Онтогенез мой. Часть пятьдесят первая

Михаил напомнил про запах полыни на пробежках по утрам. Чуть не забыл, стыдно — особенно с учетом своего тюркского происхождения (полынь половецкого поля и все такое). Умопомрачительно, восхитительно, расчудесно — такое словами не расписать, такую благодать можно лишь всасывать своей сопаткой, заценить и наслаждаться! А потом и ностальгировать.

Бегали спозаранку, по периметру вдоль бетонных заборов, даже примерно сейчас не смогу прикинуть, какова была дистанция. Но особо не запыхивались. Во-первых, в строю бежать всегда намного проще. «Принцип метронома» срабатывает, про который в группе недавно Ильгам выставлял видео. Коллектив — это сила. Во-вторых, не знаю как у остальных, сам умудрялся досыпать в строю. Глаза смежишь, лишь слегка прислушиваешься к мерному топоту. Заслышишь, как впереди споткнулись, сразу зенки разуешь, поправки введешь на препятствие и опять досыпать на бегу. Динамическая гармония, однако, с военно-прикладным уклоном) В-третьих, клин клином вышибают, основная проблема при утренних пробежках не нагрузка, а собачий холод.

Выгоняли в форме одежды № 2 — «голый торс». Все моментально покрывались гусиной кожей, особо впечатлительные стучали зубами, притом, не фигурально. К финишу уже нормально, разогревались, не боязно уже поплескать на себя холодной водой. А ОФП совсем уж легкотня, особенно по сравнению с тренировками. Ришат, если читаешь, напомни, это у меня парамнезия или в самом деле тренер заставил один раз отжиматься на кулаках больше сотни раз? Да еще под медленную команду. Я размяк после 121 и впервые в жизни болезненно ощутил, где именно у меня трепыхается сердце. (Сейчас по сети посмотрел, официально зарегистрированный российский рекорд — 500, это совсем уж фантастика). Тех, кто не дотянул до полусотни, тренер просто прогнал, да еще обозвал нетолерантными характеристиками гендерного пошиба (говоря проще — бабами). Естественно, мне было куда легче, чем ширококостным.

В лагерях спортом совсем не напрягали. Некогда, сил на это не остается. Да и особого смысла нет. В конце концов, это воинское искусство родило спорт, никак не наоборот. Запомнились лишь одни соревнования. Подтянулся раз пятнадцать и все, больше не надо, к тому времени хорошо усвоил основной армейский принцип — не отрываться от коллектива.

Из остального, так или иначе связанного со спортом, запомнил лишь Новоселова, гордо рассекающего окресности в кроссовках. Ногу натер, разрешили на время снять кирзачи. Сдуру предложил ему мазь на прополисе, с собою захватил на такой случай. Дмитрий цыкнул, потом с глазу на глаз прояснил — а и не надо, чтобы быстрее заживало, в спортивной обуви комфортнее)

«Дедовщина» — позор и ужас Советской армии предсмертного периода. Имхо, была распространена повсеместно, разве что кроме кэгэбэшных погранвойск и у особо оригинальных и совестливых командиров отдельных частей СА. Не встречал ни одного ровесника (плюс-минус 5-10 лет), который служил срочную и не сталкивался с этим дерьмом. Да, на голубом глазу могут разное говорить, но всех собеседников на эту тему мне удалось расколоть, просто потом им стыдно вспоминать. Лучше забыть, не было и все тут, банальный защитный механизм нормальной психики.

А я и сам воочию все это там увидел, до сих пор отплевываюсь. Рядом с нами, ближе к концу полевой подготовки, разместили какое-то подразделение срочников, тоже в палатках. По ночам оттуда иногда слышались истошные визги и вопли, будто какие-то садисты медленно, всласть казнят кошек. По слухам, наши «старики» ночью сходили к соседям, наваляли ихним «дедам» за такой совсем уж зашкварный беспередел. Впрочем, нет, не слухи. Как-то так получилось, на второй-третий день после этого встретил одного «молодого» из тех солдатиков. Угостил «Примой», разговорились. Откуда-то с центральной России, чуть моложе нас. А меня ведь всего распирает от гордости за сельхозовских, правильных «стариков».

