Как жили башкиры. Счастливое детство в Абуляисово. Часть тридцать вторая

Памятное лето

Лето 1956 года выдалось очень благоприятным во всех отношениях: своевременно шли теплые дожди без града, своевременно солнце светило и ласкало природу. Прополотые детьми и взрослыми пшеница и рожь сильно уродились. Колхоз к осенней уборке зерна построил новый зерноток на горе Буреказган, были поставлены широкие навесы для сохранности зерна от осенних дождей, построены новые амбары.

На зернотоке, несмотря на то, что колхоз давно выполнил план по сдаче государству зерна, не уменьшаются горы зерна, а, наоборот, увеличиваются. Военные грузовики, присланные колхозу помогать возить зерно в элеватор, не успевают вывозить эти горы, даже под навесами уже не хватает места новому урожаю. Колхозникам тоже обильно дали зерно за трудодни, но все равно на току его навалом. Старожилы говорят, что давно не видели такого урожая. Оставшиеся не укрытыми горки пшеницы и ржи после прошедшего ливня стали прорастать, поэтому возникла большая проблема, где хранить зерно? Не зная выхода из создавшегося положения, колхозное руководство решило проросшее зерно вывалить в овраг на берегу Ергаиш, где люди брали глину для обмазки домов. Сказано — сделано.

Родители вынуждены были посылать своих детишек встречать табун, не допускать спуска скотины в овраг, но все равно не укараулили люди: через неделю после этого несколько коров из частных дворов отравились проросшим и заплесневевшим зерном и погибли. Так прошла осень в Абуляисово. На зимнем отчетно-выборном собрании, по итогам уборки урожая, колхозу имени Салавата дали звание миллионера, председателю колхоза Мурзагали-агаю вручили орден Ленина. Только про вываленное в огромный овраг проросшее зерно никто не произнес ни одного слова.

В эту зиму в доме родителей Банат не произошло особо заметных событий. Правда, учительница Марзия-апай ушла в декретный отпуск, вместо него прислали в школу молодого учителя Саматова Масагута. Банат училась ровно, хорошо, писала каллиграфическим почерком красиво, часто ее тетради показывали другим детям в пример, она не имела никаких проблем в учебе, с родительских собраний мама девочки возвращалась довольная успехами дочери.

Но вдруг, в один из дней, пальцы правой руки ее опухли: непонятным образом вздулась кожа, под ней собрался гной, который не прорывался, как обычно бывает, а как какой-то волдырь мучил ее. Рука ныла, девочка не могла писать правой рукой, вынуждена была писать на уроках левой. Она стала писать, как курица лапой, приносить в тетрадях двойки, которые с большим удовольствием ставил ей на уроках молодой учитель.

В один из таких дней, когда Банат пришла из школы, в их доме оказался Хуснутдин-олатай из Малиновки (тогда второй фермы совхоза «Сакмар»). Вначале взрослые пили чай, говорили о новостях, об учебе детей. И мать Банат пожаловалась олатаю, что рука вот у младшенькой болит, опухла непонятно от чего. Дядя Хуснутдин подозвал девочку к себе, взял ее руку в свою и стал читать дуа на арабском языке, велел матери принести в блюдце теплой водички, потом дунул на эту водичку и велел девочке выпить ее, сказав при этом: «Килен, дочку сглазили люди, даст Аллах, после моего лечения через три дня опухоль уменьшится, спадет и рука вылечится, только соблюдайте такое условие: пусть больше не показывают другим детям тетради Банат и не ставят ее в пример, передайте мои слова вашему учителю!».

Действительно, через три дня грязно-желтого цвета пальцы девочки приняли старую форму, освободились от опухоли. С этого дня девочка и ее мама стали всегда обращаться за помощью к Хуснутдин-олотаю, если заболевали.

Скоро прошла зима, в доме жизнь шла своим чередом. Летом же Минигуль-апай окончила институт и получила диплом учителя, Гульшат-апай окончила первый курс учебы в Мраковском педучилище на учителя начальных классов, а Файза-апай окончила Абзановскую среднюю школу. В тот год впервые в средней школе проводили выпускной вечер, куда поехали и родители Банат. Вечером она осталась дома у сестры, а взрослые пошли на вечер. По словам родителей, вечер удался, тем более всем выпускникам вместе с аттестатом о зрелости вручили и паспорта, что крестьянским детям, которым раньше не разрешалось оставлять свои деревни и предписывалось быть только колхозниками, теперь позволяло спокойно ехать в города, чтобы поступать в учебные заведения и устраивать свою судьбу.

Этому событию радовались и родители, и Файза-апай, строили разные планы, куда сестра поедет поступать учиться. А назавтра был сабантуй в Абзане, куда ездили всей семьей. Сабантуй не понравился Банат, потому что за взрослыми находившаяся девочка ничего толком не увидела, кроме спин и ног. Одно утешение — это две бутылки ситро и булочка с маком, которыми угостили девочку. Когда солнце стало сильно печь, ергаишцы поехали к себе домой.

В один из дней мама Банат вместе с Баныу-иняй пошли в Малиновку в магазин. Девочка осталась ждать маму, надеясь, что мать оттуда принесет сладкие конфеты и печенье, но вместо этого Баныу-иняй еле приволокла маму домой: мама оступилась и подвернула ногу. «Шли нормально, вдруг ни с того ни с чего Разифа-килен упала на землю и застонала, я кое-как подняла ее с земли, но идти она не могла. Я тогда палку… и вот в таком жалком виде привела килен к вам домой», — сказала Баныу-иняй. С этого дня мать Банат не могла ступить правой ногой, стала неходячей. Все домашние дела выполняли летом во время школьных каникул сестры Файза и Гульшат, но с наступлением осени они уехали учиться, дома остались только Банат и ее родители. Теперь корову доить попросили двоюродную сестру мамы Минъямал-апай, молоко сепарировала третьеклассница Банат, сметану в тот же день обычно съедали, а обратом поили выросших за лето, ставших уже большими, телят.

Когда дома не было отца, девочка по указке матери в казане готовила супы, в основном молочные и затируху вначале. А попозже, когда наступили холода и сестры на осенних каникулах помогли отцу забить уток и гусей, зарезать баранов, отец заносил домой куски мяса, дочка закидывала их в чугун, бросала туда несколько картофелин и горсть гороха и ставила в горячую печь. К обеду суп гороховый бывал готов, и его ела семья до следующего обеда. Иногда отец жарил макароны или картошку.

А мать сиднем сидела на нарах и учила младшую дочь вести домашние дела. Дел было невпроворот. Хорошо, что память девочки была отличная: она могла слово в слово пересказать то, что говорила на уроке учительница ее, поэтому дома оставалось ей только выполнять письменные домашние задания. Так продолжалась жизнь семьи до середины февраля.

Продолжение следует…