Теневая сторона горы. Часть четвёртая

Я же вернусь в 28 ноября 2016 года, к посещению меня после больницы участковым терапевтом. Я понимаю в тот день причину его поспешности. И вот, почему наш Инорс – это спальный район города Уфы, насчитывающий около 70 тысяч жителей. У нас почти в два раза больше жителей, чем в Лихтенштейн Монако и Сан-Марино. Понятно, что это карликовые государства, но они со своими парламентами, правительствами и всеми атрибутами… Нам, конечно, не нужно парламентов и других атрибутов, но на 70 тысяч жителей у нас в Инорсе одна действующая поликлиника для взрослых, а это для такого количества жителей явно мало. Я не открываю здесь ничего нового. Наверно, примерно такое же положение по всей нашей стране. И об этом говорил, то есть о усилении первичного звена нашей медицины, Владимир Владимирович Путин в прошлом году. И это, скорее всего, будут исправлять. Я думаю, что это будут делать специалисты. Вообще, все и всегда должны делать люди обученные этому, наверно, только за редким исключением; в творческих профессиях – суперталантливые индивиды. Вот, например, я уже писал: специалист по прогнозу погоды на телевидении рассказывает в основное отпущенное время в эфире обо всем, что не связано с погодой – о коронавирусе у нас в России и эпидемии в странах запада… И вот, по-настоящему бесит, когда он о погоде просто так кокетничает – «…ты такая непредсказуемая…». А мне хочется у него спросить: «И поэтому надо про погоду говорить неправду?» Проще говоря, телезрителю до лампочки, что «погода не предсказуема». Выдавайте на гора – грамотно результат о погоде. Подключайте науку плотнее или что там еще… Не засоряйте эфир. А то нам все время твердят, что минута эфирного времени дорого стоит…

Да простят меня читатели за столь «конкретное» отклонение от темы медицины, но ведь наболело. Я понимаю, в этой статье не решить проблем медицины, которые напрямую касаются нас, пациентов, то есть простых людей. Но обозначив эти проблемы, я, может, хоть себя успокою, и при этом хочу, чтобы меня правильно поняли: это не просто брюзжание старика. Я и раньше видел все эти проблемы, просто до пенсии занимался своей непосредственной работой, а об этом размышлял в свободное время. А основная работа – я энергетик. И мне сейчас хочется задать немного резкий и прямой вопрос: у кого дома нет света? И у кого нет – поднимите руку. (Не имею в виду отключение за неуплату). Я думаю, рук будет мало – скорее не будет. Это потому, что энергетика развивается планомерно. Есть, конечно, в энергетике проблемы аварии. Проблемы решаются, аварии устраняются, и никто не говорит «…электроэнергия такая непредсказуемая…»

Встаем на ноги: я, медицина и другие

Вот теперь я вновь вернусь в конец ноября 2016 года. Нам при выписке из больницы посоветовали сразу обратиться к неврологу по месту жительства. Приходивший участковый терапевт порекомендовал нам самим заняться этим. Пока мне делали уколы, и я пил лекарства, выписанные еще в больнице. Вскоре мы нашли врача невролога. Это была Валентина Ивановна, врач, на пенсии занимающаяся иногда частной практикой. Очень хороший специалист, добрейшей души человек с развитым чувством юмора. Одним словом, врач с большой буквы. Она посещала меня один раз в месяц, осматривала меня, замеряла давление, слушала легкие. Разговаривала со мной, показывала и рекомендовала мне, какие необходимо проводить физические упражнения. Затем назначала и выписывала уколы и таблетки. Через месяц смотрела, какие изменения произошли со мной – вводила, если надо, коррекцию. И так далее продолжалось полгода; потом она консультировала по телефону. Я сказал, что у Валентины Ивановны, кроме высокого профессионализма, развито чувство юмора. Как-то во время назначения и выписывания лекарств я спросил у нее – «А нельзя ли мне как пенсионеру выписать лекарства подешевле?» Она посмотрела на меня и сказала: «Дешевле... Могу только в лоб поцеловать…» Если в целом, то Валентина Ивановна мне очень здорово помогла в лечении…

