «Используй то, что под рукою и не ищи себе другое».

В подвальное помещение ресторана спускаться мы не стали, расположились под навесом на улице — тепло же! И мухи не кусают, и свежий воздух бьёт в ноздри. Память-«чуйка» о еде и питие меня не обманула — понравилось в гастро-пабе и сейчас. Слава моей интуиции! Впрочем, место оказалось не только «пафосным», но и, по белорусским меркам, очень дорогим: в пересчёте на твёрдую «валютку» — 63 евро на двоих. За всё в этой жизни надо платить.

В «Гамбринусе» был вайфай. Восторг! Кинул в соцсеть какие-то снимки, что успел сделать по ходу. Тут же откуда ни возьмись «материализуется» Ирина Мальгина, не только коренная минчанка, моя старая знакомая, но и, так сказать, сильно пожилая «дама из мира экономической науки». Начинает забивать личку «осуждениями» и мудрыми советами: «напевает» что-то про «снобизм» и дороговизну «Гамбринуса» и посылает куда подальше, вернее, поближе: мол, «за углом» есть ресторан «У Ратуши», где кормят дёшево, вкусно и сердито, да ещё и живая музыка в ухо играет.

Хм, но мы-то уже сидим тут, где… сидим! Пьём, едим. Не переселяться же в самом деле за угол с полунабитыми ртами!

* * *

Засиделись мы в «Гамбринусе» надолго. Я пил нефильтрованное пшеничное пиво местного розлива. Что-то из «рода» Бланш’ей. Вкусное, ничего не скажешь. Любители белого пива могут оценить сами, коли почтят сей гастро-паб личным присутствием. «Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала, в расплавленных свечах мерцают зеркала». Впрочем, вру, зеркал тут не было. Да и вместо бокалов — кружки.

Чаевые в Белоруссии оставляют редко. Посему хорошим чаевым улыбчивый официант не на шутку порадовался, «железным аргументом» убедив меня прихватить с собой «пива на вынос»:

— За ночь оно не испортится!

Пустая пластиковая бутылка для такого случая в ресторане была припасена словно загодя (не я ж один такой). Пришлось «убедиться» — как-никак в гостиничном номере был холодильник, не пустовать же имуществу!

Довольные (и усталые) покидаем гостеприимный гастро-паб.

* * *

Ну, как же, выпивши, не сфотать супругу на фоне Ратуши, тем более, что жена и сама была дюже горазда попасть в объектив моего мобильника. А уж если снимать, то непременно в чугунной (?) карете с «парой гнедых» («Что ж вы плетётесь усталой рысцою, пара гнедых, ай да пара гнедых?»). Э-э-э, впрочем, «гнедые», судя по расположению их «обутых в копыта» ног, даже не плелись, а просто… стояли «пешком»: одна из лошадей даже опустила голову, видимо, «фырчала» от недовольства (или неудовольствия). Официально эта скульптура носит название «Экипаж» или «Губернаторская коляска». Жена побыла в роли «калифа-на-час», то бишь «губернаторши».

Фонари над всем этим городским «пейзажем с супругой» — словно многолунье (но сама луна в объектив, кажись, не попала, — как тот самый «мёд-пиво», который на пиру течёт лишь по усам).

* * *

Неспешно передвигаем ноги дальше. А куда торопиться? Мы ж в отпуске. Отдыхаем.

