Купеческая свадьба в дореволюционной Уфе. Часть вторая

Передавая описываемое событие со слов очевидцев, Любовь Иосифовна рассказывала: так как дочь М.Г. Фёдорова была не из бедной семьи, то и приданное у неё было соответствующее – на одну телегу не поместилось, на две – тоже. Да и сама задумка требовала, чтобы телег с приданным было побольше.

Зачем побольше? А вот зачем: подводы было решено пускать не как попало – все вместе, подряд, а выпускать их из ворот дома М.Г. Фёдорова постепенно, с интервалами. Был, видимо, во всей этой истории и свой режиссёр, непосредственно руководивший самой свадебной церемонией или, точнее, представлением для публики, который следил: выпустит одну телегу с приданным из ворот и ждёт, когда она отъедет на несколько десятков метров от дома, затем даёт команду выпускать вторую телегу, после чего, через такой же интервал – третью и так далее.

Сейчас можно только догадываться, что везли на этих подводах – возможно на одной из них везли сундук с нарядами и шляпками, на другой – перины и подушки, на третьей – буфет для посуды, на четвёртой – саму посуду: самовар, столовый и чайный сервизы, чугунки, сковородки и т. п.

Главным здесь было другое. Так как оба дома – жениха и невесты – располагались на одной улице (Телеграфной) в пределах видимости, то в результате правильно спланированной акции получился задуманный эффект: когда последняя подвода с приданным невесты выезжала из ворот отчего дома, то в это самое время первая подвода как раз въезжала в ворота дома жениха.

Следующая история, связанная с этой же свадьбой, относится уже непосредственно к самому таинству венчания: так как в те времена, о которых у нас идёт речь, о гражданском браке понятия не имели, то и общество и государство признавали только одну форму брака – официальное венчание в церкви. (Вернее всё же будет сказать, что понятие о «гражданском браке» люди имели давно, ещё со времён ветхозаветного Ноя, а также отличившихся в этом плане небезызвестных городов Содома и Гоморры, но вот только назывался такой «брак» своим настоящим именем, а именно, развратом и блудом.)

Итак, обывателям и здесь был приготовлен сюрприз.

Само венчание происходило в недалеко расположенной Успенской церкви, снесённой в 30-х годах прошлого уже века. И вот, когда молодые вышли из дома отца жениха Р.П. Платонова и направились в сторону церкви, то специально для них было расстелено несколько рулонов ткани, которую не пожалела для такого случая широкая натура купца. Так что весь путь от дома до Успенской церкви, а это порядка двухсот метров, жених и невеста проделали по этой своеобразной ковровой дорожке.

В архиве сохранилась метрическая книга по Успенской церкви за 1906 год, где 8-го числа ноября месяца официально был зарегистрирован обряд венчания, о котором идёт у нас речь.

Оная запись гласила:

«Уфимский купеческий сын Николай Иродионович Платонов, православный, 1 браком, 25 лет и Уфимская купеческая дочь девица Елена Михайловна Фёдорова, православная, 1 браком, 20 лет.

Поручители. По женихе: чиновник Уфимской Казённой палаты Николай Иванович Удалов и Уфимский купеческий сын Александр Михайлович Ларионов.

По невесте: Бирский купеческий сын Филипп Алексеевич Гоголев и Уфимский купеческий сын Илья Михайлович Фёдоров». Последний, видимо, был родным братом невесты Е.М. Фёдоровой.

Необходимо только оговориться, что дата 8-го ноября относилась к юлианскому календарю, по которому тогда жила Россия и который в 1918 году был отменён в связи с переходом на другой календарь – григорианский, в соответствии с которым к старой дате нужно было прибавить 13 дней. А это уже 21 ноября и довольно поздняя осень, возможно, что и снежок землю покрыл и морозец легкий ударил, так что ковровая дорожка, скорее всего, даже не испачкалась.

Однако про ковровую дорожку помянули скорее всего всуе, а значит напрасно, чтобы просто о ней не забыть.

Причина самой свадьбы в это время года буквально за одну неделю до приближающегося Рождественского поста – с 28 ноября, в период которого всякие увеселения, свадьбы, народные гуляния и прочие трали-вали отменялись, ибо Церковь тогда не была отделена от государства (как не отделена религия от государства, например, в Израиле); так вот, повторимся, причина эта была более серьёзная, нежели желание купца Р.П. Платонова поменьше что-то там испачкать. Можно не сомневаться, что Родион Петрович не моргнув глазом и не дрогнувшей рукой расстелил бы эти самые рулоны сукна перед любимым сыном и любимой невесткой и в дождь и в грязь.

