Дед-скороход

Венер проснулся от головной боли. И не сразу понял, что находится не у себя дома, а у своей старшей сестры. После развода она жила одна, сын давно отделился.

Было раннее летнее утро, но сестра успела уйти на работу, ей добираться далеко.

Венер с трудом поднял с дивана свое разбитое похмельем тело и неуверенно понес его на кухню – шланги горели. На всякий случай проверил холодильник и буфет – не, у сеструхи алкоголя сроду не водилось, – и попил воды из чайника. Вернулся в зал и плюхнулся на диван.

Вспомнился вчерашний вечер. Находясь в отпуске, Венер вошел в штопор, из которого дал торжественное слово выйти как раз вчера. Но не вышел. По случаю чего вернувшаяся с работы жена пообещала Венера убить. Дама она решительная и в теле, убить бы не убила, но отметелить щуплого мужа запросто могла. Но тут, весьма кстати для Венера, забежала в гости его сестра. «У меня переночуешь, дай жене передохнуть, она две недели на твою пьяную рожу любуется». Венер не возражал – сестра хоть скандалить не будет, так, попилит немного, родная кровь все-таки. Тем более – сказала, что возьмет ему чекушку на опохмелку. А Рая, жена Венера, и вовсе обрадовалась: «Вот счастье-то привалило – хоть одну ночь перегаром не дышать!» На том и порешили. Венер не знал, что женщины успели составить против него заговор.

По дороге сестра действительно купила ему чекушку. Дома хотела спрятать до утра, но Венер ни на шаг не отступал от нее, выклянчивая рюмашку. Отдала. Он, понятно, всю ее вчера же и прикончил. Теперь он об этом жалел.

Сидя на диване, Венер машинально стал ощупывать карманы своих джинсов. Оп-па! В заднем оказалась пятихатка. Живем! И как это Райка вчера его не обшмонала? Сестры, наверно, постеснялась.

Венер знал, что ближайший магазин находится в этом же доме, с торца, надо только до угла дойти. Истерзанное запоем тело просилось на диван, но Венер усилием алчущей воли заставил его подняться и отправиться к двери. Дверь, конечно, оказалась запертой. Попробовал открыть – нет, ключи нужны. Венер включил в прихожей свет и стал искать – на стене, на полке, на тумбочке. Ключей нигде не было. Что за фигня... И так сил никаких, голова сама не своя, колотушки, а тут еще с ключами заморочки. Смутные тревожные догадки стали доходить до Венера. Он вернулся к дивану, отыскал забившийся в щель мобильник, набрал сестру. «Слушай, я что-то ключи не могу найти...» – «А и не найдешь, я их с собой взяла...» – «Да нет, – не понял поначалу Венер, – я про дубликаты, они же у тебя всегда на стенке висели...» – «И я про дубликаты. Некуда тебе ходить и незачем. Телевизор смотри. Еда в холодильнике...» – «Да я ж сдохну!» – «Не сдохнешь. Я тебе вчера брала на опохмелку, а ты выжрал. Теперь чаек пей, я с утра заварила...» – «Да сдохну же!» – «Ну, значит, туда тебе и дорога...» Сестра отключилась. Теперь до Венера окончательно дошло. Вчера бабы решили – посидит взаперти, переболеет, остановится. Не, не на того напали! Да чтоб Венер – и не похмелился! Да еще притом, что бабки есть!

Венер кинулся к окнам. Сестра жила на первом этаже, по этой причине на всех окнах красовались хоть и декоративные, но очень прочные решетки. Не выбраться. Но руку сквозь решетку просунуть можно. Ладно, решил Венер, сейчас мужикам позвоню, кто на колесах, махом привезут. Венер набрал своего напарника Димона, но не успел до конца описать ситуацию, как услышал: «Ты с дуба рухнул, Венер? Со сломанной ногой я тебе пузырь потащу?! Я же звонил тебе позавчера, рассказывал, как по пьяни с мотоцикла навернулся. Не помнишь? Да хотя ты в хламидомонаду был, заспал, видать...» Венер действительно ничего не помнил... Ладно, Дамиру позвоню, Дамир выручит. Оказалось, Дамир уже неделю отдыхает с семьей и друзьями на Инзере... На третьем звонке сдох аккумулятор – с этой пьянкой зарядить было некогда. Венер чуть не заплакал. Зарядка сестры к его телефону не подходила, но на всякий случай он в очередной раз убедился в этом. И что теперь делать? Венер был на грани отчаянья.