— А что, вас раньше сильно били?

Не ответил, просто снял свое замызганное ХэБэ. Еще и медленно сделал оборот на 360 градусов, дабы я узрел всю картину. Әстәғәфируллаһ тәүбә, кровоподтеки и ссадины, множество синяков разной свежести, будто нашего солдата только что выволокли с застенков гестапо. Впрочем, на лице повреждений не заметил, это, наверное, деды-садисты так приноровились мучить, чтобы не было видимых следов на лице, чтобы не омрачать настроение своих позорных офицеришек (((Да еще весь грязный, со струпьями и коростой на коже.

— …Да ладно, брат, хоть сейчас наладится, — наши «старики» вашим придуркам звездюлей уже надавали!

— Вы же скоро уедете. Нам уже сказали — потом все сполна получим, еще и сверху добавят. Лучше бы уж их совсем не трогали, не злили.

Ну, что я мог тогда ему сказать? Проборматал что-то дежурное, типа, держись, брат, но абсолютно искренне. Это сейчас понимаю, присоветовал бы — достаточно официально доложить вышестоящему командованию, лучше письменно. И все. Никто из недоделанного офицерья не стал бы рисковать своей задницей, прикрывать извергов в хаки. Увы, тогда что эти солдатики, что мы сами, были под сильнейшим влиянием криминальной субкультуры — стучать западло, кто сильнее, тот и прав, и так далее.

А как обстояли дела с неуставными отношениями у нас? Не скажу, что совсем не было. Сам видел, как один гнилой зоофаковец тужился заставить своего однокурсника помыть его посуду после обеда. Обломился. Отсупил, что-то бормоча про страшные кары в будущем. Не зоофаковец, а зоофил! Еще Витька Васильев на огневой позиции пытался «попросить» нашего Гору прикурить (в смысле — чиркнуть спичкой, затянуться и передать ему сигарету). Был очень настойчив. Наш Гора — молодец, не поддался. Пожалуй и все про неуставные отношения.

А вот, с уставными требованиями «стариков» — тут уже сложнее. Говорят, у ветфаковцев из года в год повторялась одна и та же история: отслужившие срочную службу студенты весь срок лагерей донимают сверх меры своих однокашников, те же начинают их бить уже на обратном поезде Оренбург-Уфа, даже не дожидаясь конечной станции. Зуб не даю, за сколько купил, за столько и продаю)

Ладно уж, поведаю одну историю, непосредственным участником которой был сам. Короче, спустя год после лагерей, те, кто уже защитил дипломы, начинали квасить, почти в открытую. Как-то вечером сидим в комнате на пятом этаже, догоняемся и перегоняемся, одному из наших сильно ударило в голову. Кому — не скажу, если что — только по соответствующему решению суда, законы знаем))) Начал вспоминать, как один из наших «стариков» его донимал в Тоцких лагерях, сильно возбудился и бросил клич — а давай прямо сейчас пойдем и покажем ему кузькину мать, ибо не фиг! Все чуток смутились, дилемма ведь нарисовалась: этот «старик» тоже свой, почти родной и сами не видели, как он гнобит нашего собутыльника, но опять же, ключевое слово «собутыльник» — никак не можно тупо игнорировать его обиды, нанесенные не собутыльниками. Пока мы рефлексировали, Радик Галлямшин хлопнул ладонью об стол:

— Фигню не городи! (Немного другое слово — чисто академическое уточнение. — Авт.)

— А давай хоть пугнем!

— Если что, я за него, нормальный он мужик.

Самое прикольное, когда назавтра припомнил Галлямшину, дескать, молодец, он ушел в несознанку — то ли действительно спьяну не помнил, то ли еще что. Как бы там ни было, пусть тебе на том свете зачтется еще один сауап — а то некрасивая история могла бы случиться на самом финише!

Продолжение следует…