Путешествие из Эн.в Н., туда и обратно, или Небо в Цветочек.

появившийся мисуров уводит его гулять, и через пару часов юра возвращается с моей одеялкой, накинутой на плечи, словно пончо. одеялка мокра от моросящего на улице дождя и попахивает табаком, задумавшимся о тленности жизни кефиром и плесенью, не скрываемой даже тонким ароматом сурового горнего гнезда. пончо-вончо. но это неважно. одна задача выполнена, остались две. и основная задача — не потерять юру.

он любит всех, он хочет быть любимым всеми, он искренне отдает свою радость им всем, раскрываясь так широко, насколько может распахнуть свое сердце. он весь сейчас — открытая, обнаженная счастливая душа, ласковая и беззащитная, как месячный щенок… они так же искренне и непосредственно, не задумываясь, берут то, что он отдает, греются в пространстве этого восхитительного эмоционального инкубатора. юра-шлюпка? юра-спаситель? юра-солнце, юра-данко…

его медиахлориане выполнили свое высшее предназначение и перешли в волновую форму жизни, распространяясь со скоростью света по поэтиццкой популяции, заселяя и осваивая пустующие миры, улучшая туземцев и зажигая в безъязыкой вселенной маяки звезд и галактики смы_слов.

а их бог, их творец повышенной няшноизлучательности продолжает петь плясать, блистать и греть, творя в этом танце бесконечные новые миры.

но в плане кормежки божество либо совершенно неопытно, как, впрочем, и нижненцы, отученные суровой жизнью от закуси, либо уже отключило твердотопливный кормушечный автопилот на почве (точнее болоте) альтернативного этанолового питания, поскольку только этанол для ядерного синтеза таких масштабов и применим… поэтому сейчас на рефлексе юра раскрывает клюв только для этанол-содержащих жидкостей. и раскрывает часто, потому что без равномерного притока этанола он просто остановится и упадет. схлопнется сам в себя.

и если при этом в нем не будет еды, он или уже никогда не встанет, если упадет, или встанет калекой. а нам еще сутки обратно идти.

а чтобы он заглотил еду, её надо к самому клюву поднести, запихать внутрь да еще и пощекотать горлышко.

кто его на трассе с таким реактивным выхлопом в кабину возьмет, об этом я пока даже не думаю. это проблема завтрашнего дня. и зависит от того, смогу ли я его накормить и будет ли он спать.

в сущности, печень молодая, орлом не клеванная…

до черной дыры еще пить и пить.

Богатов уезжает завтра на ночном автобусе, они с Ио уже купили билеты. Богатову можно тусить с Нижним еще сутки. он препод. он с кредиткой. у него завтра — воскресение. пост-стрельный синдром.

ему только в понедельник надо на кафедре быть и принимать у студентов курсовики. одним из этих студентов, кстати, должен быть юра.

а я препод без кредитки. поэтому те сутки, что Богатов будет тут тусить, мы будем отсюда стопить.

есть ли у юры курсовик и будет ли он утром в понедельник на кафедре, я тоже пока не думаю.

этот вопрос мы с юрой подняли, а потом оставили на трассе, где-то в районе иссы.

на обратном пути подберем.

ВОН ЧЁ

мы в финансовом зеро, не сказать что в жопе, нам не на что купить еду, и ночевать нам негде, а мисуров не пансионщик потому что по слухам к нему вчера пришел крепкого сложения морфей, а сегодня романтичного сложения амур, и вернул ему его любофф, которая по версии одних очевидцев, исчадие диавольское на крыльях нощи, а по словам других — фея лесная, диво крыльетрепещущее.

мясо.

меня интересует мясо. и сало.

оно еще есть на столах, за которыми пьют маститые. в соль все пришли со своим, поэтому тут есть на столах и алкоголь и закуска. но мало. мясо скоро закончится, и за новым они не пойдут. скорее пошлют молодых за бутылкой, а дурак одну и купит. и нужно успеть и нужно грамотно подойти и грамотно мало выпить —

призовую за слушание, а еще лучше налить послушать поцокать одобрительно и отчалить с алкоголем и мясом, и потом где нить оставить стакан на столике, на радость юности, пусть выпьют другие, и сделать так чтобы свистнутый для юры кусок или не заметили или списали на обычную культуру пития с деликатной прикуской чуть попожжа.

и впихнуть его в юру.

и вот тут всплывает жирный такой подводный камень и ухмыляется щербато Н-Н-ской характерной кирпично-непрошибаемой метровой толщины улыбочкой. крутой говоришь поэт? везде говоришь любим? и примут и приютят, говоришь, и накормят и напоят гостя дорогого? Ну-Ну. Не-Не даже. НН.