Он вновь подошел к окну – вдруг знакомый... а хоть бы и незнакомый! Лишь бы не молодежь, на молодежи он как-то обжегся. Это еще на старой квартире было. Райка ушла, не оставив ему ключей. Выйти-то можно было, а вот дверь запереть снаружи – никак. Соседей обзвонил – никого. Пару раз уже решался было, выходил на лестничную площадку. Но, постояв, возвращался. До магазина было далеко, обратно идти в гору, быстро не получится, особенно в его разбитом состоянии. А случись чего за это время, Райка его точно со свету сживет. Так и маялся, соображая, что же делать, пока не услышал шум в подъезде. Глянул – двое парней и девушка собирались распить полторушник пива. Венер воодушевился. «Ребятки, подыхаю! Вот вам штука, возьмите мне пузырь, остальное – ваше!» Ребятки обрадовались, взяли тысячу, – конечно, сейчас принесем, – и тут же всем составом снялись. Больше Венер их не видел. И других денег у него не было... Заначки надо делать мелкими купюрами. Но одной бумажкой, конечно, удобнее...

Но сегодня за окном и молодежи не было. Вообще никого, все как вымерли, собак – и тех нет, пустыня. Ну хоть бы кто-нибудь!..

Вдруг с улицы до Венера стали доноситься странные звуки – шорк-шорк, шорк-шорк. Сначала еле уловимые, затем все более слышимые. Венера это настолько заинтриговало, он так напряженно прислушивался, что голова перестала болеть. Рассмотреть источник этого странного звука не давали пышные кусты сирени слева от окна, но источник приближался, и Венер с детским любопытством ждал его появления. И дождался. В поле его видимости показался наконец тот, кто издавал эти таинственные звуки, – дедуля, старичок-лесовичок, прямо как из сказки. Был он весь чистенький, аккуратненький, вот только ножки у дедушки, видать, болели – поднимать их он не мог, а мог только двигать попеременно, не отрывая от земли. Вот и получалось: шорк-шорк, шорк-шорк. За хлебушком в магазин, стало быть, пошел.

Венер дождался, пока этот сказочный персонаж поравняется с окном, и закричал: «Дедушка! Подойди, пожалуйста! Помощь твоя нужна!» Дед встрепенулся, остановился. Потом кивнул, сказал «Я сейчас, милок!» – и направился к окну. Интересно направился – он сначала на месте повернулся на девяносто градусов, а уж потом зашаркал. Но напрямую не пройти – клумба под окном, а еще – бордюры, которые, понял Венер, для дедовых ног почти непреодолимое препятствие. Дед обошел клумбу и прямо под окно пришаркал. Правда, времени на это ушло изрядно.

Венер обсказал деду ситуацию. Дед кивает – понимаю, мол, отзывчивый оказался. Хотя, мелькнула мысль, чего он может понимать – по нему видно, не пил он отроду, личико светлое, святое, как с иконы. Венер положил пятисотку в пакет, пакет смял и протолкнул сквозь решетку. «Дед, ты возьми мне бутылку, а себе – чего хочешь, хоть на всю сдачу! Только побыстрей, плохо мне!» – «Да я мигом, милок, обернусь, не изволь сомневаться!» – заверил дед и посеменил к магазину.

Венер провожал взглядом деда до тех пор, пока тот в поле зрения был, – у него на морде даже решетка отпечаталась, так прижимался. Но так и не увидел, как дед за угол свернул. Магазин в подвальном помещении, в него ступеньки ведут. Венер попытался вспомнить, сколько там ступенек. Вроде и не так много, но это для него, 45-летнего здорового мужика, а для деда с его неподнимающимися ногами – это чуть не суворовский переход через Альпы. Точнее, два: сначала вниз, потом вверх. Вверх-то посложнее будет, значит, даже не два, а два с половиной...

Запал Венеру в душу этот старичок. Что ж, ему и за хлебом сходить некому? По всему видно, один он, на полном самообеспечении. Чистый, аккуратный, но все латано-перелатано неженской рукой. Бабка, значит, померла. А может, болеет бабка, лежит, верного своего из магазина, как из военного похода, ждет? Заныло сердце у Венера – не то с похмелья, не то по другой причине. А дети что же? Внуки? А если и со мной так? Старость-то не за горами...

