Длинноухий

Есть у меня четвероногий друг. Нет, не собака, не кошка, а короткохвостый с длинными ушами и косым глазом – заяц. Каждую зиму я его встречаю на набережной реки Белой, где он, никого не боясь, прогуливается так свободно, как будто у него нет врагов – одни друзья. Назвал я его Длинноухим. Почему Длинноухий? У всех зайцев уши длинные. Но у него, как мне показалось, еще длиннее.

Все шло хорошо, как в сказке. Но однажды с ним приключилась беда, над его жизнью нависла смертельная опасность... Когда начались ноябрьские холода, Длинноухий понял, что пришло время заботиться о теплой одежде, и летнюю короткую серую шерсть начал менять на белую и длинную. Начал с хвоста и задних ног, затем побелела спина, а кончики ушей оставил на потом. Куда торопиться, еще успеется... Пока шуба Длинноухого медленно белела, пришлось быть осторожным: питаться выходил по ночам, днем отлеживался в своей небом покрытой хате в густых зарослях. Наступил декабрь, и хлопья снега покрыли землю, теперь Длинноухого в совершенно белой шубе можно было заметить среди сугробов только по красным косым глазам. Природа хорошо позаботилась о безопасности Длинноухого и его сестер и братьев, тем не менее врагов у них осталось предостаточно.

Один из них – залетная гостья Башкирии, северная снежная сова. Это – неописуемой красоты птица, хищник, от когтей которого трудно спастись. Зимою совы покидают свой север и прилетают к нам охотиться, в основном на зайцев, которые, видимо, им по вкусу.

Крылья совы шума не производят, хотя у зайцев уши, длинные «локаторы», улавливают малейший шорох. Однако звук крыльев не слышен и поневоле беляки становятся жертвой пернатого хищника.

Второй коварный враг Длинноухого – рысь. В основном она сидит на дереве и подкарауливает свою добычу, нападая сверху. Если это не удается, то по рыхлому снегу рыси не стоит большого труда догнать и схватить острыми зубами зайчишку. Поэтому, если белякам грозит опасность, они стараются выбегать на дорогу и спасаются бегством от преследователя.

Не боится мой друг Длинноухий и хитрой красно-рыжей лисы. Во-первых, в уфимских лесах их почти нет, если есть, то единицы; во-вторых, множество раз петляя, зайцы запутывают следы, и остается рыжая красавица ни с чем, приходится довольствоваться мелкими грызунами.

Ну, а волки вообще не страшны Длинноухому. Что для волков какой-то кусок зайчатины, им подавай оленя или лося! Хотя и лось может постоять за себя, крепкие его копыта могут убить и матерого хищника.

Там, где живет Длинноухий, место относительно спокойное. Недалеко от реки Дёмы, вернее, где она сливается с Белой, он вот уже несколько лет обитает без чувства страха и боязни. Правда, время от времени слышен лай сторожевой собаки лесника, но на это Длинноухий слабо реагирует; собака на привязи, она сыта, а другие собаки ленивые – они кормятся досыта дома, да им и не догнать Длинноухого, тем не менее ухо надо держать востро, мало ли чего может случиться, жизнь полна всяких неожиданностей.

С наступлением сумерек он осторожно обошел дом лесника, чтобы не разбудить спокойно спавшего пса, зубами оторвал корку клена, кем-то сваленного прямо на дорогу, да вкус не понравился. Его любимая пища там, за Белой, где растут молодые сосны, они и зимою сочные и вкусные, но туда дорога заказана, не перебраться на ту сторону: нынче река из-за относительно теплых дней не хочет покрываться льдом. Придется малость подождать, природе не прикажешь, всему свое время.

Наконец пришли долгожданные декабрьские и рождественские морозы, река Белая прочно покрылась ледяным панцирем. Длинноухий, побеждая страх, осторожно и часто останавливаясь (не слышен ли какой подозрительный шорох), перебрался на ту сторону реки, остановился на давно знакомом небольшом островке, где росли осины, слегка припорошенные снегом. После сытного обеда ему не хотелось скакать домой, жалко было оставлять такое обилие вкусной пищи. Присмотрев безопасное место под стволом павшего дерева, он примял лапами снег и лег отдыхать. Лежать, слов нет, большое удовольствие, но как можно долго нежиться в лунную ночь под рассыпавшимся по небу множеством ярких звезд. Их мерцание Длинноухий принял как приглашение на прогулку. Не плохо бы ознакомиться с местностью, выяснить, что нового появилось с прошлой зимы. Раза два тряхнув головой, он разогнал сон и медленными скачками двинулся по свежему снегу, петляя между деревьями.

За ночь Длинноухий несколько раз обходил свои владения, так что к утру образовалась заячья тропа, что чуть не привело к трагедии.

Неведомо было ему, что кроме совы, рыси, волков и прочих лесных врагов, есть самый опасный враг, от которого не спасет ни заячья хитрость, ни быстрый бег.

Днем человек заметил следы Длинноухого и подумал: «Если поймать «косого», мясо пойдет на курник, из шкуры получится красивая шапка». Перед сумерками он поставил петлю из тонкой металлической проволоки на тропу Длинноухого.

Несколько лет тому назад я сам себя назначил комендантом набережной, где проходит обходная дорога города вдоль реки Белой. Каждое утро в любое время года обхожу свои «владенья», слежу за порядком, делаю замечания отдыхающим. Представьте себе, слушаются.

Ну а зимою особая красота. Недалеко от железнодорожного моста есть проталина, откуда идет пар и садится инеем на ветки деревьев, придает своеобразную красоту зимней природе.

Далее, проталина является местом кормления диких уток, нырков. Одна стая сменяет другую. Несмотря на кажущуюся тишину, жизнь ни на минуту не замирает. Пока любовался переливами различных цветов на перьях птиц и слушал их переговоры, на левой стороне в кленовом лесу застрекотали, перебивая друг друга, сороки. По опыту знаю: там, где сорочья перепалка, что-то неладно. Спешу на их шум. ...И вижу Длинноухого, перехваченного петлей вокруг туловища. Подошел ближе, смотрим друг от друга. Он стоит спокойно, видимо, давненько попался и надергался, смотрит косым глазом, вроде умоляюще просит: «Скорее освободи меня, пока за мной не пришел палач, я же тут с ночи, и рана болит».

И верно, под петлей шерсть вся стерлась, и на снегу капли крови. Протянул руку, чтобы освободить его, а заяц как закричит жалобным детским голосом! И так сильно ударил передними лапами, что я невольно отшатнулся – кажется, задел кровоточащую рану. Некоторое бремя стоял растерянно, пока на дороге не показались два лыжника. Втроем мы сняли петлю с Длинноухого и отпустили на волю.

Вслед ему я крикнул:

– До свидания, мой друг, больше не попадайся! Помни, не перевелись еще алчные люди, готовые поживиться, лишив жизни обитателей леса, но природа держится не на них, не на них держатся искры жизни...

Длинноухий будто бы услышал мои слова: пробежав метров двадцать, он остановился, повернул голову в нашу сторону, пошевелил ушами и поскакал дальше. Его жест я понял как благодарность за спасение.

Вскоре пошел крупными хлопьями снег, заметая заячьи следы, создавая в лесу первозданную тишину и на душе стало тепло и радостно.

«Истоки», № 22 (188), ноябрь 1998. С. 11