Ну Неееее…

в общем, сегодня нам с юрой предстоит в полной мере познать все тяготы, кураж и позор жизни салорапторов, воров ночного сала у поэтов. а потом ночевать на этой вот самой антресольке, в пыли и рухляди. среди трупов гитар, контрабасов и литавр, на этих вот самых матрасах.

да где ж ты спал то, добрый молодец? а в соли спал, чтоб мяско не зачервивело!

ХЕМИ. КАЛИ. Я.

потом пение систерс завершилось и чтения закончились, а алкоголь еще нет. но никто (то есть Прощин) не пришел избавить кончающийся фестиваль от мук, а поэтов от жажды. в неловкой тишине осиротевшее мероприятие было бережно подхвачено на ручки Богатовым, торжественно свернутошеено, лаконично упаковано до следующей, седьмой, весны (можно даже сказать, зашито в холщовый парус), и с приличной случаю восхваляющей эпитафией и надеждой на благополучнонесущеерадость возвращение жертвенной твари в следующем году, спущено по доске в набежавшую волну.

сентиментальные всплакнули, а Стенька Разин возопил.

после чего мероприятие бодро встряхнулось, сбросило с себя траурные пелёны, вылезло на бережок с батожком и плавно перетекло в завершающую фазу а ля финальная вечеринка. совмещающая множественный посошок, слэм, трэш, милую светскую болтовню, приглушенный свет и обнимашки. чтоб на год вперед. примерно полчаса спустя начались усушка, утруска и слабые осадки в виде выпадающих из беседы на диваны поэтов.

служба доставки время от времени пакует их в такси и отправляет в места хра(не/пе)ния.

ко второму часу дополуночи бессистемно вращающийся поток светского раута постепенно мелеет и структурируется. теперь в нем видны (со временем все отчетливее) центры кристаллизации и тяжи инфопотоков.

особенно мне. я на антресоли ночного фестиваля. я выше соли. на в самой так сказать вершине. социальной лестницы. приставной. можно даже сказать на пике.

я имаго. я вершина пищевой цепи.

высоко сижу, далеко гляжу, все вижу. больше чем хотелось бы, а кое-что в шести экземплярах сразу.

=====================

Полицентричность. отсутствие одного поля и единственной точки зрения. невозможность их. принципиальная невозможность. я могу видеть мир только одновременно со всех сторон. сразу и в целом и в приближении… даже если закрою один глаз. полей все равно останется — два или четыре. и останется мозг, который их десятками способов интерпретирует, пока не сляпает нечто общее, записав на всякий случай и резервные копии входящих в максимальном разрешении, и все варианты исходных версий толкований, и все варианты комбинаций из толкований, и все варианты развития…

Это тоже абсолют, но абсолют другого типа. и все же это тот же самый способ ты-взаимодействия с миром, взаимодействия в котором есть только ты и мир. весь мир, сразу. одновременно и вовне и внутри тебя, сразу, весь. и еще иногда есть вдобавок пара коньков.

Двумерная плоскость и даже бинокулярка трехмерности уже неприемлема, скучна и плоска для меня, я не вижу её, как неподвижная лягушка не видит неподвижные предметы. только помнит где они исчезли. но не может предсказать, где появятся. лягушка воспринимает мир четырехмерным феноменом. у меня измерений намного больше. их число, как и количество приближений у Богатова, потенциально бесконечно. чтобы мой мир заиграл, стал бытийным и со_бытийным, чтобы он был, а не помнился, двигался, а не исчезал и создавался затем заново, я должен видеть одновременно всеми полями зрения. со всех сторон, в перспективе и ретроспективе… это тоже всевидение, всеосознавание, основанное на комбинировании картинки думателем. это сложно. пока. с непривычки.

Может, это и вовсе было бы невозможно, не будь у меня художественного образования и развитого в итоге чувства предмета в пространстве и времени. может, я бы тоже в итоге закрыл один глаз, как Один, отказался от конкретной, но обманчивой, амбивалентной бинокулярки ради монополярного абсолюта всевидения и мудрости…

но нет.

Все же аукнулась мне та травма, третья за год, и та книга по обрядовой кухне. Мозг, выздоравливая под прессом информационной нагрузки, сработал на гиперкомпенсацию. нарастил новые связи.

Тысяча голов и тысячи глаз, недреманное око, вездесущесть, всеведение — таковы обычно представления о демиургах?

…Самым сложным было не сойти с ума от унизительной беспомощности, двигательной дезориентации, и не сдохнуть от голода и головной боли, когда мозг еще только учился совмещать в одну картину шесть полей зрения вместо двух, и было совершенно невозможно работать…

…полгода, полгода, Карл…

сейчас то я просто живчик.

Опубликовано в авторской редакции

Продолжение следует...

Часть шеснадцатая

Часть пятнадцатая