Иван Степанович Листовский: байки про уфимцев XIX века. Часть первая

В Уфимской Книжной палате, недавно ставшей подразделением Национального Архива Республики Башкортостан, среди собрания редких книг есть отдельный фонд – фонд Филоненко. Это книги и журналы (около 1000 наименований) по истории и культуре Башкирии, подаренные Книжной палате профессором Пятигорского педагогического института Виктором Иосифовичем Филоненко (1884–1977). После окончания Санкт-Петербургского университета будущий известный ученый-филолог в 1908–1915 годах жил в Уфе, преподавал в женской гимназии и возглавил организованное в 1908 году Общество по изучению края.

Просматривая картотеку фонда Филоненко, обратила внимание, что в собрании есть и несколько архивных папок с вырезками и статьями из дореволюционных газет и журналов. В одной из них оказались листы из «толстого» литературно-исторического журнала «Русский архив» (издавался с 1863 по 1917 гг.), а в них «Памятные заметки из недавней старины» Ивана Листовского. В «Заметках» рассказывалось об Уфе первой половины XIX века. Оказалось, что записки Листовского – это целая большая серия, публиковавшаяся с перерывами – с 1878 по 1900 гг. В начале 2000-х сканов «Русского архива» в Интернете ещё не было, и другие номера журнала с «Заметками» я нашла уже в Национальной библиотеке РБ, а кое-что пришлось заказать из Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге.

Биографических сведений об авторе удалось найти немного. О чем-то Листовский упомянул в записках, некоторые сведения о нём и его семье сохранились в уфимских архивах. Из «Заметок» можно узнать, что Иван Степанович Листовский происходил из старинной дворянской семьи. Дед его уже в 14 лет был офицером и адъютантом генерал-майора Павла Сергеевича Потемкина, который в 1774 г. был вызван из армии графа Румянцева и направлен в Казань незадолго до начала штурма города пугачёвцами.

«…Во время знаменитой его вылазки в Казани и схватки с пугачевской шайкой на Арском поле, деду было пятнадцать лет. Для такого юноши день этот оказался не по силам, и он, как только полчища Пугачева были разбиты, упал от изнеможения тут же и заснул…, и дед пока собирали раненых и убитых спал безмятежно».

Прабабка И.С. Листовского – Матрена Ивановна Басина в замужестве Левшина владела имениями в Мензелинском уезде, дед – Андрей Степанович Листовский, действительный статский советник, в 1820-х гг. был губернатором в Перми. После его смерти отец будущего литератора – Степан Андреевич Листовский – несколько лет служил уездным судьей и предводителем в городке Оханске Пермской губернии; мать – Софья Степановна, которой едва минуло 18 лет, открыла в своем доме странно-приимный дом для идущих через город богомольцев. В 1824 г. по пути в Пермь Оханск посетил император Александр I, и родители Листовского имели случай убедиться в простоте и неприхотливости государя. В Оханске, состоявшем из одной улицы и одной церкви и где «ни одного человека положительно не оказалось с кем можно было бы поговорить», находился пересылочный острог, в него после декабрьских событий 1825 г., по пути в Сибирь, стало прибывать очень много политических ссыльных.

«…Отец, посещая каждую партию ссыльных, знакомился с людьми образованными иногда очень хороших фамилий, и они по желанию отца, отмечались больными и оставались до следующей партии, иногда на месяц и более. Весь день они проводили у отца, а вечером возвращались в острог».

После 1825 года семья переехала в Уфу. Иван Степанович учился в Уфимской гимназии, затем в Казанском университете, после его окончания в 1852 году, несколько лет служил в Уфе заседателем палаты гражданского суда.

Четыре брата Листовского – Николай, Андрей, Пётр и Александр в 1840–1850-х гг. также учились в Казанском университете, и затем служили в различных учреждениях Уфы, имели значительные чины, состояли членами многих общественных и благотворительных организаций. Дом, где ныне находится музей С.Т. Аксакова, с 1860-х гг. принадлежал Александру Степановичу Листовскому, где он и жил со своей семьей до конца XIX века.

Иван Степанович Листовский в конце 1850-х гг. покинул наш город, но не порывал связей с Уфой, и, по всей видимости, приезжал погостить. Служил в западных и южных губерниях России, женился на Марии Феликсовне Заводовской – внучке фаворита Екатерины II графа П.В. Завадовского. В Черниговской губернии у неё было имение в местечке Ущерпье, с изразцовым и винокуренным заводом. Семья жила здесь и в городе Сураже Черниговской губернии. Сын Листовского, черниговский помещик Сергей Иванович Листовский (1875–1922), был одним из активных последователей учения Л.Н. Толстого, передал доставшуюся от отца землю крестьянам, посещал писателя в Ясной Поляне, состоял с ним в переписке.