О такой причине мы можем догадаться и сами, благо подсказка перед нами: это дом Платонова, на башенке которого сохранился металлический флажок в виде флюгера с датой «1906».

Получается, что год свадьбы и год постройки дома совпадают, отсюда с большой долей уверенности можно предполагать, что время свадьбы было обусловлено, привязано ко времени окончания строительства самого дома и его внутренней отделке, а иначе если дом не готов, то, спрашивается, куда же везти немалое приданное невесты, да и самой молодой семье где жить.

В дальнейшем, хотя сам дом был и большой и просторный о 2-х этажах и места там, безусловно, хватало всем и старым и молодым. Несмотря на это, вскоре после свадьбы Родион Петрович возвёл вплотную к этому же дому вверх по улице Телеграфной (Цюрупы) для новой семьи дополнительный пристрой. Пристрой этот в два этажа, как и сам дом, хотя и выполнен в одинаковом с ним кирпичном стиле, но всё равно хорошо заметен, так как окна пристроя, в количестве пяти штук на каждом этаже со стороны улицы, оказались также смещены вверх относительно основного здания. Так что о достойном размещении приданного невестки купец Р.П. Платонов в своё время обеспокоился дважды.

Минуло с той поры более ста лет…

Много событий за это время произошло со страной нашей: революции, войны, перестройки… социализмы, коммунизмы, капитализмы…

Давно уже нет в живых участников и очевидцев этого события, но вот история эта, передаваясь из поколения в поколение, как видим, дожила и до наших дней. Значит, умели купцы в прежнее время, как говорится, пустить пыль в глаза и сделать из в общем-то рядового события, как свадьба, что-то наподобие спектакля в двух отделениях, спектакля показанного не на театральной сцене, а на городских улицах дореволюционной Уфы.

Что же касается кирпичного завода, основанного М.Г. Фёдоровым, за практически не существующей в настоящее время речкой Сутолокой в районе нынешней улицы Бакалинской, то он продолжал работать вплоть до недавнего времени. И остановка транспорта так и называлась – «Кирзавод». Однако пришло время и ему разделить печальную участь своих собратьев: других заводов, других фабрик, других комбинатов – оказалось, что все они стояли не на своём месте, а поэтому только мешали и новому жилищному строительству и строительству торгово-развлекательных центров. Заводика-то и не стало.

Дом М.Г. Фёдорова по улице Цюрупы (Телеграфной), 51, памятник истории и архитектуры, был снесён в 2002 году, в элитном доме, построенном на этом месте, в отличие от дореволюционной элиты, проживает уже другая элита.

Дому Р.П. Платонова повезло больше – он продолжает украшать наш город, – в настоящее время в нём находится Министерство юстиции Республики Башкортостан. Однако совсем без потерь не обошлось и здесь: примерно в то же время, когда ломали дом М.Г. Фёдорова, были снесены добротные кирпичные склады во дворе, где хранил купец Платонов свой товар, в том числе и те рулоны ткани, которые пожертвованы были им в своё время на ковровую дорожку от своего дома до Успенской церкви. Элитный дом для элиты появился и здесь.

И в заключение. Сохранилась фотография, на которой запечатлены бывшие жених и невеста, о коих речь шла в воспоминаниях Л.И. Остаховой.

Дата на фотографии отсутствует, поэтому можно только предположить, что сделано фото не в год свадьбы, а в более позднее время, вероятнее всего, незадолго до революции.

Глядя на фотографию, невольно обращают на себя внимание лица Николая Родионовича и Елены Михайловны Платоновых – на них печаль, озабоченность, тревога. Смутное предчувствие надвигающейся катастрофы, – и всей страны и их личной, – и запечатлела старая фотография. Как сложилась их судьба – одному Богу известно: в лучшем случае – чужбина и скитания, в худшем – …

К сожалению, о количестве погибших во время революции и гражданской войны нигде не говорится и не публикуется. Но цифры, скорее всего, были большие, поэтому победившая власть, воспевая революцию, никогда не называла её цену. Сейчас, видимо, тоже не до этого. Тем не менее, где-то промелькнула и запомнилась цифра – 15 миллионов… ивановых, платоновых, фёдоровых, еварестовых…

Так ли это? Здесь, как в подобных случаях, любила часто повторять уже другая мамина приятельница Виноградова Татьяна Аристарховна, окончившая (как и старшая мамина сестра Милица) Уфимское женское Епархиальное училище – история об этом умалчивает.