И так я стал на путь истинного излечения. Но болезнь не хотела так быстро отступать. А у меня об излечении еще в больнице были другие представлении. Я думал, как выпишусь из больницы, через недельку-другую возьму палочку – и начну ходить. И вскоре сам схожу в Сбербанк за пенсией. Но так не получилось. Через неделю я еще не встал на ноги, а только сидел, но я не унывал, потихоньку начал пользоваться ноутбуком. Выходить в Интернет, а далее реализовывать свои творческие планы, о которых мечтал в больнице. Забегая вперед, скажу, что уже в феврале 2017 года в «Истоках» уже вышел мой короткий сатирический рассказ – «Блуждающий сон». Спасибо Айдару Гайдаровичу Хусаинову за его чуткое ко мне отношение. Благодарен я и Геннадию Полежанкину: он чуть ли не с первых дней после выписки моей из больницы стал навещать меня. Я заметил его чуткое отношение ко многим товарищам из УФЛИ.

В первый раз встал на ноги я 23 декабря и прошел с палочкой несколько шагов. Не так просто оказалось вновь учиться ходить. Через два дня я вдруг резко упал, просто рухнул и сильно ударился правым боком. Сильно болело в районе ребра, так что второй попытки идти – делать не хотелось. Я лежал и задался вопросом: почему я рухнул? И вспомнил давний случай, произошедший на первом курсе техникума.

Это было осенью. Нас послали на уборку риса. (Да, рис, злаковая культура, растет в воде и его убирают осенью). Девушек в нашей группе была одна треть, а парней две трети. Вот, в один из дней у кого-то был день рождения. Девушки жили в километре от нас. Кто-то в сельпо купил кубинского рому. День рождения отмечали после работы у девушек. Потом были танцы под гитару. (Кто еще такое помнит – «медляк»). Я был маленького роста, и девушки не соглашались со мной танцевать – это расстроило меня; я хлопнул стопочку рому и пошел к себе отдыхать. Шел я через поле, голова была светлая, настроение хорошее. Небо звездное-звездное (такое бывает только у нас в Средней Азии). Смотреть стал на звезды – увлекся, вдруг звезд становилось все меньше и меньше. И тут бац – упал лбом о землю. Встал, пошел дальше. Снова засмотрелся на звезды – увлекся, вдруг звезд становилось все больше и больше. Бац – упал затылком о землю. Главное голова работала. Потом уже я узнал, что у рома есть другое название – «спотыкач».

Ребра мои болели с неделю. Пришлось лежать, ждать, пока боль пройдет. Прошел месяц, как я выписался из больницы. Я лежал, слышал, как на кухне (она у нас не маленькая и является столовой тоже) разговаривают мои близкие. У меня срочно появилась мечта – попасть на кухню и вдоволь посидеть там. И вот наступил новый 2017 год, пришли дочери с зятьями и внучками на праздник нового года. А меня, как «Дона Корлеоне» из знаменитого фильма, вкатили на кухню в компьютерном кресле. Собрались все мои самые близкие люди, и дело не в том, что они меня не оставили в трудную минуту и каждый из них сыграл огромную роль в моем выздоровлении, а дело в том, что это была моя семья. Большая семья.

Вскоре я вновь встал на ноги и вновь упал так же и ударился тем же местом. Все так же болело и долго болело, но на этом останавливать не буду. У меня тогда было очень сильное желание ходить и двигаться. Благо, мой сын выписал и подогнал мне специальные педали, которые можно было крутить руками, если установить на подставку, и крутить ногами, если опустить на пол. Это мне здорово помогло развивать мышцы рук и ног и втягивать в процесс движения левую руку и левую ногу, которые у меня были парализованы. Я этими педалями до сих пор пользуюсь. Сын мне очень много помог по части механических приспособлений и тренажеров. Началось с металлической палки-клюшки (с четырьмя ножками в основании – для устойчивости). Я её ласково называю «тайота». И вот почему: таяк на языке татарском – палка, и я придумал, как сокращенно сказать (палка эта); получилось – тайота. И еще сын закрепил турник к стенке (по указанию Валентины Ивановны), приобрел силовые гидравлические педали (нужны не малые усилия для нажатия), эспандер и много чего для занятия физкультурой. Это мне здорово помогло. Первый год я по 6 часов в день занимался.