Разволновался Венер, даже закурил, чего, не похмелившись, давно не делал. Надо было видеть деда – как он преобразился, когда к нему кто-то с просьбой обратился. Значит, еще нужен кому-то, значит, еще есть смысл жить. Что ж за жизнь такая, что за страна, если только мне, алкашу, он и понадобился... Совсем настроение испортилось...

Долго ждал Венер деда-«скорохода», время, казалось, остановилось. И очереди в такое время не должно быть. Нет, в том, что дед не обманет, Венер ни секунды не сомневался. Это не нынешнее поколение, быстро усвоившее: все можно, и за это ничего не будет, а честные только дураки. Но больно уж долго...

Показался, наконец! Венер как на иголках, к решетке жмется, – давай, дед, поднажми! Дед действительно торопился, запыхался, весь вид его говорил, что он изо всех сил старается, выкладывается на все сто, предельную скорость развил, рекордную можно сказать. Но рекордную – для него. А со стороны посмотреть – на месте топчется. Семь потов сошло с обоих – и с деда, и с Венера, – пока дед до окна дошкандыбал. Вид у деда гордый – вот я какой молодец, орел, махом слетал! Венер хвалит его – я, мол, и не ожидал, что ты так быстро. Отдышался дед и пакет с пузырем Венеру тянет. А тот не дотянется никак – росту дед малого, а Венеру решетка не дает ниже руку опустить. Намучились – а никак. Венер сообразил: погоди, дед, веревку найду. Все обыскал – нет веревки! Срезал ту, что над ванной была – для белья. Бросил один конец деду, тот долго привязывал. Привязал наконец, тяни, милок! Венер дотянул до решетки – не пролезает. Просунул обе руки сквозь решетку, одной через пакет за донышко бутылку держит, другой из пакета ее вынул и наконец получил долгожданное «лекарство». А уж потом и пакет затащил. Вздохнул с облегчением. Давай деда благодарить, а тот весь сияет! Такую миссию выполнил! Да, по-настоящему счастливым оказался не Венер, а дед. Одинокий, никому не нужный, он кому-то понадобился, к нему обратились за помощью, чего давно уже не было, и он эту помощь оказал, не ударил в грязь лицом! Осознание этого воодушевило деда, и, воодушевленный, улыбающийся, счастливый, он зашаркал... опять к магазину! Потому как про свои нужды – хлеб и молоко – он начисто забыл, пока возложенную на него задачу выполнял. А может, и не забыл, да счел, что в тот момент соблюсти еще и свой интерес было бы неблагородно с его стороны...

А Венер потом из пакета сдачу вынул, и оказалось, что себе дед не взял ни копеечки...

2

Венер распечатал бутылку, налил и выпил. Закусил помидоркой. Тут же налил вторую – одна не прошибет – и тоже выпил. После третьей станет хорошо. Вспомнил, что хотел расспросить деда про его житье-бытье. Да водка, зараза, все затмила. Венеру стало стыдно. Он вновь пошел к окну и тотчас рассмеялся – дедушка еще был в поле видимости, даже морду к решетке прижимать не надо. А вот он обратно пойдет, тогда и расспрошу! Венер сходил на кухню, взял бутылку, рюмку, закуску и расположился на подоконнике. Здесь и курить можно. Дед не скоро вернется, он еще и до магазина не дошел, но и Венеру торопиться некуда. Какая разница, где пить...

А дедушка – шорк-шорк, шорк-шорк. Людей навстречу попадалось немного, но те, что попадались, не могли пройти мимо, не удивившись, потому что видели перед собой абсолютно счастливого человека. Он просто лучился счастьем.

На этом душевном подъеме дед добрался-таки до магазина. Лестница вниз всегда пугала его. Но только не сегодня, сегодня он герой. И он ее преодолел лихо, – в том, что лихо, он был совершенно уверен. Внутри никого не было. Две продавщицы ушли перебирать товар, охранник вышел покурить, встретил знакомого, перекур затянулся на полчаса.

Дедушка никого звать не стал, ушли, значит, надо, подожду. В углу стоял стул охранника. Не положено, конечно, но у нас на «не положено» известно что наложено. Дед дошаркал до стула, сел на него, привалившись спиной к стене, и тут же умер. Он по-прежнему улыбался, он по-прежнему лучился счастьем, только был уже не живой. В этом не было никаких сомнений ни у охранника, ни у продавщиц, которых он кликнул. Охранник и глаза ему закрыл. А меньше чем в сотне метров отсюда все высматривала кого-то сквозь решетку уже пьяная рожа...