Гей, мордовка…

Привез ее из города. Честно сказать, Галлям вообще ни слова не понимал по-русски, а девушка, в свою очередь, абсолютно не знала татарского. Вся деревня недоумевала, как им удалось сговориться. Матери Галляма «немая» сноха даже понравилась, только та, увы, через неделю сбежала. А как было жить вместе, если они совсем не понимали друг друга? Над незадачливым парнем потешались, но он не унывал.

Так вот, пока мы волокли комбайн к скирде, Галлям сидел в кабине и время от времени на нас покрикивал: «Гей, мордовка, красна юбка, гей!» Откуда взялась у него эта приговорка и где он мог видеть мордовок, одному аллаху известно. У нас в деревне ни одной мордовки отродясь не было. Видать, любовь к экзотике влекла его далеко на сторону. Галлямова фраза, повторяемая неоднократно в течение дня, настолько въелась в мозги, что ночью, отключаясь от усталости, я в полубреду шептала: «Гей, мордовка, красна юбка…»

Кроме одного-единственного комбайнера, был в нашем колхозе и единственный бык. Огромный и красный, как юбка мордовки. Он никого к себе не подпускал, считался злым. Его острые крепкие рога наводили на деревенских страх. А меня он полюбил: издалека завидит – и несется ко мне словно слепнем укушенный. Подбежит – и мордой к руке тянется. Скотине что надо-то? Любое животное ласку любит. А я почешу его за ухом, он и доволен. А потом веду к колодцу и, выбрав воды, пою его. Говорю с ним при этом по-доброму, расспрашиваю, как дела, мол. И мы будто понимаем друг друга. Наверное, и Галлям так общался со своей женой…

Повезло мне с быком. Поскольку только я и могла с ним справляться, меня снарядили возить сено. Это было полегче, чем таскать комбайн по полю. Правда, если честно, вилами за день так намашешься, что и не знаешь, легче ли. Однажды накидали мы с подругой высокий воз сена: она снизу подает, я наверху принимаю. И вот когда все уложили и связали, хотела я привычно обратиться к быку, мол, пошли теперь домой, ласковый ты мой, как вдруг ни с того, ни с сего – от усталости, что ли, – выкрикнула: «Гей, мордовка…»

Договорить я не успела, потому что бык дернулся, и я слетела с самого верха воза, больно ударившись затылком о землю. Подружка испугалась сильно: не сразу я в себя пришла. К счастью, все тогда обошлось, хотя и могло закончиться плачевно.

И чего бык взъелся на Галлямовы слова? Возможно, не любил он мордовок в красных юбках.

Салават ВАХИТОВ