Благодаря всему тому, что мы предприняли, моему сильному желанию пойти, вскоре я пошел. Вначале робко, шажок за шажком, потом я уже ходил по комнате и по квартире с палочкой. Когда потеплело на улице, стал выходить туда. Спускался вниз с кем-то – для подстраховки – и прогуливался до школы (она в 30 метрах). Потом начал гулять по территории. Мне вначале брали стульчик, я на нем отдыхал. Стал самостоятельно выходить гулять. В ненастную погоду двигался, поднимаясь по лестнице на 4 этаж и опускаясь потом, и на 9 этаж. Первый, 2017, год гулял до ноябрьских заморозков. (Позже перестал из-за боязни поскользнуться и упасть – кстати, так советовали врачи). А с весны 2018 года по сегодняшний день (тьфу-тьфу) я не пропустил ни одного дня за единичными исключениями – очень нелетная погода. В эти дни я все равно выходил подышать воздухом. Для меня каждый день выйти походить, погулять стало жизненной необходимостью.

Так или иначе время шло, и я понимал: быстрого выздоровления, о котором думал в больнице, не получилось, но, по сравнению с больницей и первыми месяцами, были заметны изменения, которые произошли со мной: я хоть прихрамывал и шел с палочкой и отдыхал часто, но самостоятельно ходил. Правда, не далеко, но не лежал беспомощно. Левая рука, которая после больницы висела вначале плетью, сейчас примерно процентов на сорок. Кисть левой руки восстанавливается. Могу ей удерживать предметы и переносить нетяжелые грузы. Речь восстановилась – если надо, могу поворчать. В больнице иногда слюни текли вожжами (это такое последствие инсульта у многих). А сейчас могу только, если что-то будет очень аппетитное или хочется придуриваться.

С чем-то пришлось мне смириться; то, что придется пожизненно пить определенные лекарства. И с тем, что я уже не буду таким, как раньше. Но я буду пытаться к этому стремиться. Я не хочу сказать, что меня все устраивает, вообще-то и так люди живут и их немало, но я стремиться буду к лучшему. Если честно, то мне по-другому и нельзя. Потому что, остановившись на день-другой, без движения все скоро закостенеет, а через неделю можно будет опять слечь. Я, наверное, очень мрачную картину нарисовал: есть люди, которые перенесли инсульт, и по ним и не видно, что они больные. Болезнь эта известна давно и лечение уже есть стандартное. Конечно, у меня бывают ситуации, когда срочно нужно проконсультироваться. Не будешь каждый раз вызывать скорую – причина бывает не критическая. Или бежать искать невролога? В Нукусе, на родине, у нас двоюродная моя сестра врач-терапевт, она там была как домашний доктор Айболит. В Уфе у меня есть врач-земляк из Нукуса, он здесь медицинский институт заканчивал. Я его советами иногда пользуюсь, но он кожник. В 1984 году я переезжал в Уфу из Туркмении и мне там посоветовали врача. Но это отдельная веселая история, на которой, с вашего позволения, надо остановиться поподробнее.

Когда в моем коллективе стало известно, что я переезжаю в Уфу, ко мне подошел наш водитель, Батман Кулиевич (он был на пару лет моложе меня) – очень уважаемый в определенных кругах человек, и сказал:

– Ты в Уфу переезжаешь?

Я кивнул головой.

– Здорово, – продолжил он. – Я тебе дам телефон знакомой моей, Светланой зовут, врач. Заодно заберешь у неё 300 рублей (тогда оклад начинающего инженера был 120 рублей): она мне должна, мы вместе под Москвой в Доме отдыха были. А мне сейчас дай 200 рублей и мы в расчете.

Зная Батмана Кулиевича, у которого главная поговорка была «…меня сгубили три женщины – Роза, Кармен и одеколон «Наташа»…» (Роза и Кармен в СССР были тоже одеколонами), я дал ему 25 рублей. Он взял их и стал настаивать, чтобы я взял телефон Светланы, но настаивал уже спокойно, а я пошел по своим делам. Батман Кулиевич – это многочисленные отдельные истории.

Даниль ГАЛИМУЛЛИН

Продолжение следует…

Часть третья

Часть вторая