Ба! А вот и чешуйчатая металлическая птичка возле церкви Святого Духа. Впрочем, для птички она чересчур велика. Пусть будет птица. Или матёрая «птичища»! Орёл! Или орлица — дилетанту-неорнитологу сложно определить пол пернатого. «Раненая птица в руки не давалась, раненая птица птицей оставалась». Впрочем, птица была не раненая, а чугунная, в крайнем случае — бронзовая. Ан нет! Не бронзовой, не раненой, а кованой (легко и приятно совмещать-склеивать «тёплое с мягким»)! А значит, всё-таки чугунной. Из числа тех «сакральных скульптур», которым в Минске несть числа. Впрочем, все они счётны. Можно поперечислять: «Войт/глава магистрата с ключом» («с ключом и сыну ключ сумел доставить»), «Городские весы», «Незнакомка», «Ассоль», «Прикуривающий», «Дама с собачкой», «Фотограф», «Лошадь и воробей», «Торговка семечками» (она же — «Баба Рая»). Продолжать не буду, ибо перечисление почти закончил. Но большинство из списка «сакральностей» мы с женой не увидели: мимо не проходили, не пробегали и рядом не постояли. Из того, что проходили и видели — это памятник главе Магистрата (собственно говоря, на него взирали прямо из «Гамбринуса») и «Городские весы» (эти как раз напротив ресторана «У Ратуши», куда нас норовила заслать-сбагрить Ира Мальгина, чтобы мы поэкономили и послушали там живую музыку).

* * *

…Но вернёмся к гордой птице, а то она у нас, в руки не даваясь, «бесхозной» осталась. Словно в пути брошенной. Нельзя оставлять недоговорённостей. Супруга не побоялась (отважная женщина!) покормить орла-орлицу с ладони и изобразить рядом с пернатым хищником «ласточку». Типа позу: «полетели-полетели-полетели». Впрочем, позируют не обязательно «ласточки», но и «гуси-лебеди».

Орёл остался к «ласточке» и «гусям-лебедям» равнодушным. Не схавал «в полёте».

А если птица была орлицей, то всё одно «поравнодушилась» и не схавала, словно и не живая. Словно и не хищник.

* * *

…Глубоко за полночь добираемся до номера, и я начинаю, не скупясь на посев «разумного, доброго, вечного», постить в соцсети «фотокартинки» с краткими записями типа: «Ночной Минск... Мы уже тут». И понеслась комментаторская душа в рай. Оказалось, много народу в моей родной Москве и за её пределами в это время не спит, бодрствует. Первой в комментирование включается некая И.А., не знакомая лично мне дама: «Красивый город, добрый». Не могу не согласиться: «Я тоже его очень люблю». И тут снова виртуально «оживляется» Мальгина – та самая, которая «из мира науки», «академичка» при местном Батьке*:

– Ты любишь Минск?

Она всё время о чём-то спрашивает: и по делу, и без оного. Иногда даже чересчур назойливо. Ну, как мне было отреагировать? Гаркнуть, что ли, во всё воронье горло «Отстань!», «Изыдь!», «Вот бог, а вот порог!»? Нет уж! Поэтому ответ мой на публику будет дышать добротой и банальностью:

– Да, очень, ты же знаешь.

Не умолкает и незнакомая И.А.:

– А как же его не любить? Широкий, дружелюбный, вкусный, с замечательным городским ландшафтом (без пластмассовых изысков).

В общий хор включается мой московский друг Равиль Сакаев (с ним сдружились ещё во времена оны, обучаясь вместе в российской Академии госслужбы при Президенте):

– Молодцы!!! Теперь Польша.

Но я не согласен:

– Теперь пока Брест.

Равиль желает нам с женой «лёгкого пути» и умолкает – видимо, «отстрелявшись», отправляется опочивать. Баю-бай, друг! Время не детское.

Вот, казалось бы, и поговорили. Но тут пытается посолировать полуночник Серёга Мулин, мой однокурсник по МГУ и крёстный нашей с супругой дочери: шлёт мне свой горячий и пламенный привет без слов, но со ссылкой на видеохостинг – там «видеонарезка» из картинок и видов Белой Руси, сопровождаемая чудными (чудотворными!) голосами ещё мулявинских «Песняров» – «Молодость моя – Белоруссия»: «Белый аист летит над Полесьем, над тихим жнивьём… Белорусский мотив в песне вереска, в песне ракит».

О да! Белоруссия – моя молодость! Юность! Но в полную меру этот «тезис» я прочувствую не сейчас, а тогда, когда буду возвращаться домой из Польши другой дорогой – не через Брест, а через Гродно.

___________

* Сотрудник Академии управления при Президенте Республики Беларусь.

Продолжение следует…