Иван Степанович Листовский был талантливым литератором и публицистом. Кроме заметок «Из недавней старины» им была написана биография графа П.В. Завадовского, архиепископа Филарета (Гумилевского), другие статьи и очерки.

Записки «Из недавней старины» это не мемуары или воспоминания, а скорее собрание небольших новелл или миниатюр. Сейчас такой литературный жанр называют байками. Я определяю байку – как поучительный, но в то же время юмористический мини-рассказ, основанный на реальных событиях. Недаром здесь «поучительный» стоит на первом месте. Байка – не просто веселая история, а скорее причта, содержащая философское обобщение или, как определял притчу Владимир Даль, «поучение в примере».

По своим личным впечатлениям или рассказам очевидцев Иван Листовский пишет о многих исторических событиях 1770–1880-х годов, приводит эпизоды из жизни Павла I, Александра I, Николая I, Александра II, военных, государственных и церковных деятелей, вспоминает эпизоды из студенческой жизни в Казанском университете.

В «Записках» приведено множество забавных, но в большей степени поучительных и характерных зарисовок российской действительности XIX века. Вот один небольшой пример.

«Осенью 1859 года случилось мне быть в Петербурге. На большой Конюшенной сооружалось огромное здание Петропавловской лютеранской церкви, место это почти от Невского до Финской церкви было огорожено дощатым забором и при нем устроен узенький деревянный тротуар, на котором разойтись двоим было очень неудобно. На улице была большая грязь. Передо мною, шагах в пятидесяти, шла убого одетая дама, из разряда называемых солопниц, а ей навстречу военный в шинели. Я заметил, как военный на достаточном расстоянии от дамы сошел с тротуара на грязную мостовую. Когда он поравнялся с дамой, последняя отдала ему глубокий поклон; он сделал под козырек. Когда же он приближался ко мне, пришлось мне сойти с тротуара: это был император Александр II-ой».

Для представленной публикации была выбрана часть фрагментов посвященных Уфе и Оренбургско-Уфимской губернии (к сожалению, они составляют небольшую часть заметок). Так как некоторые из упоминаемых людей и события уже малоизвестны, мне показалось необходимым снабдить их некоторыми примечаниями и пояснениями.

Иван Степанович ЛИСТОВСКИЙ

ИЗ НЕДАВНЕЙ СТАРИНЫ

В недавнее, сравнительно время, столетие назад [в 1780-х гг.], когда блеск и пышность двора поражали современников, в глуши, вдали от трона, жизнь шла совсем особым порядком, как будто в другом царстве, за тридевятью землями, за морем-океаном.

…Не лучше жилось и в Оренбургской, ныне Уфимской губернии. Разбои были столь обыкновенным явлением, что немало требовалось отваги, чтоб съездить из уездного города в губернский. Служились молебны, семья ревмя ревела, провожая родителя как на войну. На ночь окна в помещичьих домах запирались крепкими ставными с железными болтами, в дверях сеней вырезывались круглые отверстия, через которые помещики и прислуга могли стрелять в непрошенного гостя. Ружья всегда были наготове. Раз мой дед Левшин чуть не убил исправника, ради шутки помедлившего объяснить, кто стучит в дверь.

…Крепостное право давало себя знать возмутительными проявлениями, которые шли рядом с жестокостью нравов того времени. В Мензелинском уезде была помещица Евг. Ив. Можарова. Жестокость ее в обращении с людьми, кажется, не знала пределов… О деяниях Можаровой дошло до Петербурга. Следствие подтвердило ее жестокость. Началось дело и перешло в сенат. Можаров поехал в Петербург, жена с ним. Он делал обеды для сенатских секретарей, а Можарова, обрезав волосы и переодевшись казачком, служила у стола, чтоб иметь случай слушать разговоры и избавиться от ненужных свидетелей – прислуги. Посоветовали показать ее умершею. Разумеется, это немалого стоило. Можарова умерла для дела, которое “предали воле Божией”, а она втихомолку доживала свой век. Наконец мучительная болезнь сразила ее. Доктора приговорили разглаживать ее теплыми утюгами, но эта операция мало облегчала страдания умиравшей, которая, должно полагать вину в том клала на прислугу. Прислуга от времени до времени вскрикивала. Услыхав это, Можаров полюбопытствовал узнать причину. Оказалось, что умиравшая добыла вилку и ею колола своих гладильщиц. Народная молва утверждала, что ее не приняла земля. Вернее сказать она ее поглотила, так как могила этой жестокой женщины действительно провалилась… Известно, что Евгения Ивановна не баловала никого. Племянника своего, Пальчикова, за шалости запирала она с лебедями, которые жестоко избивали крыльями несчастного ребенка.

(Русский архив. 1884, кн. 1, № 1)

Продолжение следует...

Продолжение следует...