Как жили башкиры. Счастливое детство в Абуляисово. Часть двадцать восьмая

…А Банат вспоминала то время, когда у них не было бани, как зимой возили ее на маленьких санках в баню Нафисы-иняй и Салман-олатая в верховьях речки Ергаиш, почти прямо под мостом. Баню сестры начинали топить после уроков в субботу, вечером она была готова. Пока мылись взрослые, наступала даже ночь. Девочка помнит, как ее, маленькую еще, заворачивали в толстое стеганое одеяло и везли по льду Ергаиша в баню. С берега свисали голые ветки ив, цеплялись за одеяло, норовили попасть ей в лицо. Она сильно жмурила глаза и представляла, что это не ветки царапают ее лицо, а корявые пальцы джиннов и Шурале, ей становилось жутко, тем более под полозьями санок монотонно скрипел твердый снег, от этого звука само собой становилось очень страшно.

В бане, топившейся по-черному, с черными же стенами, обычно горела коптилка, было очень жарко. Одна из сестер, это обычно была Минсара-апай, мыла Банат наспех, потом на нее напяливали широкое и длинное платье Файзы-апай, на голову повязывали простой платок и старую пуховую шаль матери. Как попало втискивали ее в бешмет и валенки, а на улице ее заворачивали опять в толстое одеяло, которое, пока она мылась, держали в бане на перекладине, чтобы оно не остыло на улице. Опускали один край одеяла на ее голову, закрывали ей лицо, чтобы она не дышала холодным воздухом. И… обратная дорога из бани до дома: скрипят полозья, дышать нечем под одеялом, жарко, душно, страшно, мучают мысли, а вдруг сестра убежит куда-нибудь, оставив ее посреди реки на льду на растерзание джиннам и Шурале… Помнит же она, как любит Файза-апай воспитывать поскребышку Банат… Слава Аллаху, наконец-то они дома, скрипят ворота, санки подъезжают к крыльцу. Разворачивают одеяло, и девочка на свободе. И ура, Банат уже не в плену!

А здесь, в своей бане, все хорошо: светло, воды и мыла много, мочалок тоже, никто тебя не торопит домой, можно долго сидеть, зажмурив глаза, чтобы мыло не попадало в глаза, и до дома близко, летом хоть босиком беги до дома! Молодец папа! Постарался и построил отличную баню! «Завтра утром обязательно позову в баню свою подружку Фарзану!» — с такими мыслями после бани Банат погрузилась в сон.

На следующее утро Банат побежала к Фарзане и позвала ее в баню. Вот они сидят, свежей мочалкой и мылом душистым моются в бане, где тепло, чисто, горячей воды много, можно лить ее в тазик немерено. Только одно не понравилось девочкам: сколько бы они ни лили воды на каменку, оттуда не пошел горячий пар. Тут и Файза-апай пришла в баню в поисках девчонок, и на жалобы их, почему не выделяется пар из каменки, ответила, что камни в ней за ночь успели остыть, поэтому не выделяется пар. Оттого в бане люди обычно моются сразу в тот день, когда топят ее, иначе можно простудиться в холодной бане. Она успокоила девчонок, что на следующую баню обязательно позовут и Фарзану.

Зимние работы

Зимой отец Банат занес в переднюю комнату несколько мотков мочала, решил из них плести циновки, попоны для колхозных лошадей. Вначале он распустил мотки, разложил их на полу, потом отделил от них неширокие полоски и намотал их на 12 веретеноподобных палочек-чурок. Для плетения циновок сделал специальное приспособление-станок, состоящий из досок с зарубками из 12 пар деревянных чурок. Это приспособление с чурками прикрепил к потолку с помощью веревки, потом приступил к плетению.

Сначала по краю доски разложил он волокна мочала, а затем с матерью перекидывали чурки с одной стороны в другую. Плели, пока не получали попону желаемого размера. Работа на этом станке ручная, трудоемкая, нудная, но нужная. Попонок шесть они сплели за десять дней. Из оставшихся мотков мочала отец свил толстые веревки. Они долго лежали в углу передней на полу, а потом их вынесли в клеть и повесили на крюки. Оставшиеся на полу отрезки мочала сразу же были пущены в ход сестрами: из них сделали кухонные мочалки, мочалки для пола, а вся мелочь негодная была выброшена в горящую печку. Теперь Банат знает уже, как готовят мочало и делают из них циновки-попоны, вьют веревки. Спасибо умельцу-отцу!

