Вербное воскресенье

Уже зацветали вербы. Их можно было купить недорого прямо из руки старушки или предприимчивого мальчугана. Принести домой, поставить в свою любимую вазочку на подоконник, поближе к свету, и любоваться их неброской красотой. А наутро, проехав несколько остановок на старом скрипучем трамвае, сойти на заветной остановке и вместе с густой вереницей людей спуститься в овражек навстречу большим синим куполам и густому колокольному звону, рассекающему прозрачный весенний воздух и наполняющему радостью сердца спешащих людей. Переступить порог и вновь очутиться в ином, неземном мире, вдали от суеты и земных забот. Запалить свечу и преобразиться в чуткую струну начинающегося богослужения…

Ксения неторопливо шла по улице, сжимая в руке влажные ветки с серебристыми бархатными почками. Стоял мягкий весенний день. Чернели осевшие сугробы. Подходил к концу великий пост. Бежали, таяли дни, прозрачные и легкие, как этот весенний ветерок.

Она любила посты. Ей нравилась тихая радость церковных богослужений, длинные покаянные молитвы, очищающие душу. «Тучи ми подаждь слез в поста красный день, яко да восплачу и омыю скверну, яже от сластей, и явлюся тебе очищен», – пели в первый день великого поста, в Чистый Понедельник.

Ксения стремилась поскорее исповедоваться и причаститься, но все что-то мешало. Неожиданно возникали какие-то новые неотложные дела, и она никак не могла вырваться из плена пестрой житейской суеты.

И вот, наконец, она в церкви. Шло вечернее субботнее богослужение. Исповедовал маленького росточка молодой священник. Он недавно служил в их церкви, и Ксения даже его имени не знала. Когда подошла ее очередь, она не смогла вымолвить ни слова. Трудно было себя пересилить и высказать все, что накопилось у нее на душе, этому мальчику в рясе. Сказала только, что как-то раз нарушила пост.

Он сосредоточенно помолчал, ожидая продолжения, и, не дождавшись, вдруг начал долго и горячо говорить о том, что Бог – это любовь, что нужно всех любить, не то будешь как «медь звенящая».

А она стояла в недоумении и думала: «И зачем он тратит напрасно столько времени? Ведь она обо всем этом не раз читала». И, не выдержав, прошептала: «Я поняла…»

Священник быстро взглянул на нее и стал говорить о том, что не такой уж большой грех нарушение поста. Нужно помолиться, Бог простит. Главное – не делать больших грехов. А то ведь бывают такие тяжелые грехи (он сделал ударение на слове «тяжелые»), как раздражительность, гнев на ближнего… И он начал одно за другим перечислять все то, о чем ей было так трудно и стыдно произнести вслух. Каждое слово било в цель. Она вздрагивала и мучительно краснела. И некуда было спрятаться, некуда от себя убежать. Когда он замолчал, она с облегчением вздохнула. А священник переспросил ее имя, накинул ей на голову епитрахиль и прочитал разрешительную молитву.

Ночью Ксения не спала. Долго и мучительно ворочалась с боку на бок, ей вдруг пришли на память забытые, осевшие на самом дне души проступки, совершенные ею за последнее время и не высказанные на исповеди. Душа медленно, с трудом очищалась, словно снимала с себя чешую, словно выплескивала всю ту черноту, что накопилась в ней, готовясь принять святое причастие. Наконец, под утро выплеснулось последнее воспоминание, и она вдруг ощутила себя легкой маленькой пушинкой, которую может унести ветер. И неожиданно заплакала. Слезы лились как первый весенний дождик, смывая всю грязь. За окном уже брезжил рассвет, и пора было вставать.

В сером сумраке раннего мартовского утра Ксения поспешила в церковь, После тяжелой бессонной ночи она еле держалась на ногах, но дышалось легко и свободно. У входа ей повстречалась монахиня, бывшая на вечерней службе. Она с пониманием глянула на Ксению и заспешила по своим делам. Несмотря на ранний час, в церкви было много народа. Сладко пахло ладаном. Перед иконами золотились и трепетали свечи.

В углу у иконы «Всем святым» стояла на коленях молодая женщина в черном платке и о чем-то горячо молилась. В руке она держала листочек с длинным списком имен.

Служба еще не началась. Люди покупали свечи, скидывали тяжелые пальто и складывали их ворохом прямо на скамейку. Ксения встала у колонны, подальше от людских глаз. И там, в укромном уголке, пред чистым и строгим ликом пресвятой Богородицы, она простояла всю службу. Причастившись, поспешила домой, прилегла на диван и тотчас заснула.

На следующее утро ласково светило солнце и все вокруг пело. А в душе звучали слова маленького священника: «Надо всех любить, не то будешь, как «медь звенящая». И она вдруг удивилась его прозорливости. Как ему, такому молодому, почти ребенку, удалось заглянуть в ее душу и все понять? Как он сумел так верно указать путь, по которому ей надо идти, чтобы изменить себя, свое отношение к людям?

...Сжимая в руке букетик из вербы, Ксения шла, обходя лужи. Скоро вербное воскресенье. И она снова пойдет в церковь, затеряется в густой веренице людей, идущих одною с ней дорогой, и вдруг почувствует, что она в этом мире не так одинока.

«Истоки», №7 (197), апрель 1999. С. 8