Ой, оказывается, этим еще не завершилась работа отца по плетению. В один из дней он занес в переднюю большущий мешок с пожухлым камышом. Банат думает: «Зачем отцу понадобился камыш? Опять будет лежать на полу всякий мусор, он же будет мешать теленку нашему, ведь мама говорила, что скоро должна отелиться наша Рыжуха и должны держать теленка дома!». Вечером отец достал из мешков камыш, сложил их аккуратными пучками и стал плести из них подушки для утепления стен колхозных пчелиных ульев. В этот раз он взял всего 4 пары деревянных чурок с тонкими мочальными веревками. Как всегда, мать помогала отцу, и за вечер они изготовили 10 подушек. Назавтра они опять занимались этим же делом. Когда подушек стало 30, и весь камыш вышел, закончилась эта работа.

Банат подушки эти понравились своим видом, но своей твердостью и упругостью разочаровали ее: неудобно было класть их под голову, потому что оказались жесткими, поэтому она их использовала всего лишь как матрас, сложив его из трех сплетенных подушек, но и матрас особо не грел тело девочки, и она сделала вывод: «Годятся эти подушки всего лишь для утепления ульев-домиков, для колхозных пчел, а для нашего дома они совершенно не нужны, даром что красивы. Эй, нечего тратить на них свое время, мне же надо сделать уроки, да еще есть интересная сказка „Маша и медведи“, лучше займусь-ка ею в горнице, пока не кончился керосин в лампе!» — сказала она себе и ушла к сестрам, готовящим уроки.

Школьная жизнь

Что было памятного дальше той зимой, Банат не помнит, видимо, жизнь текла без особых происшествий. Зато она очень хорошо помнит Первомайскую демонстрацию. Всех учеников 1–7-х классов вывели на школьную площадку директор школы Сажида-апай Тукумбетова, физрук Шарафетдин-агай Якшибаев — кавалер ордена Красной Звезды, остальные учителя: Ахун-агай Яубасаров, Марзия-апай Якшибаева, супруги Гафаровы Юнус-езняй и Минигуль-апай, Самига-апай (единственная татарочка в школе), Марьям-апай Якшибаева, Мухамет-агай Туйчурин. Построили всех по росту в несколько рядов, старшеклассникам дали в руки транспаранты и красные флаги, потом повели школьников по улицам деревни. Все громко пели песни, особо запомнились Банат песни «Москва майская» и «Варшавянка».

Во время демонстрации она вспомнила свой первый выход на демонстрацию тоже 1 Мая, когда ей было 4 года. Так как она была маленькая, отец посадил ее себе на плечи, и с высоты она смотрела на своих односельчан, идущих по улицам с красными флагами и флажками на руках, громко поющих песню, где были слова «Вихри враждебные веют над нами, и темные силы нас злобно гнетут…». Сегодня же она поняла, что односельчане тогда с любовью старательно выводили, оказывается, слова революционной песни «Варшавянка». Короче, праздник запомнился Банат, потому что в другие годы не было таких демонстраций: из-за отсутствия большого количества детей, школу семилетнюю закрыли, оставив ее только малокомплектной начальной, где учились всего 18 детей в 4-х классах.

Летом повторилась опять поездка сестры Минигуль и Юнус-езняя на учебу в Стерлитамакский пединститут. Они и в этот раз оставили свою дочь на попечение родителей Банат.

В середине июня всех учащихся школы позвали на прополку пшеничного поля от сорной травы: осота, сергибуса, кислятки, молочая, лебеды и чертополоха. Собрались все возле школы, а потом с учителями пошли на пшеничное поле. Оно тянулось позади огородов ергаишцев до самого Верхнего леса. Учителя распределили в зависимости от возраста учеников участки: кому 3 ряда, а кому — 10 рядов. Оставив в начале своих рядов узелки с едой и бутылку с водой, школьники, ринувшись как на бой, тяпками стали рубить сорную траву вначале очень шустро, а потом убавили скорости, потому что поле тянулось до подножия горы Верхний лес.

Когда закончили полоть свои ряды, несколько старшеклассников-мальчиков сходили к началу поля и принесли оттуда узелки с едой и водой. После перекуса учителя и ученики взяли еще несколько рядов и под нещадно палящим солнцем опять пошли воевать с сорной травой, теперь уже обратно до огородов. Кто заканчивал полоть свои ряды, те уходили домой на обед. Банат тоже с трудом прополола до конца свои ряды и рухнула без сил на землю. Отдышавшись, она медленно поплелась домой, ища среди трав сергибус, кислятку.

Продолжение следует…